Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар (чтение книг txt) 📗
Также, согласно позиции Конституционного суда, и организаторы, и участники несогласованного митинга освобождались от ответственности, если во время него от представителей власти не звучало призывов разойтись. Двадцать восьмого января в Майском порту ничего подобного не было, эшники и полиция всё время держались поодаль. И на видеозаписях, которые прилагались к делу в качестве доказательной базы, это должно быть прекрасно видно.
Впрочем, довольно скоро выяснилось, почему судья не обратила на это внимания. Юрист Каленская запросила материалы дела в суде. Выяснилось, что судья даже не распечатывала диск с видеозаписью. Конверт с ним не содержал следов вскрытия. То есть, приговор был вынесен только на основании рапортов парочки эшников. То, что эшники — заинтересованная сторона никого, конечно, не волновало. Повестку же Захару попросту выслали на неправильный адрес, вместо дома 86в, где он жил — в дом 86. А постановление суда вообще почему-то прислали на бабушкин адрес. В общем, в судебной системе РФ, как и в датском королевстве, всё давно смешалось.
— Но ничего, — сказала мама, которая ещё не потеряла веру в правосудие. — Надо обжаловать во все высшие инстанции, вплоть до Верховного суда. Но штраф, скорее всего, платить-таки придётся. — Или потеряла? — Обычная практика по подобным делам не в нашу пользу, хотя есть редкие исключения, — добавила она.
Захар перед самым отъездом приехал погостить у родителей в загородном доме, и они «присели на дорожку» пообщаться.
— Эта судья, по сути, совершила государственное прес-туп-ле-ни-е, — сказал Марк Анатольевич, изучая листочек с постановлением, который он держал в руках. — Измену. За твой проступок… да это даже «проступком» язык не поворачивается назвать… у тебя теперь будет административная судимость, а это уже пятнышко на репутации на всю жизнь, пусть небольшое, но нестираемое. — Отец в поисках поддержки посмотрел на мать, и та согласно покивала. — Только потому, что судья даже не потрудилась разобраться и вникнуть в ситуацию, а просто с потолка написала какую-то левую бумажку.
— По всем политическим делам выносят обвинительные приговоры, — пожал плечами Захар. — А на судей идёт сильное давление сверху.
— Ты знаешь, я сейчас читаю «Воскресение» Льва Толстого, — сказал папа. — Не читал, кстати?
— Нет, — покачал головой Захар.
— Там как раз затрагивается тема судов. Так вот, могу сказать, что со времён Льва Толстого ничего не поменялось, ни-че-го. И когда Клыков «поёт дифирамбы» Толстому и называет его великим русским писателем — он даже не понимает, что в системе мировоззрения Толстого сам находится где-то на уровне животного, даже ниже. Соответственно с теми низменными потребностями, которыми он и его окружение руководствуются — пожрать, построить роскошный дворец, и на этом всё, а что там станет с Россией после их ухода, хоть даже чёрная дыра на её месте разверзнется — им начхать, вежливо говоря. Поэтому и разоряют страну с таким азартом.
— Да уж, неутешительный расклад получается.
— Когда с наших, и моих лично, налогов создавали Госгвардию, все говорили, что цель бороться с терроризмом. И никто не мог подумать, что через пару лет бравые «гвардейцы» будут бить дубинками на улицах наших детей. Или эти «эшники»… тоже мне, клоуны… которые якобы ловят экстремистов… Экстремизм — это когда призывают поджигать церкви. Или убивать неправоверных. А контора центр «Э» по факту превратилась в политический сыск, похожий был при царе. Занимаются не реальными экстремистами, а преследованием всех потенциально инакомыслящих. Да и не только. У меня знакомый есть, бывший фээсбэшник, помнишь, я тебе рассказывал?
— Это у которого свой левый вертолёт?
— Да, мы в охотничьем клубе познакомились. Так вот, я с ним недавно виделся, и он обмолвился, что ездил к начальнику местного отделения эшников Кандидатову. Знаешь, зачем? У знакомого есть свой магазин в Артёмске. И вот кто-то написал рядом на стене «Клыков — вор». Эшникам за это прилетело по шапке, что, мол, не справляются со своей работой, и сказали найти виновных. Они сели в уазик и поехали в Артёмск. И продавцов, которые в том магазине работали, забрали, повезли в отдел, а знакомый ездил их вызволять.
