Свет жизни - белый (СИ) - "Eva Rouse" (библиотека книг .TXT) 📗
— О! Ты же Миддлемист Альба, а я тебя знаю, — девушка вытащила из сумки ключи. – Я подруга Григория, решила навестить, а его, кажется, нет дома. Ну и ладно, съедим пирожные без него, а ему коробку оставим. Будет знать, как пропадать, — затараторила незнакомка, ключ повернулся в замке, и дверь открылась. – Меня Наташа зовут. Заходи, не стой.
— Приятно познакомится, Григорий упоминал о вас, — отмер Мид и зашел следом.
Пискнув что-то приветственное, из-под стула в прихожей выбежал котенок, и радостно стал тереться о ногу Альба. Парень скинул ботинки и взял звереныша на руки.
— Предлагаю опустить официоз, обращайся ко мне на «ты», – Наташа прошла в гостиную. – О, а вот и нужное нам тело.
Мид тоже заметил Синицына. Мужчина спал на спине, так и не сняв одежды, руки лежали на груди.
— М, думаешь ведь, что он чертовки мил, когда спит, правда ведь? – поддела Наташа, смутив парня. – Ничего подобного. Лежит тут, как Ленин в Мавзолее.
Мид, не ожидавший такого, прыснул со смеху. Синицын заворочался и, наконец, проснулся. С трудом разлепив веки, он потер лицо.
— Мид, Наташа, вы как здесь оказались? – недоумевал Григорий.
Подруга потрясла ключами.
— Мы сделаем чаю, а ты пока в душ иди, — сказала Наташа и, дернув Альба за рукав, пошла с ним на кухню.
Синицын пил вчера допоздна, и спать лег только на рассвете. Прикрыв глаза, он мысленно попытался собрать себя по кусочкам. Мид выглядел подавленным. Наверное, пришел сказать, что не хочет его больше видеть. Грег грустно ухмыльнулся. Да уж, все складывается как нельзя лучше, ничего объяснять не придется. Сейчас он отправится в отставку, иначе и быть не может. Синицын стянул одежду и, прихватив халат, направился в ванную.
Наташа с Альба накрывали на стол.
— Мид, у вас с Тишкой что-то произошло?
— С чего ты так решила? – осторожничал Альба, не зная, сколько он может рассказать.
— Гриша почти не пьет, но за углом у дивана пустая бутылка. Вчера или сегодня он пил и много. Я не буду лезть в ваши дела и уйду, пока он в душе. Вам нужно поговорить. Но запомни, Мид, он только выглядит сильным, на самом деле с кем попало не сходится и посторонним не открывается. А ты у него в сердце. Можешь спасти или добить. Сейчас Грег уязвим.
Альба серьезно кивнул, стараясь не выдать собственной обеспокоенности. Синицын всегда такой жизнерадостный, постоянно делился теплом с ним, Мидом, щедро раздавал улыбки. Внимательный и нежный. И почему вчера Альба так испугался? Что-то произошло с Грегом, он был расстроен и вспыльчив, не стоило его отталкивать, Синицын не причинил бы боли.
Миддлемист все глубже погружался в раздумья, он так и не пошевелился, даже когда Наташа, поставив чашки с чаем на стол, покинула квартиру, а спустя некоторое время напротив сел Григорий. Он выглядел помятым, глаза красные, вид уставший и разбитый. Никто не решался начать разговор первым. Синицын обнял горячую кружку, словно пытался согреться.
Всегда до этого первые шаги делал Григорий, беря на себя ответственность за двоих, а Альба просто шел рядом. Сейчас Мид больше всего хотел поддержать Синицына, доказать, что на него можно рассчитывать, и они вместе со всем справятся. На равных.
— Гриш, извини меня, я вчера глупо пошутил. Я видел, ты был обеспокоен чем-то, мне стоило вести себя иначе.
— Как иначе? Черт, Мид, вот за что ты извиняешься? Что не дал себя трахнуть? Думаешь, мне нужно твое «извини», когда это я вел себя по-скотски?! — Синицын осекся, заметив, как Мид втянул шею, словно ждал удара.
