Любить человека (СИ) - "Mary Lekonz" (книги онлайн полностью .txt) 📗
Воровато посматривая на мужчину, Даниэль вытер ладонь о свою рубашку, натянул на смуглые бедра Маттиаса белье, осторожно сполз с кровати и, пятясь, выскользнул за дверь. Прижался спиной к косяку. Ощутил разом и краснеющие щеки, и колотящееся сердце, и собственный ноющий стояк, упирающийся в ремень и пачкающий смазкой белье и пояс джинсов. Запустил руку в штаны, ту самую руку, которой он… Даниэль застонал, чувствуя, что возбуждение от этой странной мысли доведет его до разрядки без всякой стимуляции. Парень сжал пальцы под головкой, теребя складочки крайней плоти. Маттиас оказался таким сексуальным спящим зверем… Выгибался под его руками и так невероятно стонал. И член у него такой… впечатляющий. Гладкий, горячий, с дорожками синих вен… Даниэль лихорадочно облизнул губы, запоздало поняв, что если бы мужчина не кончил так быстро, то он наверняка бы попробовал этот темный пульсирующий орган на вкус… А еще хорошо было бы потереться об него своим пахом, почувствовать между своих бедер… Даниэль чуть не прикусил губу от внезапного звона в ушах, пестроты в глазах и хлынувшего в кровь удовольствия. Наслаждение затопило тело, выплеснулось, заблестело мутными капельками на пальцах.
Даниэль вжался в вертикальную поверхность, ощущая небывалую слабость в ногах. Туман перед глазами рассеялся не сразу. Даниэль сделал несколько глубоких вдохов, недоумевая, с чего он испытал такой бурный оргазм. Он, конечно, в первый раз самоудовлетворялся в такой пикантной обстановке. Хотя образ Маттиаса и преследовал парня в самых сокровенных фантазиях уже несколько месяцев, но сегодня это было так ярко… и почти по-настоящему. Пальцы еще помнили твердость и жар его плоти. В ушах звучал его стон. Длинные ресницы трепетали над спящими глазами… А спал ли он? Даниэль вдруг похолодел. А вдруг Маттиас только притворялся спящим, чтобы проверить, как далеко сможет зайти его друг?
Даниэль резко вернулся в спальню. Комнату по-прежнему освещал лишь тусклый свет марокканской лампы. Маттиас спал в той же позе, на спине, вытащив из-под головы руку и закутавшись до половины в покрывало, на котором лежал. Его широкая грудь размеренно поднималась и опускалась. Даниэль достал из прикроватной тумбочки легкое шерстяное одеяло, накинул на мужчину и щелкнул выключателем, облегченно улыбнувшись. Его догадка не подтвердилась. Надо будет завтра спросить профессора, что ему снилось…
Даниэль счастливо мылся в душе, прикидывал, как будет намекать Маттиасу о своих уже не невинных чувствах, выстраивал хитрый план по сближению…
А кромешная тьма в спальне Маттиаса вдруг на мгновение осветилась двумя фиолетовыми сумасшедшими огоньками…
* Студенты намекают на двенадцать подвигов Геракла
========== Часть 4 ==========
Зеленый оазис радовал взгляд. Финиковые пальмы, олеандры и розмарины, аккуратно подстриженные самшиты и островок алых и белых роз. А дальше – голубая гладь прямоугольного бассейна, безлюдного в этот послеполуденный час.
Маттиас вдохнул теплый сухой воздух, вернулся с открытого балкона в просторный светлый номер. Современная комната имела легкий восточный колорит. Это было заметно в деревянных изгибах мебели, шелковистых тканях с набивным рисунком, характерных орнаментах напольной плитки, сочетании белого, золотистого и приглушенно-синего… Маттиас провел ладонями по мокрым после душа волосам, убрал их назад. Посмотрел на белый халат и решил ограничиться полотенцем, повязав его на бедра. Улегся на узкую кушетку, подвинул к себе корзину с фруктами.
Каир дышал августовской жарой.
Маттиас приехал в Египет в последний месяц лета, чтобы принять участие в оценке новых артефактов, добытых в Долине Царей и заявленных в собственность Каирского Музея. Мужчина уговорил своего друга Даниэля сопровождать его. Впрочем, уговаривать долго не пришлось. Даниэль, сверкая синими от счастья глазами, немного поломался для приличия и побежал упаковываться, радостно напевая что-то из новомодных азиатских бойз-групп.
