Что сделала моя лучшая подруга - Доусон Люси (читать книги бесплатно .txt) 📗

Люси Доусон

Что сделала моя лучшая подруга

Глава 1

— Вы можете сказать мне, что случилось, Элис? — произносит спокойный голос на другом конце телефонного провода.

Сердце у меня бешено колотится, прямо-таки плющится о грудную клетку, мне трудно дышать. «Тук, тук», — отдается в ушах.

— Это моя лучшая подруга, — выдыхаю я в трубку, и голос у меня от страха невольно становится писклявым. — Кажется, она пыталась покончить с собой.

Я смотрю на разбитую бутылку от виски у ног Гретхен, на осколки стекла вперемешку с разбросанными таблетками.

— Пожалуйста, ей нужна помощь!

Я еще что-то соображаю. Диктую адрес, а затем непослушными, одеревеневшими пальцами, которыми несколько секунд назад едва сумела набрать «999», с трудом засовываю телефон в держатель, висящий на стене. А потом остаемся лишь мы — я и Гретхен, в тишине ее гостиной. Еще не слишком поздно, и люди в соседних квартирах и домах только-только возвращаются домой с работы. Они устало сбрасывают туфли, ставят на плиту кастрюли и сковородки… а здесь не слышно ни звука. Царит жуткое, гнетущее безмолвие. Ни телевизора, ни радио, никаких признаков жизни.

Я отступаю назад, не отрывая взгляда от Гретхен, а когда чувствую спиной стену, сползаю на пол. Я слышу свое хриплое дыхание и пытаюсь дышать ровнее.

Гретхен сидит не в своей обычной развязной позе, она примостилась в углу, где сходятся две стены. Одна ее нога согнута в колене, голова упала на грудь, рука неестественно вытянута. Вид у нее такой, будто она слишком много выпила и не удержалась на ногах.

В воздухе — липкий, противный запах спиртного. Около ног Гретхен — темная лужица, усыпанная маленькими белыми таблетками, похожими на конфетти. Я не вижу лица подруги, оно занавешено длинными волнистыми светлыми волосами. Она молчит и не двигается. Я не понимаю, то ли она без сознания, то ли — о боже! — мертва. Меня мутит, зубы выбивают дробь. Я должна что-то сделать. Надо бы, наверное, положить ее так, чтобы ей было легче дышать, но я совершенно не могу вспомнить, какое положение будет правильным. Кроме того, мне страшно к ней прикоснуться. Она похожа на плакат о вреде героина, который нам показывали, когда я училась в шестом классе, — но только девушку, изображенную на том плакате, нашли через три дня после того, как она умерла от передозировки.

Я подтягиваю колени к груди, крепко зажмуриваюсь и представляю себе, как «неотложка» спешит к нам на помощь и водители машин и мотоциклисты спешно сворачивают на автобусную полосу. Я чувствую, что начинаю раскачиваться вперед и назад, но ничего не могу с собой поделать.

Проходит, как мне кажется, целая вечность, и наконец я слышу вдалеке вой сирены. Он звучит все ближе и ближе. А потом на стене над головой Гретхен начинают мигать пятна голубого света.

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть, хотя я так ждала этого звонка. Я неуклюже поднимаюсь и бросаюсь через комнату. Из динамика домофона звучит мужской голос, называет мое имя. Я нажимаю кнопку и быстро говорю:

— Третий этаж. Мы здесь!

Вешаю трубку и открываю дверь квартиры. И тут же слышу топот на железной лестнице. Ну вот они наконец. Мужчина и женщина, оба старше меня, в зеленой медицинской форме. Они быстро проходят в комнату, склоняются над Гретхен и принимаются задело. Я ощущаю неимоверное облегчение, но на меня тут же градом сыплются вопросы.

— Элис, вы не знаете — она приняла все эти таблетки?

— Элис, она раньше совершала что-нибудь подобное?

Я понимаю, зачем они это делают — называют меня по имени. Пытаются поддержать мою связь с реальностью, а я пытаюсь им помочь. Я говорю им все, что могу.