И тут Григория осенило. Сейчас он для Альба откровенный гад и сволочь, ему не к чему втягивать в свои неприятности еще и парня. Он же известный флорист, вдруг из-за их отношений тот лишится заказов? Всего же Грег не может предвидеть. Раньше Синицын об этом не задумывался, исходя из поведения Мида, тот не просил держать их связь в тайне. Но тащить парня на дно Грег не собирался. Если они поговорят, то обязательно помирятся, ведь за этим Мид и пришел. Пришел первым. От этого так сладко и горько одновременно. Синицын сильно повлиял на Альба, это заметно невооруженным взглядом. Да, на людях Мид все еще слишком осторожен и холоден, но с Григорием, совсем как ребенок, живой и эмоциональный, пусть и пугливый. Но если сравнивать, то прогресс очевиден.
Синицын бросил полный нежности и благодарности взгляд на Альба, благо парень смотрел вниз, и им можно было не таясь любоваться. В последний раз. Грег тяжело вздохнул. Пусть будет так.
— Мид, я взрослый мужчина и не собираюсь вечность играть в эти игры. Уходи. На этом все, — холодно, с каплей раздражения в голосе, четко произнес Григорий.
Альба вздрогнул, и посмотрел на Синицына как на предателя. Ореховые глаза затопили боль и отчаяние, а затем их сменила тихая ярость. Чувствуя себя обманутым, Мид рывком поднялся из-за стола и молча покинул квартиру.
Григорий так и остался на месте, не переставая, мешал ложечкой чай. Он ведь прав? Правда? Злость поможет забыть его быстрее, у Мида вся жизнь впереди. И плевать, что Синицын хотел быть ее частью.
А в коридоре сидел Тай и, изредка придушенно пища, царапал закрытую Мидом входную дверь.
глава 12
Время шло. Григорий больше не появлялся по вечерам в салоне, что не укрылось от остальных работников, но они тактично молчали, а в повседневной жизни мужчины не пересекались вообще, даже случайно. Альба вновь становился замкнутым, рассеянным и отчужденным, он не всегда откликался на собственное имя, и все время ходил понурый.
Марина получила желаемое, но не в том виде, на который рассчитывала. Григорий лениво поддерживал разговор, его взгляд потух и ничего не выражал. Прожитые дни мужчина лениво отмечал по смене чисел на календаре. Утро означало подъем и завтрак, потом на работу, а вечером домой, покормить Тая и в душ, затем спать, а завтра вновь все повторялось. Сотрудники беспокоились о здоровье мужчины, шеф предложил взять пару отгулов, но Синицын отказался. Перспектива сидеть дома в одиночку не вдохновляла.
Марина уперлась и отказывалась понимать, с чем играет. Как бы ни хотелось, но нельзя заставить кого-то полюбить тебя. Человеческие отношения тонкая и неисследованная область, где симпатии идут от сердца, зачастую споря со здравым смыслом. Но Марина отнекивалась и верила, что все зависит от количества приложенных усилий. Чем больше вклад, тем существенней отклик. Синицын же испытывал ее терпение, абсолютно не реагируя на поцелуи и касания. Марина давно бы затащила его в постель, но вот только страх, увидеть там абсолютное «бревно» останавливал. Столь наглядная демонстрация ее несовершенства – серьезный удар по самолюбию. И так какой-то флорист, ко всему прочему парень, отнял у нее ее мужчину, а в том, кому на самом деле должен принадлежать Синицын, Марина не сомневалась.
Григорий не старался выглядеть безразличным, он просто не мог забыть Мида и постоянно о нем думал, вспоминал проведенное вместе время, прокручивал в голове поступки и по новому смотрел на ситуацию. Без Альба было так больно, что хотелось наплевать на все и всех, пусть хоть весь мир от него отвернется, лишь бы Мид снова оказался рядом. Синицын ошибся, допустил огромный просчет, и теперь его недоверие оборачивалось кошмаром наяву.
