Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара (книги .TXT) 📗

Сара Вульф

Прекрасные и Порочные

Я дотягиваюсь до его руки, а моя собственная дрожит. Пальцы Джека выглядят такими длинными, тонкими и нежными. На ощупь они гладкие и теплые. Я хватаюсь за несколько пальцев, словно они спасательный круг. Плот в море. Веревка в глубокой яме.

– Ты хорошо пахнешь, – говорю я. – Тебя прикольно дразнить. И мне нравится твоя мама. Ты умный. Немного глупый, но все-таки умный. Мне было очень весело. Война. Поцелуй. Свидание. И ты назвал меня красивой, и это было здорово. Так что, даже если мы никогда не будем воевать снова, даже если ты навсегда меня возненавидишь за слова, что ты мне нравишься, спасибо тебе. Большое спасибо…

Я никогда не закончу.

Джек наклоняется, его губы соприкасаются с моими, я поворачиваюсь и приподнимаюсь. Он наклоняет меня обратно, и я снова опираюсь на подушки у изголовья кровати, а он целует меня…

-1-

3 года

9 недель

5 дней

Когда мне было шесть лет, папа сказал мне кое-что действительно верное: «У каждого человека должен быть список важных дел».

У меня ушло одиннадцать лет, чтобы составить один, но теперь он закончен, и всё благодаря одному придурку в моей жизни:

1. Не говорить о любви.

2. Не думать о любви.

3. Мысли и разговоры о любви приводят к любви, которая является врагом. Не общайся с врагом. Даже если горяченькие актеры в фильмах изображают её приятной, милой и соблазнительной, не поддавайся ей. Любовь – самое плохое в мире, корень зла, придуманный накаченными гормонами, достигшими половой зрелости идиотами. Это Джокер, Лекс Лютор, тот грузный парень, который постоянно ошивается в шайке Скуби-Ду. Это главный босс, большая шутка видеоигры, от которого зависит ваша жизнь.

Сейчас каждый на вечеринке Эйвери Брайтон имеет собственный список дел, и практически каждый похож на этот:

1. Напиться.

2. Напиться еще больше.

3. Попытаться не наблевать на кого-то симпатичного.

4. Попытаться закадрить симпатягу, на которого ты пытаешься не наблевать.

Это отличный список, которому легко следовать даже идиоту. Он гарантирует: ты будешь достаточно пьян, чтобы считать всех симпатичными, поэтому ни на кого не блюешь и пытаешься закадрить всех. Это основное руководство для людей, которые слишком много смотрят MTV, и думают, что веселиться значит напиться в стельку и переспать с кем-то, кого они не вспомнят. Список делает всех здесь невыносимыми. Особенно парней. Один из них, с красным лицом, обнимает меня за плечи и намекает на уединение. Я сжимаю губы, отталкиваю его и сбегаю на кухню. Народ здесь слишком занят выпивкой, чтобы приставать к девчонкам. Не то, чтобы ко мне много приставали. Флирт является чем-то новым для меня, странным, потому что обычно парни не флиртуют с толстыми девочками, а именно такой я была раньше.

Толстая девочка.

Я тяну вниз свою футболку с группой «Florence and the Machine», чтобы убедиться, что она всё прикрывает. Выставлять на показ свои растяжки «крутому» народу Ист Саммит Хай – не самый лучший способ завести влиятельных друзей. Или друзей на время. Я бы согласилась и на такую дружбу. Чёрт, в таких условиях я бы согласилась и на врага. Без якоря плавать в море под названием «средняя школа» – хреново.

– Айсис! – Ко мне шлепает пьяная девушка, её черные волосы прилипли к потному лицу. – Прииииивет! Как... что... ты здесь делаешь?

– Эмм, да? – Я пытаюсь вспомнить её. Она хихикает.

– Я Кайла. Мы встречались на истории... планеты?

– Всемирная история, – выдвигаю я.

– Точно! – Она хлопает в ладоши и указывает на меня. – Вау. А ты действительно умная.

– Я действительно намокну, если ты это не прекратишь. – Я осторожно перемещаю её руку в вертикальное положение, чтобы пиво из красного стаканчика не капало на пол и мои джинсы.

