Брат мой, Каин - Браун Сандра (е книги TXT) 📗
– И потом, у них есть разрешение на пикетирование, – добавил Джордж Робсон. – Они прикрыли тылы.
– Кто-нибудь может сообщить мне хорошую новость? – прорычал Хафф.
– Хорошая новость состоит в том, что им разрешено пикетировать до тех пор, пока демонстрация остается мирной, – объяснил Крис. – Думаю, нам надо проследить, чтобы этого не случилось.
В группе фыркнули от смеха. Хафф посмотрел на Деклюэтта:
– Твои ребята готовы? – Бригадир кивнул, но Хойл почувствовал его неодобрение. – В чем дело, Фред? Выкладывай, или мне клещами из тебя вытаскивать?
– Мы можем встретить определенное сопротивление со стороны наших рабочих, – Деклюэтт нервно огляделся. – Ходили слухи, что к пикетчикам могут присоединиться и наши.
Хафф выплюнул сигарету и раздавил ее каблуком.
– Я бы на твоем месте позаботился об этом немедленно. Вся группа вернулась в здание, и спустя пять минут все собрались в кабинете Хаффа. Они выстроились у огромных окон, выходящих в цех. Работа шла не слишком энергично. Даже со стороны чувствовалось напряжение.
– Трансляция работает? – поинтересовался Хафф. Крис щелкнул несколькими клавишами на консоли и сообщил:
– Теперь работает.
Хафф взял микрофон, подул в него, проверяя, и сказал:
– Слушайте меня все.
Его голос разнесся по всему заводу, достигая ушей каждого рабочего, где бы он ни находился. Некоторые прекратили работу и стояли, опустив голову. Другие смотрели наверх, но их настроение трудно было определить, потому что защитные очки скрывали лица.
– Вы все знаете, что происходит снаружи. Вы уже наверняка слышали фамилию человека, пославшего сюда этих клоунов поносить нас, и, думаю, спрашиваете себя: «Кто он такой, этот Чарльз Нильсон?» Так я вам скажу. Нильсон пустой баламут, которому наплевать на «Хойл Энтерпрайсиз». Пикетчики тратят время даром и при этом глупо выглядят, но это их дело. Если мы будем держаться вместе и игнорировать их, они в конце концов сдадутся и уползут туда, откуда вылезли. Мы же знаем таких людей, верно? К нам уже заглядывали такие агитаторы. Они залетают в город, суют свой нос в наши дела и пытаются указывать нам, как их вести. Я говорю сейчас только за себя, но вы наверняка со мной согласны. Я ненавижу, когда кто-то считает, что лучше меня знает, как будет лучше для меня. Это относится и к федеральному правительству, и к профсоюзам. Эти парни между собой-то не могут договориться! – рявкнул Хафф. – Тогда почему им решать, как нам жить здесь, в Дестини? Я бы сказал, что это не их дело.
Хафф помолчал, перевел дыхание и продолжал уже спокойнее:
– С Билли Поликом произошла трагедия. С этим никто не поспорит. Он пострадал, продолжает страдать и будет страдать еще долго. Мы можем собрать для него все деньги мира, но это не восполнит его потерю, верно? Мы постараемся сделать все для него и его семьи, и все-таки будущее Билли зависит только от него самого. Потому что мы не можем перевести часы назад и исправить то, что уже случилось. Правда в том, что наша работа опасна. Происходят несчастные случаи. Рабочие получают травмы, иногда люди гибнут. Но пусть бюрократ из Вашингтона покажет мне, как плавить металл и отливать трубы без риска. Это невозможно. И вы можете не сомневаться, что, когда этот бюрократ спускает свое дерьмо вот по этим самым трубам, ему глубоко плевать, кто мог пострадать, пока их делали.
Хафф остановился, проверяя, насколько эффективно подействовала его речь. В цехе никто не шевельнулся. Все слушали его.
Отлично, он завоевал их внимание. Речь шла не только о его будущем, но и об их тоже. Именно это он должен был донести до них.
– Эти олухи пытаются заставить вас бастовать. Знаете, я и сам был бы рад так зарабатывать на жизнь. Ходил бы вот так целыми днями вокруг тех мест, где работают другие, и подбивал бы парней тоже бросить работу. И плевать мне на рабочую этику и на то, что кто-то другой не получит денег в конце недели. Если бы я уговаривал работяг бросить завод, я бы не удивился, если бы меня обозвали кретином. Ведь есть счета, по которым надо платить, есть еда, которую надо покупать, есть семья, которая от меня зависит. Прав я, а?
