Любить человека (СИ) - "Mary Lekonz" (книги онлайн полностью .txt) 📗
Маттиас будто поймал на крыло неуправляемый восточный ветер – игривый, порывистый, дарящий волшебную легкость полету, кидающий то вверх, то вниз… В глазах замелькали буйные огоньки, тело наполнилось веселящими пузырьками. Протяжный стон Даниэля, бьющегося в сладком экстазе, подтолкнули Маттиаса к собственному пику наслаждения. Он несколько раз с силой толкнулся бедрами в горячую тесную глубину, наполняя узкий канал пряной жидкостью. Чуть не задохнулся от невероятной смеси эмоций - граничащего с болью жгучего физического кайфа, счастья обладания и бесконечного удовольствия, испытанного Даниэлем.
-Мээтт… - на пределе голоса пропел юноша и выгнулся ему навстречу, раскрывая ноги над его плечами.
Маттиас целовал длинные волосы, пахнущие пионами, нежную кожу висков, уголки глаз, где скопились соленые слезы. Даниэль счастливо улыбнулся, опустил ноги на постель, потянулся под тяжелым мужским телом.
- Данни, - прошептал Маттиас. – Ты мой прекрасный избранник…
- Целуй, - приказал Даниэль, подставляя влажные, чуть припухшие губы.
Целовал Маттиас долго, сладко, не торопясь, наслаждался мягкостью и покорностью. Руки Даниэля поглаживали его спину, бережно обрисовывая рельефы. Оторвавшись от нежных губ, Маттиас посмотрел в наполненные синим светом счастливые глаза.
- Я словно сорвался с тобой в слепящую пропасть, - жмурясь, улыбнулся Даниэль. – Только не упал, а взлетел, обретя крылья.
- Так и должно быть, любимый, - Маттиас не боялся, что юноша заметит капельку, сорвавшуюся с ресниц. – Полет любви дается двоим. Иначе – черная пропасть, ледяное ущелье…
Он прижал Даниэля к себе, провел руками по гладким теплым бедрам, наслаждаясь юношескими очертаниями.
- «Бедра твои, как украшение ювелира», - подняв бровь, подсказал Даниэль.
Маттиас улыбнулся, кивнул.
- «Как прекрасны ноги твои в сандалиях… Живот твой, как ворох пшеницы, оплетенный лилиями…»
- Твои волосы - вороново крыло, твоя кожа ароматна, как дикий мед, - сымпровизировал Даниэль, перебирая пальцами пряди черных волос.
- «Твои очи, как озера Хешбане у ворот Бат-Раббима… Волны на твоей голове наполнены солнечными лучами… Уста твои пьянят, как вино…» - Маттиас придерживался классического текста «Песни песней».
Даниэль не мог спокойно слушать страстный бархатный голос, прижался пахом к сильным бедрам мужчины, глубоко вздохнул. Маттиас вел горячими губами огненную дорожку по шее, по скуле. Жарко прошептал на ухо.
- «Положи меня печатью на сердце твое, печатью — на мышцу твою! Ибо сильна, как смерть, любовь».
Ответом был стон… Страсть в любимых голубых глазах… Моментальное возбуждение и протянутые в безмолвной просьбе руки…
Африканская ночь наступила внезапно. В открытое окно светил лежащий на спине полумесяц. Даниэль, уставший после любовного марафона, заснул на широкой постели в номере Маттиаса. Мужчина с улыбкой склонился над спящим юношей.
Его сильное смуглое тело отбрасывало на противоположную стену длинную полупрозрачную тень с едва заметными очертаниями причудливых крыльев.
========== Часть 5 ==========
Непокорные Фивы. Семивратные Фивы. Оплот величайшей культуры Греции, разоренный до основания. Библиотека, купальни, дома богатых горожан были разрушены, прекрасные статуи на площадях повалены, кипарисы и оливы сожжены. На улицах – раненые и убитые. Пленных осматривали, сортировали и отправляли на корабли. Воины развлекались, демонстрируя отвратительные права завоевателей. Царь отдал на растерзание своему верному войску бывший великий город.
На окраине, в лагере, слышался постоянный смех и разговоры возбужденных победителей.
Теплая ночь освещалась по периметру лагеря отсветами костров. Внезапно, перекрывая привычные звуки, в темноте раздался тонкий свист рассекаемого знойного воздуха и над головами сидящих у костра караульных пронеслась черная тень.
