Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад (библиотека электронных книг txt) 📗
- Ты пойдешь в суд? Ты можешь сделать так, чтобы тебя кто-нибудь представлял… Если пойдешь, то проведешь ужасное время… У тебя есть право послать туда адвоката. Почему бы тебе не приказать Ноэлю, к примеру?
- Ноэль ничего не знает об этом деле. Он не будет вмешиваться, и я не желаю, чтобы он вмешивался, не говоря о том, что его, скорее всего, не примут в комиссию. У него достаточно симпатий к Хуану…
- Как его это касается? Разве не ты ему платишь?
- Я не плачу за его совесть. Его сердце и его чувства принадлежат ему…
- Ладно… Ты боишься не затянуть гайки… Ты очень хочешь осудить Хуана… Бедный Хуан!
- Теперь его жалеть? – прервал Ренато явно раздраженный. – Было бы более естественным пожалеть твою сестру. Она единственная жертва во всем этом.
- Что с рассудком у тех, кто говорит, что лучше умереть, чем признать ошибку! Теперь ты думаешь только о Монике…
- Хотя бы и так, пусть хоть кто-то думает о ней…
- Только сейчас ты это чувствуешь, не так ли? – не смогла сдержаться разъяренная Айме.
- Ну хорошо… Даже если и так…
- Даже если так, что именно? – злобно давила Айме. – Заканчивай! Скажи мне наконец! Даже если и так, ты не ответил ей на чувство, о котором она старательно молчала в течение такого долгого времени… Даже если и так, ты не ответил на любовь моей сестры, которую она имела всегда, эту любовь ты не сумел увидеть, а теперь она для тебя что-то значит, да? Скажи ясно, скажи это наконец! Скажи, что она значит для тебя, и что ты чувствуешь ко мне, будучи на мне женатым, а не на ней! Заканчивай свое признание!
- Хватит! Твоя ревность смешна! Единственное, что я хочу сделать, так это исправить твою ошибку.
- А если бы не ошибка, если бы не законное право защищать себя? Если бы я предпочла видеть мою сестру замужем… за кем угодно, за Хуаном Дьяволом, только бы не видеть ее рядом с тобой?
- Не выдумывай!
- Это не выдумка, это правда, которая бросается в глаза! А знаешь, какой способ убедить меня? Выпусти Хуана на свободу! Сделай все возможное и невозможное, чтобы судьи признали его невиновным, и верни то, что отнял у него. Если ты не сделаешь этого, то я подумаю, что твоя защита Моники – не более, чем ревность. Да… ревность к Хуану!
- Хватит! Я мог бы сойти с ума, слушая тебя. И к тому же, уже настало время идти в суд, чтобы поддержать свое обвинение, и дать возможность Монике выбрать тот путь, который она хочет. Ради этого я сделал то, что сделал, и пойду до конца, потому что всему должен прийти конец. – И резко хлопнув дверью, Ренато вышел из комнаты, оставив Айме в таком диком бешенстве, что яростно прозвучала ее угроза:
- Идиот… грубиян! Но ты не замуруешь в тюрьме Хуана! Ты хочешь войны, Ренато? Ты хочешь открытой войны? Тогда ты ее получишь!
Прислонившись рукой о неровные стены пещеры, Моника встала на ноги. Она не знала, сколько времени прошло. Она не знала, как пришла в это место, где она потеряла счет времени, где ее душа казалась потопленной в этом печальном океане тысяч воспоминаний и обнаруженных чувств… Но голос бронзового старого колокола встряхнул ее, пробудив волю и вернув в реальность… Неуверенным шагом она начала ужасный подъем по скалам, бормоча:
- Боже мой… Часы… время суда…!
14.
Калитка из глубины открылась, позволяя пройти медленным шагом судьям и секретарям. В местах, отведенных для важных лиц, сгустилась толпа аристократов, сливки маленького мартиникского общества, большая часть из которых представляла собой докторов, адвокатов, коммерсантов, кого-то из выдающихся лиц Франции, теперь выращивавших какао, кофе, тростник… Все пришли как будто между прочим, всех притягивал запах пикантного скандала, который вертелся вокруг известного имени и чьи сундуки были самыми наполненными на острове. Пришли все, начиная с плантаторов Фор-де-Франс, заканчивая земледельцами Южной части острова, которые приветствовали друг друга так, словно действительно были удивлены… Также виднелись голубые флотские мундиры и более блестящие мундиры сухопутных офицеров… Но шепот вдруг прекратился, головы повернулись, глаза стали пристально смотреть, когда уклоняясь от рук жандармов охраны, обвиняемый пересекал короткий отрезок пути, отделявший его от трибуны… Председатель суда потряс колокольчиком и приказал:
- Тишина… Тишина! Займите ваше место, обвиняемый. Скажите свое имя, фамилию, возраст и профессию.
