Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара (книги .TXT) 📗
– Вот дерьмо, – внезапно шипит Кайла. – Я не знала, что он здесь будет.
Я смотрю туда, куда устремился её взгляд. И безошибочно узнаю, о ком она говорит. Он единственный по-прежнему невозмутим, словно остров спокойствия среди всего этого хаоса с метанием сосисок и пьяными танцами под Black Eyed Peas. Высокий, как минимум шесть футов3. Широкие плечи, узкая талия, длинные ноги и невероятно острые скулы. Волосы растрепаны, они не светлые, но и не темные – скорее нечто среднее. Кайла рядом со мной пожирает его глазами, и она не единственная кто так делает. Девочки замирают, когда он заходит, а парни кидают на него презрительный взгляд. Кто бы он ни был, я уже могу сказать: он один из тех популярных парней, который выбирает неправильный путь.
Он проходит дальше, приковывая к себе всё внимание. Обычно, когда заходишь, киваешь людям или ищешь в толпе того, кого знаешь. Но только не этот парень. Он просто идет. Ему не требуется проталкиваться через толпу – люди сами расходятся. Как будто его окружает невидимый щит. На лице неизменное скучающее выражение, словно всё происходящее вокруг ему абсолютно не интересно.
– Это Джек. Джек Хантер, – шепчет Кайла. – Он никогда не приходит на такие вечеринки. Они ниже его уровня.
– Ниже его уровня? Он в старшей школе, Кайла, а не в треклятом королевском дворце.
– У него здесь есть прозвище – Ледяной Принц. Он вроде как член королевской семьи.
Я смеюсь. Когда лицо Кайлы остается серьёзным, останавливаюсь.
– Подожди, ты не шутишь? Вы и правда его так называете?
Она краснеет.
– Ну да! Так же как мы называем Карлоса, мексиканского квотербека4 – Горячая Тортилья, а жуткого парня с ножами, который ошивается у библиотеки – Крипер МакДжиперс. Джек – Ледяной Принц, потому что это то, кем он является!
У меня снова вырывается смех, и в этот раз настолько громкий, что Джек смотрит наверх. Сейчас, когда он стоит ближе, я могу разглядеть лицо. Скучающее выражение совсем его не портит. Кайла шепчет мне: «Он симпатичный», но это не так. В нем нет смазливости, о которой хихикают девчонки на вечеринках с ночевкой и переменках. Он красивый, статный с львиными глазами, острым носом, широкими губами. Красавец, которого можно увидеть в рекламе итальянских костюмов. Я понимаю, почему его называют Ледяным Принцем. Помимо плотной завесы претенциозности, которая следует за ним, его глаза цвета замершего озера – голубой настолько светлый, что его глаза выглядят почти прозрачными. И они смотрят прямо на меня. Кайла издает звук похожий на крик маленькой обезьянки и прячется за мое плечо.
– Он смотрит на нас! – шипит она.
– Почему ты прячешься?
Кайла что-то бормочет в мою кофту. Я закатываю глаза.
– Он тебе нравится.
– Не так громко! – она сжимает мою шею и тянет.
– Воу, воу! Ты не можешь сломать мой позвоночник, он мне еще нужен!
– Тогда не говори такие глупости как эта так громко!
– Но он тебе нравится!
Она надавливает на шею, и я вскрикиваю. Наш шум не остается незамеченным для Джека или кого-либо другого. Мне удается оторвать её пальцы от части моей нервной системы, убедившись, что я могу дышать, ныряю в ванную, чтобы пописать. В туалете беспорядок, унитаз грязный и прежде чем выйти, я похлопываю его в знак сочувствия. Будь сильным, приятель. Так или иначе, это всё скоро закончится. Или мы все умрем от алкогольного отравления или ты разрушишься из-за кислотности рвоты, которой ты подвергся. Они дают тебе пенсию? Нет? Они должны. Мы должны протестовать. Пикет. Союз Объединенных Туалетов.
Когда я заканчиваю говорить с туалетом совершенно разумным способом, я выхожу и вижу то, что мне не нравится – Кайла снова внизу. Но парни оставили её в покое. Все, кроме одного. Или скорее это один парень, которого она не оставляет в покое.
– О-обычно я не вижу тебя на таких вечеринках, – Кайла заикается никому иному, как самому Джеку. Он посмеивается.