За два года Маттиас изучил все привычки юного друга – Даниэль варил в маленькой кастрюльке натуральный кофе с щепоткой корицы, ненавидел шоколад и обожал твердые резиновые мармеладки, носил дома футболки с оторванными рукавами и короткие джинсовые шорты, от неудач в универе хмурился и читал «Мартина Идена», а от удовольствия и отлично сданных экзаменов – напевал незатейливые популярные песенки. Мог даже сотворить кульбит на руках. Не умел готовить, зато с удовольствием убирался и стирал сухой щеточкой пыль с многочисленных книг в богатой библиотеке Маттиаса. Два раза в неделю играл в теннис на большом корте в центральном парке, а по дороге домой обязательно покупал мороженое. Эти особенности дополняли чудесный характер юноши – уравновешенный, дружелюбный, искрящийся юмором и милыми детскими шалостями.
В Берлине Даниэль поступил в университет, наконец избавился от своих страхов, и расцвел. Маттиас боялся, что его защита не выдержит, настолько красивым и обаятельным стал его юный друг. Но Даниэль увлекся учебой, не разбрасывался на влюбленности, жадно поглощал знания. Тут Маттиас оказался вне конкуренции, буквально заваливая любопытного студента и друга разнообразными фактами, достоверными и не очень. Память дракона удерживала всю историю и легенды цивилизации.
Маттиас не торопился. Мудрость советовала ему дать юноше время. Даниэль долго воспринимал своего старшего друга платонически, даря доверчивой дружбой. Маттиас понимал, что это хорошее начало для будущих долгих отношений. Сущность дракона ликовала, чувствуя, как прекрасный юноша тянется к нему, верит, чутко реагирует на каждый поступок. Но его молодое человеческое тело было нетерпеливо, требовало сексуального удовлетворения. Проблемы решали бег и атлетика, которым с увлечением предался изнывающий от отсутствия физической любви Маттиас. Спорт приносил удовольствие, тело быстро приобрело скульптурные очертания, силу и координацию воина.
В результате, ранней весной, Маттиас поймал на себе жадный взгляд Даниэля. Юноша словно еще не понял, что на самом деле чувствовал, и не скрывал эмоции. Несколько дней дракон купался в волнах жгучей, будто пряной эротической энергии, которой окатывал его Даниэль. Молодой человек, однако, быстро разобрался со своими желаниями, немножко закрылся, но эротика его мыслей с каждым днем становилась все серьезней. Маттиас начал ощущать едва сдерживаемое сексуальное влечение, направленное от Даниэля. Его тело радостно отзывалось. Бороться с самим собой становилось все сложнее.
Пикник в конце учебного года был как нельзя кстати. Мудрый дракон предоставил своему юному другу свободу действий, заодно проверив его на доверие, ведь Даниэль не терпел алкогольного опьянения и никогда не видел Маттиаса, одурманенного вином. Но дракон не почувствовал в душе юноши ни единого оттенка отвращения к себе. Лишь всепоглощающее желание. Маттиас знал, как Даниэль боялся повторения насилия, и спровоцировал ситуацию, когда юноша сам предпринял первые шаги к сексуальному сближению. Удовольствие было непередаваемым. Дракон призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не выдать себя. Услышав за дверью прерывистое дыхание любимого, слишком ярко представляющего себе возможные сцены, Маттиас чуть не взвился над постелью в обратной трансформации. Глаза и язык все же приобрели специфичность ящера, и мужчина едва успел притвориться крепко спящим, когда чутким слухом уловил возвращение Даниэля в комнату. Заснуть в ту ночь он так и не смог, увлекаемый в пропасть вечной памяти и фантазий о будущем…
Лето стало сладкой пыткой для обоих. Дракон в пылком образе человека сражался со своим телом, мудрым разумом удерживаясь от решительных действий. Даниэль изнемогал от желания близости, и одновременно боялся первого шага со стороны Маттиаса, моментально внутренне сжимался при каждом двусмысленном слове или жесте, хотя сам провоцировал уже вполне осознанно. Юноша распускал свой длинный хвост, освобождая волны русых волос, пахнущих солнцем и любимым лавандовым шампунем. Позволял себе загорать на общем балконе в гостиной, облаченный лишь в узкие плавки. Валялся на коврах, как утомленный хитрой игрой котенок. Мимоходом касался Маттиаса кончиками горячих пальцев. По плечам. По рукам. Будто оставлял на его теле огненные следы собственника. И смотрел, смотрел бирюзово-голубыми глазами, сияющими от нереализованных мечтаний…
