Я-злой и сильный (СИ) - "Андрромаха" (библиотека электронных книг txt) 📗
- Оставь его в покое, а? – попросил Мадьяр не зло, а устало. – Ты и так ему всю жизнь перекроил. Он только-только начал снова улыбаться.
- Со «спонсором»? В новых шмотках? В дальних странах? – бросил Кэп сердито.
- Причем здесь шмотки? Разве в шмотках счастье?! Его сейчас любят. А не мучат и не бьют.
- И я - не бил, - в голосе Кэпа был вызов.
- Ты – сволочь! – вскинулся Мадьяр.
- Правда, не бил, - сказал Кэп тише и примиряюще. – Вышло один только раз. И он сразу ушел.
- Я тебе не верю! – сказал Мадьяр.
Накал их разговора снизился. Они говорили негромко, как два старых приятеля.
- Я приревновал после этого вашего банкета.
- А что - банкет? – не понял Мадьяр. – Официальное мероприятие. Мэрия! Любому нормальному ясно, что там адюльтера было не замутить. И ушел Тёма рано.
- «Нормальному» - ясно. А я – безногий ревнивый дебил, - горько сказал Кэп. – Помоги мне, Вань. Пожалуйста! Мне, правда, надо.
- Знаешь, - Ванька затушил и бросил сигарету. – Он у меня жил три недели. И однажды ночью я вышел на кухню, а он сидит перед ноутом и дозировку снотворного высчитывает. Он - врач, он бы рецепт сам себе выписал, и – не спасли. Но я – просёк, сказал, что если он с собой покончит, я тебя найду, все связи подниму, лягу под кого угодно, но тебя - посажу за доведение до самоубийства. Он стал орать, чтоб я не смел, и что тебе «нельзя в тюрьму». …Вот, значит, почему,… - он кивнул на Кэпову коляску. – А я сказал, что если он не хочет, чтоб ты сел, он должен жить. Ну и он взялся жить. И теперь у него только-только это стало получаться. Не береди его, а?
Кэп долго молчал, глядя в землю. Потом оттолкнулся от низкого заборчика, выкатил на тротуар, покосился на Мадьяра вполоборота:
- Ладно. Я понял. Живите. Управлюсь без рыжих! – и покатил из двора.
- Тебе, может, помощь какая нужна? Алексей! – спохватившись, окликнул его Ванька.
Но Кэп даже не обернулся.
* * *
Лишь один-единственный вагон одного-единственного рейса из Брянска в Москву был оборудован для пассажиров с коляской. Сам Кэп в него билет не достал бы. Но на помощь пришла клиника: куда-то позвонили, с кем-то связались, и «бронь» на фамилию Шумилин ждала в кассе в день отъезда.
Провожал Кэпа Ильяс. Время было – к полуночи, вокзал был полупуст и полутёмен. Московский поезд всё не объявляли...
- Волнуешься?
- Нет. И пока не верю, что завтра буду «с ногами».
- Ты – осторожно, сразу не скачи! Ты отвык ходить, а сейчас – скользко! - Ильяс несильно представлял себе Кэповы проблемы и реалии.
Наконец, поезд подали. Народ заспешил на посадку. Уже на платформе Кэп поднял взгляд на друга:
- Илюх, что ты там Витальке наболтал?... Про «докторшу»?
Ильяс смутился:
- Ничего.
- Да лааадно, что он – сам придумал? …Я, между прочим, с бабой живу. Зовут - Таня, работает у нас на кассе.
Ильяс неопределенно качнул головой.
Кэпу казалось, что он шагает в новую жизнь. И не хотелось оставлять в старой неразрешённые вопросы. Он понизил голос:
- …С чего хоть взял-то?
Ильяс собирался отнекиваться, но, поддавшись доверительному тону, нехотя ответил:
- Серега с Маринкой вас встретили в парке. Серый сказал: «было видно». Даже Маринка выдала, что если бы тебя не знала, то решила бы, что вы – «эти самые».
- Придурки! – незло хмыкнул Кэп. - Что у меня-то не спросили?
Ильяс пожал плечами:
- О чем?... Не наше дело.
Проводница впустила в вагон уже всех пассажиров и обернулась к Кэпу:
- Вы – проходите? Три минуты до отправления!
Кэп покатился к дверям. Ильяс пошел следом и уже у самого вагона хлопнул его по плечу:
- Давай, Лёх. Удачи! Позвони, когда встречать!
В Москве поезд был в семь утра. Киевский вокзал столицы не похож на Брянск-1. Под большим стеклянным куполом – ряды поездов. Радио ежеминутно бубнит о прибытии и отправлении. Кружит по площади патруль с собакой без намордника. И – люди, люди, люди, люди, люди!... Кэп прокатился до конца платформы и только у информационного табло – растерялся. Приятель Чалого, который должен был его встретить, не появился. Телефона его Кэп не знал. Звонить Витальке в семь утра было нечестно.
