В поисках единственной (СИ) - Кострова Валентина (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— Это ваша первая поездка за рубеж?
— Да.
— Женаты?
— А вы не желаете стать моей женой? — весело глядя на представителя власти. Консул приподняла светлые брови. Довольно долго мы смотрели друг другу в глаза. Мысленно я уже попрощался с визой за свое нахальство.
— Я замужем, — сухо она ответила.
— Вашему мужу сказочно повезло! — посочувствовал мужику. С такой холодной женщиной и под одеялами будет холодно. Она мне напоминала чем-то мороженую рыбу. Интересно рыба умеет улыбаться?
— Чем вы планируете заниматься?
— Работать. Работать. И еще раз работать.
— Вы планируете вернуться в Россию?
— Может, вы сразу откажете в визе, и не будет задавать вопросы? Сэкономите и мне и себе время, я в пушкинской печали зайду в Макдональдс и съем сочный чизбург, залью грусть пару литрами кока-колы. И буду дальше мечтать о женщине в короне с факелом в руке, — шире улыбнулся, в надежде, что выгляжу, как голливудская звезда, хотя на самом деле был раздражен глупыми вопросами. Мороженая рыба улыбнулась. Слегка, только уголки губ приподнялись. Я не поверил своим глазам. Вздрогнул от звука печати, она протянула паспорт.
— Документы вам принесет курьер.
— Оооо, — ошалевши, протянул, вставая. — Спасибо! — смущенно пробормотал, не осознавал, что сейчас произошло, и как изменилась моя жизнь за пару минут.
— Всего доброго! — теперь ее губы действительно растянулись в подобие улыбки. Я кивнул и, чуть ли танцуя, покинул посольство. Сразу же направился в больницу, надо с подружкой поделиться хорошей новостью, а то совсем нос повесила, так порадуется за меня. По дороге купил конфет, цветов, сока. Наташа лежала возле окна одна в трехместной палате, на мой приход повернула голову и слабо улыбнулась. Глаза были грустные, тоскливые, выворачивали мне всю душу наизнанку. Олег рассказал ей о перспективах в плане материнства, это был его врачебный долг, хотя я был против этой жестокой правды.
— Привет! — входя в палату, жизнерадостно направился к койке, где лежала девушка. — Я купил твои любимые конфеты, — поставил цветы в вазу, конфеты и сок из пакета переместились на тумбочку. Взял стул и сел, продолжая улыбаться, хотя скулы уже болели. — Прикинь, оказывается, мороженые рыбы умеют улыбаться.
— В смысле? — тихо спросила Наташа. Я взял ее худую руку, приложил к щеке. Холодная, белая, как ледышка. На улице жара, а подругу хочется одеть в шубу, дабы хоть немного порозовела ее кожа.
— Я был сегодня в посольстве. А рыба, это консул. Я таких бесстрастных женщин никогда не видел. Сидит вся такая серьезная, смотрит с прищуром, сканирует взглядом. Господи, если бы ты слышала, какую ахинею нес. И знаешь, она улыбнулась.
— Тебе одобрили визу? — ореховые глаза впервые радостно засияли. — Я знала, что у тебя все получится!!!
— Конечно, ведь это я! — выпятил вперед грудь, распрямив плечи, довольно улыбаясь, что хоть как-то заставил ожить Наташу.
— Дим! — она облизнула губы, словно почуяв мое благодушие, зашептала. — Съезди к Виталику. Он уже неделю не приходит, на звонки не отвечает. Вдруг с ним что-то случилось?
Хорошее настроение сразу улетучилось. Я встал со стула и подошел к окну, рассматривая треснутое стекло. О том, что я приходил к нему, никто ей не сказал, как и о том, что избил. Менты с заявлением не являлись, было понятно, Виталик сделал все, как и велел. В том числе и забыть Наташу. Борис сам съездил к ним на квартиру и забрал ее вещи.
— Дим! — голос уже звучал более агрессивнее, настойчивее. Что ж злость — это тоже хорошо, чем равнодушие к окружающему миру. — Что ты с ним сделал?
— Ничего! — спокойно ответил, провел пальцем по стеклу.
— Посмотри на меня! — громким шепотом она попросила. Я не спешил оборачиваться, мне еще нужно было время, чтобы совладать лицом. От воспоминаний, когда я впервые увидел подругу на койке после операции, очень пожалел, что не свернул этому уроду шею. — Повернись ко мне! — закричала Наташа. Я обернулся, жестко глядя ей в глаза, нисколечко не сожалея о том, что сделал. И Наташа это поняла. По щекам скатились слезы, губы задрожали. — Зачем? Зачем ты лезешь туда, куда не просят!