– Ох, ты намокнешь? – Она зажмуривает глаза и улыбается. Когда я не реагирую, делает это снова.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Подмигиваю!

– Там, откуда я родом, это называется «напилась».

– Напилась? – она начинает смеяться, обрызгивая меня пивом изо рта. – Да я трезвая!

– Слушай, ты действительно, – я делаю паузу, пока Кайла делает отрыжку, – замечательная и спасибо, что заговорила со странной новой девочкой, но я думаю, тебе стоит прилечь. Или, возможно, вернуться в прошлое. До изобретения алкоголя.

– А ты смешная! Кто тебя пригласил?

– Эйвери.

– Оооох, она снова так делает, – смеется Кайла. – Не пей пунш!

– Что делает?

– Приглашает всеееех новичков на вечеринку. Если они проводят всю ночь без слёз и остаются сухими, то они становятся крутыми для нашей компании.

Превосходно! Семь часов попойки с дерьмовым пивом, которое купил чей-то старший брат, являются испытательным полигоном для того, чтобы решить, кто крутой, а кто нет. Я должна была ожидать такое от скучного, маленького пригорода Огайо.

– Что в пунше? – спрашиваю я, смотря через плечо на огромную пластиковую чашу, наполненную рубиновой жидкостью.

– Порошковое сл...сла... порошковое слабительное! – заканчивает Кайла. Несколько парней кружат вокруг неё как акулы, выжидая момент, когда она дойдет от стадии пьяна до стадии слишком-пьяна-чтобы-сопротивляться. Я сердито смотрю на них поверх плеча Кайлы, беру её за руку и тащу по лестнице на второй этаж, где тихо и нет сексуально озабоченных стервятников. Мы прислоняемся к перилам и смотрим на хаос внизу.

– Так откуда ты? – спрашивает Кайла. Теперь, когда она не раскачивается как безумная, я могу хорошо рассмотреть её. Волосы и глаза темные. Она одна из немногих афроамериканцев в школе. Кожа янтарная – цвета медовых сот. Она действительно хорошенькая. Лучше, чем большинство присутствующих здесь девчонок, и определенно лучше меня.

– Я из Флориды, – говорю я. – Гуд Фолс. Крошечное, скучное местечко. Куча комаров и футболистов-качков.

– Прям как здесь, – хихикает она, допивая пиво. Кто-то внизу открывает банку консервированных сосисок и начинает их везде разбрасывать. Девочки визжат, уворачиваются и вытаскивают их из волос. Парни бросаются ими друг в друга и пытаются засунуть девчонкам под кофты. Одна из сосисок летит вверх, застревает в люстре, и Кайла охает.

– Маме Эйвери это не понравится, – говорит она.

– Вероятно, её родители богатенькие снобы.

– Откуда ты знаешь? Они ВИД или что-то в этом роде.

– ГИД.¹

– Точно! Я предполагала, что это очень важная работа, но потом я подумала – она не должна быть сложной, ведь как она может быть важной, если состоит всего из трех букв?

– А ты нечто. Нечто очень пьяное, но определенно нечто.

Она улыбается мне и дотрагивается до пряди моих волос.

– Мне нравится этот цвет.

– Фиолетовое Безумие, – говорю я. – Так было написано на коробке.

– Ох, ты сама красилась? Круто!

Это было частью моего соглашения с собой: похудеть, покрасить волосы, подобрать подходящую одежду. Стать лучше. Стать человеком, с которым захотят встречаться. Но я не говорю ей это, потому что, то была старая я – та, кто думала, что любовь не является глупостью. Та, кто сделает все для парня, даже похудеет на восемьдесят пять фунтов², сидя на диетах и потея, как свинья. Та, кто ходила в непристойные клубы, чтобы выпить, покурить и позависать с его друзьями. Даже не с ним. Его друзьями. Я хотела, чтобы они приняли меня, как будто это заставило бы его любить меня больше.

Но той девочки больше нет. Это не Гуд Фолс. Носплейнс, штат Огайо. Здесь никто не знает старую меня, и я не покажу её им, ведь это погубит новую меня. Я отчаянно нуждаюсь в друзьях, а не в социальном самоубийстве. Между двумя «я»: старой и новой – очень тонкая грань, жалкая тонкая линия, и я балансирую на ней, как балерина на своем первом сольном концерте.