Свет жизни - белый (СИ) - "Eva Rouse" (библиотека книг .TXT) 📗
Мид сидел на кухне и судорожно придумывал речь. Как бы так подступиться к Григорию, чтобы тот не послал его сразу, и они смогли нормально поговорить. Альба вздохнул и уткнулся лбом в стол. Гриша, его Гриша. Мид не хотел себе признаваться, что скучает по Синицыну, не хочет потерять того навсегда. Увидеть бы его еще разок. Разрыв? И как полагается себя вести? Можно ли все вернуть обратно? Альба не знал. Еще никогда он не искал с кем-то встреч и не пытался завоевать чужого внимания. Мид тронул брелок на мобильном. Подарок Григория, как и сам телефон. Эх. Тут раздалась трель звонка, и сотовый вывел на дисплей сообщение.
«Это Наташа. Я волнуюсь за Тишку. Присмотри за ним, пожалуйста, чтобы он каких глупостей не натворил с собой. Спасибо».
Альба несколько раз пробежал глазами текст. Глупости? Какие еще глупости? Это же бред. К тому же, она ведь давняя подруга Синицына, наверняка знает больше Мида. Конечно, не все ей расскажешь, но Григорий ведь и Альбу ничего не объяснил. К тому же не похож Грег на суицидника. Хотя как они выглядят?
СМС-ка разбередила и так без того разыгравшееся воображение, к тому же Мид и придумал кучу всевозможных теорий, которых хватило бы на роман с продолжением. Альба замер, все это время крутившаяся на задворках сознания мысль вспыхнула яркой вспышкой. Мид думал, что проблема в нем самом, а что если это касается исключительно Синицына? Вдруг мужчина куда-то встрял и теперь не может справиться с проблемами, а Альба не хочет втягивать? Мид подорвался с места и, схватив ключи, направился к машине, собираясь получить ответы на все свои вопросы.
глава 13
После разговора с Наташей Григорий заметно приободрился. Когда с тобой согласен кто-то еще, даже сложные решения даются легче.
В следующую пятницу в конце рабочего дня Синицын отыскал Марину, и они вместе зашли в ее кабинет. Мужчина подыскивал аргументы, хотел объяснить, почему не может быть с ней, а потом махнул на все рукой. Это она влезла в жизнь Григория, и извиняться за себя Синицын не собирался. Права Наташа — он давно не беззащитный растерянный мальчишка.
— Марина у нас ничего с тобой не получится. Ты можешь исполнить свои угрозы и хоть сразу после выходных рассказать в офисе. Я же надеюсь, ты и сама понимаешь, что вмешалась в чужую жизнь и готова принять последствия своих поступков.
Серьезный тон, решимость во взгляде, и все же Григорий притягательный мужчина, пусть он и не достанется ни одной женщине.
Марина стушевалась:
— Почему есть такие, как ты? Почему тебе нравятся парни, когда вокруг столько девушек? — голос дрогнул. — Почему не я?
— А почему зеленый чай вместо красного? Марин – это жизнь. Моя жизнь и мои вкусы. Я не знаю, что тебе сказать. Можно строить рассуждения, апеллируя фактами из истории или рассуждать о предпосылках с точки зрения психологии, говорить о гомосексуализме, как о болезни, или стиле жизни, даже моде. Все можно. А смысл? Мне не перестанут нравиться парни.
Марина понимала — Григорий прав, но было банально обидно. Ее так просто отшили, даже не дав шанса. Но за две недели девушка успела заметить, что Синицына невозможно исправить или переделать, его равнодушие и отрешенность говорили лучше любых слов.
— Покинь мой кабинет, — прошептала Марина, из последних сил сдерживая горькие слезы обиды.
Грегу повторять не пришлось, он бесшумно притворил за собой дверь и поехал домой. У него есть целые выходные, чтобы найти нужные слова и вернуть Миддлемиста.
Альба нервно постукивал пальцами по рулю. Пятничные московские пробки раздражали до скрежета в зубах. Он и так действовал по наитию, гоня от себя все сомнения, концентрируясь на дороге, не давал себе шанса на отступление.
Оказавшись перед дверью Синицына, Мид готов был спасовать и вернуться обратно. Но где-то там, в недрах квартиры, находился дорогой ему человек, которому, возможно, плохо по неясным парню причинам. Пусть Альба и не нужен ему как любовник, а как друг? В действительности каждый вытягивает себя сам, но Мид может быть рядом и подбадривать неважно в какой роли.
Сжав кулаки, Альба костяшками пальцев ткнул в кнопку дверного замка.
— Мид, — Григорий недоуменно моргнул, он как раз думал о парне, и тот теперь стоит напротив него, набычившийся и злой. Ореховые глаза сердито смотрят на мужчину.
А вот Тай церемониться не собирался и радостно приветствовал Мида. Альба, не обратив внимания на кота, прошел в квартиру, тесня Грега, пока тот не уперся спиной в стену напротив.
— Говори мне все, как есть и не увиливай. Прогнать не получится.
Синицын скривился, вот он шанс, который Григорий так хотел получить, но вот как-то слишком быстро он представился, мужчина не знал с чего начать.
— Да в общем дурак я, абсолютный.
— Говори мне то, чего я не знаю, — Альба ткнул пальцем в грудь Синицыну.
Такой злой, такой близкий и родной, Мид стоит совсем рядом, всего в паре сантиметров. Григорий испытал прилив нежности и попытался обнять парня, но получил по рукам и еще один тычок, теперь под ребра.
— Мне с самого начала стоило рассказать все тебе, — каялся Синицын. — Я столько раз просил тебя доверять мне, а сам подкачал.
— Переходи к сути.
И Григорий рассказал о Марине, о роли сестры в своей жизни, как переехал в Москву и почему перетрусил. Воспоминания из прошлого наслоились на новые неприятности, боязнь повторной огласки пересилила здравый смысл. В какой-то момент Григорию показалось, что быть однму проще, и тогда он воспользовался ссорой, чтобы оттолкнуть от себя парня. Синицын говорил долго, не пряча глаз, не подбирая слова, рассказывал, как на духу.
— Простишь? — Григорий задал волновавший его вопрос.
Мид молчал некоторое время, стараясь высмотреть что-то в глубине синих глаз.
— Да куда же я от тебя денусь, — перестал мучить мужчину Мид, обнял за талию и прижался.
Беспокойство последних дней отпускало, таяло под биением близкого сердца. Альба жарко поцеловал мужчину, игриво скользнул руками под рубашку и царапнул по животу. Синицын отвечал, стараясь выразить в поцелуи всю нежность и благодарность, которую испытывал.
Сильно смущаясь, но вполне уверено Миддлемист потянул Григория в спальню.
— Научи, — жарко выдохнул парень в самое ухо Синицыну, лизнул мочку, чуть прикусил.
— Уверен? — Григорий расстегнул пряжку ремня на джинсах Альбы и уложил Мида на кровать.
Потревоженный Тай спрыгнул на пол и забрался к себе в домик.
— Я дважды не повторяю.
Синицын действовал аккуратно, медленно раздел Альба и снял свою одежду. Покрывал поцелуями драгоценное тело, еле сдерживая собственное возбуждение. Это должен быть особенный раз для Мида, наполненный любовью и удовольствием.