Он забился на коляске под табло, решив подождать, пока рассеется народ с брянского поезда, а потом вернуться на платформу. Но не успела схлынуть одна толпа, как новый поезд и электричка принесли две других. Люди спешили, не видя никого вокруг себя, разговаривая на ходу по телефону, волоча чемоданы и грузные сумки, матеря телеги меланхоличных носильщиков.
И тут Кэпа тронули за плечо:
- Ты – Алексей?
Он обернулся: парнишка лет двадцати держал в руках картонку с надписью «Шумилин». Кэп кивнул, и парень расплылся в улыбке:
- Слааава Богу! А я – Вася. Я встал в пробку на Третьем* и уже боялся, что мы с тобой разминёмся. …Помочь? – парень взялся было за задние ручки инвалидной коляски.
- Не, – мотнул головой Кэп, – я сам справляюсь, - и покатил через толпу рядом с новым знакомым.
Васина ГАЗель была припаркована на набережной. Парнишка помог Кэпу взобраться в высокое кресло, закинул в кузов коляску.
- Ты - подремли. В поезде, небось, не выспался?! А я радио тихонечко оставлю, ок? Через пять минут про пробки скажут, - Вася завел мотор, пристегнулся и стал крутить ручки радиоприемника и печки.
В тепло натопленной машине, флегматично толкающейся в пробке, Кэп и, правда, заснул. И очнулся только от хлопка двери. Машина стояла у решетчатых ворот. Вася склонился у окошка КПП. Кэп, открыв окно, окликнул:
- Вась! Документы-то – вот у меня!
Но охранник уже поднимал шлагбаум.
Клиника находилась за МКАДом, в старинной дворянской усадьбе. Вокруг широкого двора под снеговыми шапками стояли ели. Расчищенные до асфальта дорожки сходились к двухэтажному дому с колоннами. И из высоких дверей уже спешили навстречу Кэпу двое: медсестра в накинутой на плечи шубке и мужик в костюме – видно, охранник – везущий инвалидную коляску.
- Шумилин? Алексей Ильич? – закивала медсестра. – Рады приветствовать!
Кэп растерялся. А охранник уже протягивал руку:
- Давайте, помогу!
- У меня – своя коляска! – выдавил Кэп.
- Наша – с электрическим приводом. А вашу можно сдать в «отдел хранения»?...
Но Кэп упрямо замотал головой, и медсестра моментально сдалась:
- Хорошо, как вам будет удобно!
Кэпу помогли выбраться из ГАЗели, поставили его коляску на колеса и всё время, пока он на прощание жал руку Васе и взбирался по пандусу, охранник держал открытой тяжелую дверь.
- Присядьте сюда! – медсестричка кивнула на кресло, стоящее перед ресепшеном.
И, пока она раскладывала на стойке его документы, вводила информацию в компьютер и писала какие-то цифры на узких бумажках, подошла нянечка и, опустившись на колени перед Кэповой коляской, стала отмывать ее колеса. Кэп смутился. А дежурная, как ни в чем ни бывало, принялась энергично рассказывать:
- Вот – ваши ключи. Комната номер четырнадцать - направо по коридору. Завтрак, к сожалению, закончился. Но в номере есть минералка, шоколад и печенье. У поста горничной – кофейный автомат и кулер. Всё – бесплатно. У вас есть час, чтоб отдохнуть с дороги. В одиннадцать подъедете на ЭКГ, кабинет номер три. В одиннадцать сорок вам сделают аллергеновую пробу в процедурной, восьмой кабинет. В двенадцать - к иммунологу, в двенадцать тридцать – невролог. В час – обед. А в три, когда будут готовы все заключения и анализы, вас примет Игорь Львович, ваш главный доктор.
- Зачем это всё? Я – здоров! – опешил Кэп.
- Такие у нас правила, - лучезарно улыбнулась сестра.
Номер был тоже роскошен: с широкой кроватью, большим плоским теликом, холодильником, письменным столом с разъемами для ноутбука и наклейкой “Free Wi-Fi”. Всё было продумано, оборудовано для безногих: широкие проходы, просторный санузел, низкий ворс ковра и полный арсенал медтехники: ходунки, костыли и две лёгких трости под локоть. Кэп откинул тяжелую штору. Двор был прочерчен вереницей невысоких фонарей, под пасмурным январским небом освещающих деревья, скамейки и неразличимые, закутанные полотном на зиму статуи. Кэпу в потрёпанной куртке, на старой коляске, здесь было некомфортно, стыдно, плохо. Его бесил кофейный автомат, ковры, подсвеченные ёлочки – все эти ненужные ему понты, которые он потом несколько лет будет оплачивать, экономя на мясе и зашивая толстой иглой истрепанные старые кроссовки. Ему вдруг захотелось оказаться дома – и черт с ними, с протезами и собранными деньгами! Но он собрал волю, переоделся с дороги и покатил на ЭКГ.