Он очнулся от короткого сна в знакомом шатре возлюбленного – красная плотная ткань, богатое убранство. На земле - бесценные абиссинские ковры, на широких лавках из черного палисандра – серебряные чаши и кубки. Пять бронзовых масляных светильников давали тусклый свет. Рядом, на ложе, покрытом тигровой шкурой, спал любимый друг. Мощные плечи, золото отросших в походе кудрей. Бешеный темперамент. В порыве страсти – тигр и лев в одном человеке. Юноша поморщился, почувствовав боль во всем теле, осторожно сполз с любовного ложа. Ноги не слушались, мышцы ныли так, словно их выкручивали и подвергали изощренным азиатским пыткам. А разве это не пытка – любовь? Такая, что каждый миг отзывался страхом потери, каждая минута – будто последняя…
Словно в насмешку над побежденными греками, он закрепил белый хитон вычурными золотыми фибулами, завернулся в красный воинский хламис и вышел в сентябрьскую ночь. Было относительно тихо и тепло, но почему-то по спине юноши прошелся холодок. Страха? Предчувствия беды?
От костра к нему шли двое. Птолемей, один из «гетайров» царя, за ним - кто-то высокий, широкоплечий, одетый в странный длинный плащ.
Он посмотрел прямо в кажущиеся черными, как безлунная ночь глаза - чуть раскосые, полные непонятной тоски, боли, мудрости. В сердце толкнулась тревога.
Птолемей представил незнакомца как военноначальника из отдаленной провинции. Смуглый мужчина с нездешним взглядом поклонился любимцу македонского царя и отступил в тень.
Он остановился на пороге шатра, прислушался к звукам ночи. Почему-то тишина показалась зловещей. Ему вдруг почудились свистящие фразы и жаркий шепот. Отчаянные вздохи и шорох песка… Такое странное ощущение, будто ночь оплакивала его заживо… На мгновение представились эти скорбные глаза на выразительном лице. Вспышка синего света и вместо лица - странное божество с крыльями и длинным хвостом. Когтистые лапы, раздвоенный язык…
Юноша вздрогнул, стряхивая наваждение, и задернул полог шатра.
***
Даниэль проснулся в темной спальне и несколько минут лежал неподвижно, пытаясь вернуть свой сон. Странное впечатление, словно обрывки другой жизни - солнце, пески, сражения… И Маттиас с болью в черных глазах. Эту бесконечную тоску Даниэль вспомнил прежде всего. Эта тоска прогнала сон, поселилась бесформенным комком волнения в его сердце… Даниэль открыл глаза. Маттиас, как всегда, проснулся раньше, лежал рядом, опираясь на локоть, и смотрел на своего любимого с мудрой улыбкой.
- Только сон, - прошептал он, целуя Даниэля в уголок губ.
Парень вздохнул.
- В последнее время слишком много снов. Какие-то мифические существа. Древняя война - то ли Троя, то ли битва за Рим…
- Ты забыл, как напрягал свой мозг, накачивая античностью. Теперь расплачиваешься зашкаливающим воображением, - мягкие губы переместились на шею.
- Мудреные слова с самого утра, - уже улыбаясь и забывая о смутных картинах сновидений, отозвался Даниэль, с удовольствием подставляя себя ласкам любимого.
Сильные пальцы прочесывали густые русые волосы, будто снимая последние впечатления от странного сна, даря забвение. Тяжелое идеальное тело с твердыми мышцами, словно отлитыми из бронзы, прижималось своим возбуждением к моментально ощутившему напряженное томление Даниэлю. Они уже три года были близки, но каждый раз прикасаясь к Маттиасу, парень чувствовал туман в голове и трепет во всем теле. Мужчина действовал на него магически, воспламеняя, поражая воображение безграничной любовью и страстью. И в это утро, пока солнечные лучи пытались проскочить сквозь плотные шторы спальни, Даниэль блаженно утопал в объятиях, поднимаясь на волнах удовольствия лишь от умелых прикосновений рук, губ, бедер. Прикусывал губы и сдерживал стоны, чтобы потом они прорвались, переходя в крик. Изучал своими руками знакомые рельефы и внушительно торчащий орган, снова восхищаясь, сжимая и поглаживая, с восторгом слушая несдерживаемые слова любви. Маттиас мог смутить одними только фразами, и ими же довести до пика. Ритмично двигая ладонью по скользкому от смазки члену Даниэля, мужчина с прикрытыми от наслаждения глазами, цитировал бессмертную «Одиссею», пока парень не забился в сумасшедшем оргазме, теряясь в удовольствии от красоты слов древнего эпоса.