А потом мы оказываемся в «неотложке». За рулем — женщина, и это меня удивляет, хотя я сама не знаю, почему это должно меня так удивлять, а мужчина тихо сидит около головы Гретхен и поправляет какую-то трубочку. Я придерживаюсь одной рукой за стенку и стараюсь не соскользнуть с сиденья. А еще я пытаюсь не смотреть на тело Гретхен, пристегнутое ремнями к носилкам, которые раскачиваются в такт рывкам «неотложки», с воем сирены пробирающейся сквозь запруженную машинами улицу.

У меня начинают дрожать пальцы. Вдруг в тесной машине, набитой всякими приборами и проводами, становится жутко жарко. Я хватаю ртом воздух, и врач с беспокойством смотрит на меня. Кажется, он сказал, что его зовут Джо… не могу вспомнить.

— Все хорошо, Элис, — подбадривает он меня. — Мы уже почти на месте.

Наверное, это и называется «шок».

— Так значит, Гретхен — ваша лучшая подруга? — громко спрашивает врач, перекрывая вой сирены. Спрашивает таким тоном, будто мы с ним болтаем у стойки в баре. — Школьная подруга? Университетская?

— Э-э… — Я пытаюсь прийти в себя. — Нет, мы знакомы по работе.

Я думаю о Лос-Анджелесе. Вспоминаю, как мы, хохоча, словно ненормальные, идем по Скай-бару, взявшись за руки. Гретхен радостно шепчет мне: «Это стоит увидеть!»

— Чем вы занимаетесь? — спрашивает врач.

— Я фотограф.

— Так значит, Гретхен с вами работает?

Черт, какое это имеет значение?

— Нет, но я с ней познакомилась по работе, — отвечаю я, пытаясь быть вежливой, и невольно бросаю взгляд на Гретхен, пристегнутую к носилкам.

«Неотложка», похоже, замедляет ход и начинает дергаться из стороны в сторону — наверное, мы лавируем между плотно едущими машинами. А потом неожиданно снова устремляемся вперед на большой скорости. Я сдвигаюсь влево. Гретхен лежит совершенно неподвижно, а каталка съезжает в сторону и на дюйм приближается ко мне. Если каталка качнется сильнее на такой скорости, она придавит меня к стенке.

— О! — вскрикивает врач и придерживает каталку рукой.

«Неотложка» замедляет ход и останавливается. Распахиваются дверцы, в кабину влетает холодный январский воздух, ударяет по лицу, будто пощечина. Но мне становится лучше. Я вижу похожие на огромную открытую пасть распахнутые двери приемного покоя, вижу медсестер, смотрящих на нас снизу вверх. Я сижу неподвижно. Выносят Гретхен, потом я неловко выбираюсь из машины.

Каталку провозят под пристальными взглядами скучающих, удрученных людей с растяжением лодыжек и прочими легкими травмами. Наверняка они сидят здесь часами, обреченные листать истрепанные женские журналы, со всеми этими письмами читательниц про «восхитительные» способности внучат, советами насчет выведения пятен с шелковой блузки, образцами вязок и рецептами обезжиренных чизкейков. Я неуверенно иду следом за каталкой, потом чувствую, как кто-то мягко, но решительно берет меня за руку и отводит в сторону. Гретхен увозят, двери захлопываются, но через стеклянные окошечки я вижу головы медиков, торопливо снующих по палате.

— Элис? — обращается ко мне медсестра. — Можете пойти со мной? Нам нужны кое-какие сведения.

Она отводит меня в маленькую комнату, где есть стул, стол и раковина, над которой висит табличка: «ПОЖАЛУЙСТА, МОЙТЕ РУКИ». Она расспрашивает меня о ближайших родственниках Гретхен и интересуется, кому из них можно позвонить.

— Э-э… Ее брат, Бэйли… мой бойфренд, Том, — произношу я автоматически, не задумываясь, но тут же соображаю, что на самом деле это уже не так и надо бы сказать «бывший бойфренд», но я упустила момент.

— Бэйли сейчас в Мадриде — в аэропорту. Был там, по крайней мере. Он мне оттуда звонил. Просил навестить Гретхен. Том уехал по работе в Бат…