Хуан улыбнулся горькой улыбкой, пробегая взглядом по широкому залу. Все взоры устремились на него, все с нетерпением слушали, и вдруг он почувствовал, что символ всей его жизни – вот этот мир, который против него, а он против всех!
- Вы меня не слышали, обвиняемый? Ваше имя, фамилия, возраст, профессия…
- Простите меня, Ваше Превосходительство, если я теряю ваше время, чтобы подумать, - извинился Хуан с саркастическим уважением. – На самом деле, трудно ответить на все четыре вопроса. Не думаю, что кто-то потрудился окрестить меня: у меня нет имени. Ни один человек не признал меня своим отцом: у меня нет фамилии. Насколько мне известно, не существует свидетелей моего рождения… дата рождения тоже неопределенная: у меня нет возраста. Моя профессия? Каждый называет ее так, как ему удобно. На самом деле, у меня нет профессии, но так как ответ обязателен, я скажу в нескольких словах: я Хуан Дьявол, контрабандист, пират…
- Ваш ответ совершенно дерзок, обвиняемый! Такое поведение для Суда не подобающе.
- Никакое поведение не поможет мне…
- Хватит! Ограничивайтесь ответом на вопрос.
- Простите, - иронично почтительно отозвался Хуан. – Я думал, что Ваше Превосходительство мне прямо скажет, и позволит мне объяснить…
- Тишина везде! – приказал председатель, позвонив снова в колокольчик. – а вы, обвиняемый, постарайтесь сохранять уважение, подбирая слова перед Судом. Встаньте, чтобы прослушать акт судебного дела!
Хуан ограничился тем, что скрестил руки, пока человечек с седыми волосами, одетый в тогу, развернул лист обвинения, и начал читать:
- «Сегодня, двадцатого марта 1902 года, в городе Сен-Пьер, перед Судом предстал обвиняемый, Хуан, без фамилии, известный как Хуан Дьявол, возраст которого граничит между двадцатью пятью и двадцатью восьмью годами, белой расы, роста один метр восемьдесят сантиметров, темные волосы, карие глаза, без бороды, профессия рыбак или моряк на кораблях прибрежного плавания, в браке, собственник шхуны Люцифер со свидетельством этого города; с другой стороны, обвинитель, дон Ренато Д`Отремон и Валуа, возраст двадцать шесть лет, гражданин Франции, уроженец Мартиники, светлые волосы, голубые глаза, без бороды, стройного сложения, рост один метр семьдесят сантиметров, налоговый плательщик муниципалитета Сент-Ан, Диаман, Анс Д`Арле, Ривьер-Сале, Воклен, Сент-Эспри, Сен-Пьер и Фор-де-Франс, собственник так называемой усадьбы Кампо Реаль, Дюко и Ламантен, с местом жительства в этом городе и, как ранее сказано, усадьбы, женат, офицер запаса, выпускник Сен-Сир, подал апелляцию против Хуана без фамилии, известного, как Хуан Дьявол, за долги, взятки и злоупотребление доверием, представив другие обвинения, которые заставляют признавать Хуана Дьявола нежелательным субъектом, контрабандистом, обманщиком государственной казны, незаконно перевозившем пассажиров, к тому же похитившем ребенка, называемого Колибри, и многочисленные обвинения за потасовки, ругань, запрещенные игры, удары и ранения субъектов, которые в назначенное время, как свидетели, будут представлены. Обвинитель просит немедленно задержать Хуана, расследовать его преступления, забрать его собственность, состоящую из шхуны Люцифер, чтобы отдать долги, и вернуть обратно похищенного мальчика. Просит также судить Хуана и наказать его в соответствии с законом и санкциям, действующих по статьям 227 и 304 нашего Уголовного Кодекса. Я заявляю».
Взгляд Хуана снова медленно осматривал зал, каждое отдельное лицо, обращенное к нему. Позади уважаемого председателя суда жандармы в высоких сапогах и с саблей на плече беспрестанно наблюдали за его поведением, готовые прыгнуть в первый же момент… Затем его зрачки, казалось, расширились, рот исказила саркастическая гримаса гнева, почти отвращения… Все его внимание остановилось только на одном лице, на светлых глазах, светлых волосах, безупречно одетом, тщательно выбритом, с немного бледными щеками, каким-то неуверенным шагом: на том человеке, чья кровь делала его братом…