— За что продавцов-то?
— Так в том-то и дело! Ситуация достигла такого градуса абсурда, что им уже не важно, кого хватать, лишь бы назначить виноватого. Причём знакомый говорит, что перекинулся парой слов с Кандидатовым, начальником эшников, когда вытаскивал своих, и тот тоже жалуется, что у него куча проблем, зарплату задерживают, семью не хватает прокормить. То есть даже самые преданные режиму люди в нашей стране не живут хорошо, шикуют только те, кто на самом верху. Но ничего, недолго им осталось…
— Я что-то в последнее время в этом сомневаюсь.
— На митинг двадцать восьмого у нас в городе вышло сколько человек?
— Ну, версии различаются, сначала собралось немного людей, потом, по ходу шествия, присоединялось всё больше… В промежутке от тысячи до двух, где-то. Не меньше тысячи точно.
— Вообще-то нет. У меня с того времени, как я служил на флоте, глаз хорошо намётан. Там бывали ситуации, когда нужно было навскидку быстро прикинуть, сколько человек собралось на плацу… Поэтому я до сих пор могу определить визуально приблизительную численность толпы. Так вот, вас тогда около площади собралось четыре-пять тысяч человек.
— А ты что, там был?!
— В самой толпе нет. Но мы с мамой в тот день вышли просто прогуляться по центру. И видели из холла торгцентра напротив площади, как вы проходили мимо.
— Интересное совпадение, — сказал Захар. — Я вас не заметил. Да и вообще думал, что вы дома остались.
— Но суть не в этом, — сказал папа. — Смотри, несмотря на запугивания, несогласование, профилактические беседы со студентами, несмотря на слабое информационное освещение, на возможные штрафы и даже жёсткий разгон — всё равно вышли несколько тысяч человек. Для нашего города это не так уж и мало. По всей стране набралось гораздо больше. А ведь Клыков даже ещё не успел переизбраться. Что тогда будет твориться во время его четвёртого срока?..
— Кстати, Захар, мы тут с папой посоветовались, — сказала мама, переключаясь на другую тему, — и решили, что ты можешь получить высшее образование за границей. И мы готовы платить за твоё обучение, если, конечно, вуз будет нам по карману. Выбирай любую страну — Польша, Венгрия, Латвия, Финляндия, может быть, даже Германия…
— Ого! — удивился Захар. — Помнится, в конце одиннадцатого класса, когда я спрашивал про такую возможность, ты отказалась наотрез.
— Каждый человек может со временем поменять свою точку зрения, — примирительно сказала мама.
— Ну, у меня есть весомая причина учиться за границей: в России человека легко могут отчислить за его политические взгляды, или лишить стипендии, если он учился на бюджете. Прецеденты были.
— Вот поэтому мы с папой и предлагаем тебе рассмотреть другие страны, — заметила мама. — Ведь высшее образование на самом деле сильно влияет на то, как тебя воспринимают в обществе. К сожалению, у нас такое консервативное и предвзятое общество в России, которое к словам олуха Мединского, формально имеющего высшее образование, прислушивается больше, чем к словам какого-нибудь оппозиционера без высшего образования, будь он хоть семи пядей во лбу. Поэтому задумайся, какой вес будет иметь твоё мнение, даже трижды правильное, если ты продавец обуви Гена Букин, и какой — если ты, к примеру, доктор наук. Слышал что-нибудь про «особое мнение» судьи Арановского?
— Не-а.
— В Конституционном суде решение принимается большинством судей. Но если кто-то не согласен, он может написать своё особое мнение, которое в обязательном порядке прикрепляется к материалам дела. И вот этот судья Арановский практически по каждому политическому делу пишет такое мнение, причём довольно конструктивно и обоснованно. В частности, одно из дел касалось недопуска на выборы, обстоятельства напоминали ситуацию с Февральным, только в меньших масштабах. Кандидат выдвигался не в президенты. Поищи в интернете.