— Ты себя в зеркало видела? — сделал пару шагов к кровати, взявшись за спинку, сжал, костяшки побелели. Зло смотрел на подругу. — Даже после всего, что он сделал, ты продолжаешь его любить? Ты в своем уме!!!
— Ты не понимаешь….
— И не собираюсь! Узнаю, что он был тут, не пожалею, вернусь и придушу собственными руками. А если ты сама к нему вернешься, за волосы потащу из дому и сам изобью, пока эта дурь про любовь не вылетит из головы! — зловеще процедил. В ее глазах замер испуг. — Запомни, я любого прикончу, если хоть кто-то тронет тебя пальцем. Даже океан не помешает мне вернуться. Поняла? — увидев утвердительный кивок, некоторое время смотрел на Наташу не мигающим взглядом, затем улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, успокоить себя. Подойдя к ней, чмокнул в лоб, ласково погладил по щеке. — Отдыхай. Вечером зайдет Борька с Ирой.
— Дим! — на выходе она меня позвала, повернулся в ожидании. Ореховые глаза были заплаканные, но смотрели уже миролюбиво, ласково. — Я люблю тебя!
— Я знаю, — усмехнулся, подмигнул ей, заставив улыбнуться. — У нас это взаимно.
Возвращаясь вечером с работы, заметил возле своего подъезда женскую фигуру. Замедлил шаг. На лавочке сидели местные кумушки, молчаливо ее рассматривая. Как-то не хотелось становиться героем местных сплетен. Поэтому подошел, цепляя самую обаятельную улыбку из арсенала.
— Доброго вечера! — поздоровался с пожилыми соседями. Бабули заулыбались, довольно покивали головами, все еще подозрительно косясь на девушку. Пряча свою брезгливость, свое презрение, улыбнулся ей. А она неуверенно улыбнулась мне.
— Мы можем поговорить? — она бросила выразительный взгляд на соседей, которые навострили уши. Домой приглашать не хотелось, я взял ее под локоть, повел к детской площадке, где никого не было.
— Чего тебе? — спросил, отпуская ее. Лена поправила сумку на плече, неуверенно смотрела мне в глаза.
— Ты так неожиданно ушел. А потом не отвечал на мои звонки.
— А зачем отвечать? Я все прекрасно понял без слов. Не тупой.
— Ты все неправильно понял! — она протянула руки, хотела прикоснуться к груди, но я сделал шаг назад. Не хотел, чтобы она прикасалась ко мне. Ее карие глаза потемнели от боли. Боли? Странно было видеть это в ней, после случившегося.
— Лена, что я мог ТАМ не правильно понять? — иронично приподнял брови, изгибая губы в подобие улыбки. — Да ты даже не скрывала, что получаешь кайф от этого! Сколько их у тебя? Какой я по счету? — тихим шепотом бросал ей в лицо вопросы. Она вздрагивала. Ей видно было б легче, если орал, топал ногами, а не шипел, как змея, угрожающе раздуваясь, в любую минут готовый смертельно укусить. Именно так себя ощущал. — А может ты с каждого искала выгоду? Из всех оказался самым перспективным? Просто не особо понимаю мотивы твоего поступка. Увы, в Америку лечу я. Один. Без тебя. Как говорится, гуд бай бэби! — стал уходить от нее в сторону дома, не дожидаясь ответных реплик. Слушать какие-то объяснения, оправдания не было смысла. Точка была поставлена в то утро, когда увидел ее в постели с другим мужчиной. Предателей я не прощал, вычеркивал из своей жизни и больше не впускал, никогда не давал второго шанса оправдать доверие.
— Тебе вещи привезти? — крикнула Лена в спину, стоя на месте.
— Можешь себе оставить как сувенир, память обо мне, — ухмыляясь, ответил, обернувшись, посылая ей воздушный поцелуй. Она смотрела на меня долгим взглядом, я с трудом отвел от нее глаза, поспешил к подъезду. Дома никого не оказалось. Прислонился спиной к входной двери, сжал зубы. Внутренняя борьба между разумом и сердцем длилась не первый день. Аргументированные доводы, что человек, обманув один раз, обманет и второй раз, плохо воспринималось душой. Где-то внутри болело, рвало на части. Не раз просыпался в ночи, тупо смотря в потолок, перебирая воспоминания, как старые фотографии. Я ни с кем не разговаривал о расставании, мама попыталась пару раз мельком спросить, что случилось, я делал вид, что не слышал этих вопросов. Даже Борису не стал выговариваться, сухо обронил, что тема личной жизни закрыта. Теперь только работа. Желательно все двадцать четыре часа. Мне еще много времени потребуется, чтобы забыть смеющийся карий взгляд, манящие губы, упругость тела. Позже сотрутся даты, забудется имя, какие-то важные детали, только останется маленький рубец на сердце от предательства, как маленькая медалька за мужество пережитого.