Некоторые из мужчин внизу неохотно кивнули. Другие осторожно оглядывались по сторонам, наблюдая, как реагируют их товарищи.
– Так вот, я знаю, что на нашем заводе многое далеко от совершенства. За прошедшие годы у нас случались несчастья. Мы с Джорджем Робсоном изучаем последний случай, пытаясь понять, как это произошло.
Хафф видел, как удивился Джордж, услышав такую ложь, но понадеялся, что снизу его реакцию никто не разглядел.
– Мы понимаем, что необходима более серьезная и длительная подготовка новичков. Также пришло время всем вам поднять зарплату. Но, честно говоря, нытье действует мне на нервы. Я помню времена, когда любой парень был готов отдать правую руку, только бы у него была работа. Прежде чем стать боссом, я был одним из вас. Не забывайте, что я работал там, где теперь работаете вы, поэтому я знаю о жаре, о песке и опасности.
Хойл закатал рукава и поднял руки, демонстрируя их рабочим.
– У меня есть шрамы, которые каждый день напоминают мне, насколько тяжела и рискованна эта работа. – Он опустил рукава и заговорил мягче. – Но я разумный человек. Я готов выслушать ваши жалобы. Так что давайте, составляйте список того, что вы хотели бы получить, а мы здесь наверху его рассмотрим. Но, – Хафф сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – если кто-то из вас согласен с этими бузотерами на улице, идите к ним. Отправляйтесь! Немедленно. Если вам не нравится это место, вы знаете, где выход. Только учтите: тот, кто присоединится к пикетчикам, никогда больше не будет работать у меня, как и ни один из его родственников. У вас появится враг на всю оставшуюся жизнь. – Хафф снова помолчал, давая рабочим возможность осознать его слова. – Подумайте об этом. А теперь возвращайтесь к работе. Мы и так потеряли время. Хафф выключил микрофон и повернулся к собравшимся.
– Это должно избавить нас от перебежчиков, – резюмировал Крис. – Думаю, мы в последний раз услышали о тех, кто симпатизирует профсоюзам. Ни у кого не хватит духу снова агитировать за них.
Хойл-старший не разделял уверенности сына.
– А ты что скажешь, Фред?
Явно чувствуя себя не в своей тарелке от всеобщего внимания, бригадир переступил с ноги на ногу. – Думаю, что вы правильно поступили, сэр. Но это смена Билли. Эти ребята видели, как он истекал кровью, слышали его крики. Они не забыли эту трагедию. Я знаю, что вы много делаете для семьи Полика. Я слышал, что как раз сегодня Бек поехал его навестить. Алисия сказала…
– Бек поехал его навестить? – переспросил Крис.
– Я так понял со слов Алисии. Она звонила несколько часов назад, сказала, что Бек был в больнице и вручил им солидный чек.
Хафф посмотрел на сына. Пожав плечами, Крис дал понять, что ему неизвестно об этом поступке Мерчента.
– А что ты говорил перед тем, как тебя перебил Крис? – Хафф вернулся к разговору с Деклюэттом.
– Я пытался объяснить, что ребята, работавшие в одной смене с Билли, не скоро обо всем забудут. Они уже начали забывать, но сегодня вечером повсюду появились напоминания о Билли.
– Например?
Ну, желтая ленточка на его шкафчике в раздевалке, его имя, написанное на том конвейере. Кто-то будит воспоминания и подогревает недовольство.
– Кто?
– Пока не знаю. Когда я подхожу, разговоры прекращаются.
– Найди того, кто это делает.
– Я над этим работаю.
Хафф направил на него указательный палец.
– Я не хочу, чтобы ты над этим работал. Я хочу, чтобы ты нашел виновного. Держи ухо востро и смотри в оба глаза, а не то я найду другого, кто мне поможет.
Деклюэтт кивнул.
– Да, сэр. Что вы хотите, чтобы я сделал с пикетом? Хафф ответил только после того, как несколько раз затянулся.
– Мне бы хотелось, чтобы ты принес пулемет. Мы быстро бы очистили местность.
– Я сам заряжу, – вызвался Крис. Хафф рассмеялся и покачал головой:
