Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady" (версия книг TXT) 📗
Сентябрь неосознанной злости на все сразу, которую ему удалось направить в свои тренировки, сменился октябрем растерянности и непреодолимого ощущения, что он чего-то лишился. Сродни тому, как человеку удаляют аппендицит — он может так же полноценно жить дальше, его организм функционирует все так же… но на память остается болезненный поначалу рубец и знание того, что какой-то части уже нет на своем месте. Тогда к Максу начало приходить осознание, что с каждым новым днем он делает еще один шаг назад, отдаляясь все дальше и дальше от той точки возврата, когда еще что-либо можно было исправить или вернуть. Их с Женей непонятной дружбе пришел конец. С приходом ноября, когда кроме работы занять себя стало не чем, Максим понял, что даже «удаление аппендицита» может иметь свои последствия. Особенно, когда вдруг понимаешь, что по врачебной ошибке, это оказался не аппендицит, а что-то другое, более жизненно-важное.
Съедаемый обидой и злостью, вымещая ее на треке, Максим не обращал на это внимания, пока впервые не сел на свой байк, чтобы доехать до работы. Без страха. Когда он забирал «Машку» со стоянки перед Жениным домом, его Тойоты там не было. Знакомый двор, подъезд, двенадцатый этаж… Добравшись до работы, первым неосознанным и почти не превозмогаемым порывом было позвонить Жене и сказать, что у него все-таки получилось. Что он смог. Что… Но повертев в руке телефон, в списке контактов которого до сих пор есть Женин номер, Макс так и не набрал его. Именно в тот момент он и почувствовал пустоту, ощутить которую возможно только лишившись какой-то части себя. Он не знал, что ему сказать. До сих пор не знает. Да и очевидно, задумываться над этим вопросом уже несколько поздно, даже если он не может отделаться от преследующих его в последнее время воспоминаний.
Три месяца ни звонка, ни слова. В многомиллионном городе, оказывается, так просто затеряться, исчезнув из поля зрения друг друга. Практически без труда. Особенно, когда больше ничего и никак не связывает и уже понятно, что никаких первых шагов делать просто некому — они двигаются по жизни, как два скорых поезда в разных направлениях, лишь ненадолго встретившихся на перегоне. И даже теперь, когда Макс обнаружил в себе пустоты, которые раньше, как выяснилось, были всецело заполнены другим человеком, он не может найти сил попытаться вернуть то, чего ему так не хватает. Он почти привык к этой мысли и этому постоянству. Постоянству одиночества, сквозящего в каждой мелочи. Там, где раньше всего было по два, теперь по одному и исключительно его. Личное пространство, заполненное только собой, вдруг оказалось нестерпимо пустым и тоскливым. Неполноценным. Макс получил то, за что так яростно боролся, пытаясь отстоять свою независимость, но оно не оправдало себя. Ни разу. Только признаться в этом уже некому, кроме самого себя. То самое вожделенное личное пространство на поверку оказалось самым обычным одиночеством, которого он когда-то так боялся. За что боролся?
Макс делает последнюю глубокую затяжку и, выпустив струйку дыма, гасит окурок, бросая его в полулитровую банку на подоконнике, уже почти доверху забитую его сородичами. Одевается и, закрыв за собой входную дверь, сбегает по ступенькам. Впереди рабочий день и передышка от собственных мыслей. До вечера.
***
Женя здоровается с персоналом, открывает дверь в свой кабинет и включает свет. С приходом осени и недостатком естественного освещения, ему кажется, что он сам начинает «гаснуть». Сняв серое полупальто-пиджак и повесив его, усаживается за свой стол и включает компьютер. Перманентное состояние усталости и раздражительности, с которых начинается каждый новый день для Жени, постепенно высасывают последнюю энергию, и он впервые понимает, что значит «черная полоса» не зависящих от тебя обстоятельств. Последние месяцы Евгений практически живет на работе, бывая дома лишь считанные часы, необходимые для мало-мальски полноценного сна. Хотя вряд ли четыре часа достаточно для того, чтобы чувствовать себя лучше, но их достаточно, чтобы не начинать задумываться, где он раньше черпал силы. Или точнее в ком.
После изнуряющей проверки налоговиков и наложенных ими штрафов, они только чудом не ушли в минус, но их финансовое положение явно пошатнулось и это стало первой мощной пробоиной, затопляющей отсеки его дела, подобно началу конца «Титаника». Получаемой прибыли несколько месяцев хватало только на выплату зарплат его штату и… все. Не давая длительной передышки, месяц назад в дверях появились проверяющие из Госпотребинспекции, защищающей права потребителей. На этот раз с плановой проверкой, о которой его по всем правилам предупредили за десять дней. Еще одна неделя состояния стресса, откровенно наглое поведение проверяющих и четкое осознание того, что все свалившиеся на него проверки проводятся с единственной целью — собрать мзду и пошатнуть и без того неустойчивое положение. Ответ на вопрос «для чего это нужно?» трансформировался в «кому это нужно?» несколько недель назад, когда господин Савлев осчастливил его своим очередным визитом с великодушным и щедрым повторным предложением, на которое получил очередной категорический отказ и указание на дверь. После чего Женя тут же подал в суд, чтобы обжаловать результаты последней проверки. Разумеется, аннулировать их работу не удалось, но снизить масштабы санкций помогло. Небольшая победа, придавшая сил.
Теперь Евгений со всей отчетливостью понимает, что сидит на пороховой бочке посреди то и дело вспыхивающих фейерверков и когда роковая искра упадет к его ногам неизвестно. Завтра? Уже сегодня? Он так до сих пор и не признался отцу в критической ситуации, в которой оказался, пытаясь самому выкарабкаться из этого. Своими силами. Проблема только в том, что сил этих все меньше и меньше. Очередным «ударом» по их резерву стала не проверка, а неожиданный утренний визит к нему домой в одно прекрасное воскресенье спустя несколько недель после их с Максом… ссоры? Разрыва? Уже не важно. Застав на своем пороге Кристину, интересующуюся дома ли Макс, Женя ощутил, будто его переехал грузовик. Новая болезненная волна горечи, разочарования и злости — вот и весь широкий спектр испытываемых им в последнее время эмоций. Как можно более нейтрально и спокойно объяснив ей, что Макс больше здесь не живет и, записав его адрес, ему потребовалось несколько дней, чтобы вновь взять себя в руки.
Сейчас Женя не дает себе думать об этом. Ему и некогда на самом деле. Но пришедшая в голову неожиданная мысль, когда он в очередной раз засыпал на своей половине кровати, просто выбила его из колеи — если бы Макс вдруг вернулся сам, сделав осознанный выбор в его пользу, Женя, скорее всего, перешагнул бы через свою гордость и дал бы им еще один шанс. Даже если бы одним из обязательных условий стала универсальность секса. Он несколько минут растерянно думал над этим и, в конце концов, признал всю гипотетичность подобного решения. Условная ситуация, условие в которой кажется маловероятным. Почти нереальным, то есть абсолютно. Женя знал, что рано или поздно их может ждать такой конец. То, что Макс жил и спал с ним, еще ничего не значило. Женя не стал для него кем-то особенным, Макс просто давал Жене то, что ему хотелось. Ровно до того момента, пока его это устраивало. Евгений до сих пор не знает, что Макса удерживало рядом — плата, благодарность за помощь, новизна ощущений — но знает, что не то же, что самого Женю и не то, чего ему хотелось бы на самом деле. Макс — совсем отличное из всего, что с ним было в жизни и не подпадающее ни под одну из категорий бывших отношений. Поэтому в своих фантасмагорических бесперспективных желаниях Женя впервые почувствовал в себе способность переступить через ущемленное самолюбие. Потому что в реальности такого не будет. Ему просто нужно еще немного времени, чтобы окончательно прийти в себя. Забыть.
Выматывающий рабочий день, отвлекающий от личных проблем, обходится без новых непредвиденных эксцессов, но напряжение, скопившееся внутри за долгое время, ищет выхода. Воспользовавшись временным затишьем, Женя не выдерживает и, решив необходимые первоочередные рабочие вопросы, уходит с работы раньше, то есть до полуночи. На улице практически ночь, зябко и отвратительно сыро. Сев за руль, выезжает с парковки перед рестораном. Но едет не домой. Стоя на светофоре, набирает короткое сообщение и, получив в ответ улыбающийся смайл, делает глубокий вдох. Телефон самопроизвольно вибрирует и дисплей гаснет. Отлично, еще и батарея села.