– Нет. Мне не нравится крутиться в грязи. Сегодня исключение. – Он осматривает комнату, его губы изгибаются. – А тебе, я смотрю, нравится.
– Ч-что? Нет, я имею в виду, я просто подруга Эйвери. Она заставила меня прийти. Мне даже не нравятся эти вечеринки...
– У тебя невнятная речь и ты запинаешься. Ты едва контролируешь свое тело. Если тебе приходится так напиваться, чтобы получить удовольствие от вечеринки, на которую тебя заставили прийти друзья, то ты идиотка, которая неправильно выбирает друзей.
Выражение лица Кайлы становится напряженным, словно её ударили, а затем начинают бежать слезы. Моя кровь закипает – что он, чёрт побери, о себе возомнил?!
– Это н-не то, что я имела в виду, – начинает говорить Кайла.
– Да, точно, ты выглядишь как девушка, что остается с друзьями, которых ненавидит. Возможно, они тоже тебя ненавидят. Должно быть, легко это прятать за всей этой попойкой и брендами.
Слезы Кайлы текут по щекам. Джек вздыхает.
– Ты такая слабохарактерная, всегда плачешь, когда кто-то говорит правду?
Мое сердце быстро бьется в груди. Мои кулаки сжимаются так сильно, что я не чувствую пальцев. Я отпихиваю краснолицего парня, который опять пытается приставать ко мне, и пробираюсь через толпу. Кайла мне не подруга. Здесь у меня нет друзей. Но она в течение четырех секунд была очень мила со мной – правда мила, не то, что сладкий яд пригласи-меня-на-странную-испытательную-вечеринку Эйвери. А четыре секунды даже больше, чем я рассчитывала получить. Это большее, что у меня было за долгое время. Губы Джека изгибаются в насмешке. Скажи это. Скажи еще что-нибудь, красавчик. Я бросаю тебе вызов.
– Ты жалкая.
Так я впервые ударила по лицу Джека Хантера. Когда мой кулак соединяется с его дурацкими высокими скулами, он отшатывается назад. Как только я вижу в ледяных глазах назревающую бурю, у меня появляется чувство, что это не последний раз, когда я его бью.
– Проси прощения у Кайлы, – требую я, и весь дом затихает. Это походит на волну, сначала люди рядом со мной, Кайлой и Джеком замолкают. Затем тишина перемещается, прыгает как блоха, как болезнь, тихая и зловещая и распространяется быстрее, чем картинки кошек на Фэйсбуке. Похоже, вся вечеринка остановилась, замедлилась только, чтобы посмотреть, что сделает Джек. Они хотят шоу. Они похожи на стаю безжалостных маленьких гиен, а я только что укусила льва. Возможно, Джек тоже чувствует эту атмосферу, потому что когда отходит от шока, он внимательно осматривается, как будто просчитывает следующий шаг, а затем фокусирует на мне такой холодный взгляд, что он, возможно, смог бы заморозить лаву.
– Судя по выражению твоего лица, – я скрещиваю руки и пристально смотрю на него. – Для тебя в новинку получить из-за того, что ты задница.
Он прикасается к своему носу, капелька крови стекает к его рту. Он медленно слизывает её с большого пальца, а потом с губ. Лицо Кайлы бледное и застывшее как у манекена. Глухой рёв музыки и басовые удары – единственное, что осмеливается прервать натянутую тишину ожидания. Джек не говорит. Так что это делаю я.
– Позволь мне выразится проще, чтобы ты понял, – произношу я чрезвычайно медленно. – Извинись перед Кайлой за то, что сказал, а то я заставлю тебя истекать кровью еще больше.
Кто-то в толпе хихикает. Люди начинают перешептываться. Мне наплевать, что они думают и что я провалила этот дурацкий тест вечеринки – мне важно только, чтобы он извинился перед Кайлой. Он ранил её сильнее, чем думает.
– Почему ты так сильно желаешь защитить девочку, которую даже не знаешь? – Наконец спрашивает Джек глубоким голосом, придав ему мрачный смертельный тембр. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве ты не новенькая? Это объяснило бы твое невежество. Во Флориде есть школы? Или ты училась у крокодилов и деревенщин?
По комнате проносится коллективный вздох. Мои щеки краснеют, но я не позволю этому остановить меня. Я слышала оскорбления и похуже. Это ничто. Я насмехаюсь.
