Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
В школе я вообще перестала заниматься, назло подкупленным учителям и тому, кто их подкупил. Я не слушала уроков, ничего не записывала, возилась в телефоне или думала о своём – о Чжунэ и наших отношениях. Не сильно отвлекла и тренировка с Чимином, хотя я шла на неё с опаской, не станет ли и он, как Намджун, наседать на меня с поездкой в лагерь, и по школам боевых искусств, или куда они меня там приглашали? Но Чимин и словом не обмолвился об этом, не напомнил, не поторопил, так что я даже растерялась, в силе ещё предложение или нет? Сама чуть об этом не спросила, но потом опомнилась, если я не собираюсь ехать, то зачем спрашивать? На том мы с ним и простились до следующей недели.
Ну, а очередной звонок от Чжунэ был решительным и твёрдым:
- Пятница, блин! – безосновательно сообщил он с недовольством.
- И что?
- Я всегда гуляю по пятницам, этот день для того и создан! Мне что, дома сидеть из-за того, что ты дуешься? Не буду. Я поеду в клуб!
- Скатертью дорога, - процедила я, хотя сердце сжалось. Эти клубы, полные пьяных девиц и соблазнов, и выпивка, вливающаяся в и без того податливого Чжунэ, который без секса уже с начала лета.
- И ты поедешь! – рубанул Чжунэ.
- С чего это?
- Я сказал.
- Опять за меня решаешь?
- Я уже взял билеты, выступает хип-хоп дуэт, это не просто тупое сидение на диванах, как ты это клеймишь. Послушаем музыку, потанцуем. Не скажи, что откажешься? – С ответом я уже не спешила. На выступления и концерты я любила ходить; раньше с Югёмом и Джуниором, если были деньги, мы посещали кучу андеграундских вечеринок с представлениями. Наш товарищ Ильхун увлекался рэпом и имел знакомства с некоторыми музыкантами, иногда он доставал на всех пригласительные. Давно такого не было. И хип-хоп я любила.
- Ну… ладно. Хорошо. Наконец, ты затащил меня всё-таки в какой-то клуб.
- Даже не настаивал, - бахвалясь и расслабляясь, хмыкнул он.
- Эй, я ещё передумать могу!
- Не можешь. Заеду через час, - и он поспешил положить трубку, чтобы я не отменила своё согласие.
Незадолго до его звонка за Сынён приехал Гынсок, с цветами, всё как полагается, и они уехали ужинать в ресторан, откуда, сомневаться не приходилось, сестра сюда уже не вернётся до завтра, а то и дольше. Итак, я предоставлена сама себе. Я могу гулять допоздна, я могу заявиться домой, когда захочу. Какое искушение! До каникул всего-то неделя, разве решит она что-то, если дождаться конца учебного полугодия? Несколько дней – это не месяц и не год, они ничего не дадут. Завтра выходной, никуда не вставать. Позволю ли я себе?.. Или Чжунэ?..
Я выдвинула ящик с нижним бельём, вспоминая фильм «Дневник Бриджит Джонс», где главная героиня надела ужасно срамные трусы, чтобы не отдаться мужчине, но это не спасло, и она всё равно отдалась. Таких парашютов, как у неё, у меня не было, всё стандартно, хлопковые однотипные трусишки одинаковой формы, одни бледно-голубые, другие бледно-розовые, третьи бледно-жёлтенькие. Были с изображением баскетбольного мяча на всю задницу, и даже в цветущих азалиях на белом фоне. И только кружевной комплект, подаренный мне самой старшей сестрой в ноябре, на восемнадцатилетие, я не надевала ни разу. Я не любила такие вещи, они казались мне чужими, а для ежедневного ношения – неудобными. Показывать это было некому, а моим вкусам кружево не отвечало. А теперь мне есть кому показать, но… но не рано ли? Может, всё-таки сделать, как Бриджит Джонс? Я же не она, у меня сила воли имеется, и неказистое бельишко лишь поддержит принцип. Достав свои рядовые труселя в неприметный салатовый горошек, я отправилась в душ.
Попадание в клуб напомнило мальчишник Намджуна. Мы прошли не через главный вход, а отдельный, куда не вела очередь. Дорожка была отгорожена красным канатом на золотистых столбцах, охранник пускал скорее по лицам, чем по предъявлению каких-либо пропусков, но когда мы оказались внутри, то билеты всё же понадобились, чтобы найти вип-кабинку на балконе второго этажа. Из неё более-менее было видно сцену, а заодно разрешалось спускаться вниз, на танцпол; в ней сидело трое – компания Чжунэ. С Чжинхваном меня когда-то уже знакомили, тоже бывший баскетболист СНУ, хоть и невысокого роста. Он встречался (по очереди, а не одновременно, конечно) с двумя известными баскетболистками, из команд КЕБ Хана-Банк и Вури Уиби**, обеим доставал разве что до носа. Высоту любил, что ли? Или альпинизм? Одна из тех девушек была легионером – игравшей по контракту американкой, здоровенной, как башня, но Чжинхвану, видимо, оттого было ещё любопытнее. Сейчас он был свободен и, судя по всему, находился в поиске, для чего и пришёл в клуб, попивая виски со льдом. С Юнхёном меня, скорее всего, тоже знакомили, но его я не очень помнила, поэтому представилась заново. Он пришёл со своей девушкой, Борой, с которой встречался, как сказал Чжунэ, уже почти два года.
Я была среди них самой младшей, и чувствовала себя не совсем в своей тарелке, поэтому, вопреки своим же пристрастиям и привычкам, была инициатором походов на танцпол, куда утягивала за собой Чжунэ. Мне проще было подрыгаться под музыку, чем искать общие темы с малознакомыми людьми. Чжунэ то и дело пытался поцеловать меня во время танцев, но я уворачивалась, как могла, не в силах забыть о словах Чимина. Такая толпа народа вокруг, откуда мне знать, нет ли среди них его? Или ещё кого-нибудь из друзей Намджуна?
Начавшееся выступление прижало всех к сцене. Там появились заявленные исполнители, молодёжь начала бурно отрываться, и мы с Чжунэ, замешанные в это всё, тоже поддались волне, подхватили эмоции публики, запрыгали и даже подпевали кое-чему из звучавшего со сцены. Ажиотаж поднялся лихой; духота, грохот и толкотня – ничего не пугало и не смущало. Я чувствовала спиной грудь Чжунэ, не дававшую никому меня пихать и стеснять, я могла в любой момент откинуть голову и положить её ему на плечо. В небольшом перерыве мы выпили в баре по коктейлю, он что-то с ромом, я мартини с соком, который давно думала попробовать. Я не собиралась напиваться, но один коктейль очень вписывался в настроение вечера. Жарче было некуда, но теперь жар пошёл и изнутри, кожа увлажнилась от пота, но здесь все были такие, промокшие, подвыпившие, довольные и громкие. Ничем не хуже зрителей на соревнованиях, тот же кураж, азарт, ожидания какого-то апогея, только если при наблюдении за игрой всё зависит от игроков, то в таких местах кульминация зависела от каждого. Кто как хотел, тот так и направлял свою ночь. Меня пока что направляли крепкие руки Чжунэ, и я была не против. Ощущать их на своей талии, ощущать прикосновение его губ к затылку, закрывать глаза и сквозь сотни запахов улавливать аромат его одного, близкий, соблазнительный и привораживающий.
После выступления я выпила ещё один мартини, холодный и утоляющий жажду. От него тело потянуло на приключения, хотелось размазаться по Чжунэ. Я вполне ещё соображала, но накопившиеся желания давали о себе знать. В одном из закоулков клуба мы начали целоваться, и прерваться не могли очень долго. Ладони Чжунэ стискивали мои бока, бёдра, прижимали к себе, вжимали в себя, как показывают в горячих латинских клипах, постоянно преподносящих картины страсти в полутёмной, сине-зелёной комнате, в которой ярко выделяются бронзовые, красноватые обнаженные тела. Я тоже ощущала себя какой-то раскалено-красной, нагой, несмотря на то, что была в штанах и футболке. Едва вырвавшись от поцелуя, я взяла запястье Чжунэ и развернула на нём к себе циферблат часов. Перевалило за два часа!
- Сестра дома? – пытаясь вернуть здравомыслие, спросил Чжунэ. Я должна была немедленно солгать и сказать, что да, она дома, и мне уже срочно, не откладывая стоит нестись к себе. Но я не смогла обмануть:
- Нет, я сегодня одна ночую. – Нет, я не хотела обманывать. Я хотела, чтобы Чжунэ узнал, что мне сегодня всё можно. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание, будто впитывая в себя ту ответственность, которая последует за решением, каким оно будет? Он сомневается? Или боится, что с моей стороны опять начнутся отговорки? Чжунэ хрипато, тихо выдохнул мне в лицо:
