Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗

— Нет, я знаю, тебе не все равно. Именно поэтому ты защищаешь клоунов в зале суда.

— Не меняй предмет, Джон. Я хочу, чтобы ты сделал это здесь и сейчас.

— Я не буду спорить с тобой перед чужими людьми, Джессика.

— Ты не будешь разговаривать со мной и наедине, когда я попробую поднять эту тему. Так почему же не перед целым миром?

— Я отказываюсь, — сказал он, снова отворачиваясь. — Я не могу говорить с тобой, когда ты в истерике.

Она смотрела, как он уходил, она видела, как он уходил от нее много раз прежде, когда она просила поговорить с ней, а он хотел закрыть тему. Дома она бывала наказана его молчанием, а затем он занимался с ней любовью, как будто ничего не случилось. На этот раз она посмотрела, как он уходит, а затем повернулась и направилась в противоположную сторону.

Прошло несколько минут, прежде чем Джон понял, что случилось, и догнал ее. Схватив ее за руку, он зашипел:

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Я иду домой. — Она отняла руку и пошла дальше по переулку.

Он последовал за ней и снова взял ее за руку, на сей раз причинив ей боль.

— Ты не посмеешь уйти от меня!

— Почему нет? Ты делаешь это по отношению ко мне все время. Я думаю, что теперь моя очередь, не так ли?

Он, нахмурившись, глядел на нее.

— Джес, что все это значит? У тебя критические дни?

Она освободила свою руку и быстро пошла прочь.

Джессика дошла до самого входа, который был довольно далеко от пешеходного моста, когда Джон догнал ее снова.

Она уже собиралась выйти из ворот, когда он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Прекрати это немедленно, Джессика!

— Если ты хочешь вернуться обратно на ярмарку, Джон, тебе надо было поставить печать на руку.

Она поспешила через ворота, а он смотрел ей вслед. Затем он протолкнулся вперед и остановил ее с другой стороны.

— Я не потерплю этого, Джессика. Давай вернемся прямо сейчас, и ты извинишься перед нашими друзьями.

— Они не наши друзья, Джон. Мне даже не нравятся Бонни и Рей.

— Сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить мне об этом!

— Я говорила тебе прежде, только ты не слушал. Отпусти мою руку. Я иду домой.

— Нет, ты не пойдешь.

— Ты не поставил печать себе на руку, Джон. Теперь ты окажешься перед необходимостью заплатить еще раз, чтобы войти снова и хотя бы забрать свои уродливые кубки.

— Я купил их тебе!

— Ты купил их не мне!

Его лицо покраснело. Он сильнее сжал ее руку.

— Я клянусь, Джессика, если ты не вернешься туда со мной прямо сейчас, ты пожалеешь об этом.

— Я сожалею о восьми годах, Джон. А именно сейчас я впервые не жалею.

— Что, черт возьми, случилось с тобой?

— Я просто дошла до предела, Джон. Вот и все. Мне надоело, что ты относишься ко мне, как к ребенку, говоришь мне, что делать, что носить, что есть. Ты оскорбляешь меня каждый день по сотне незначительных поводов. Я не могу иметь мнения, если оно не соответствует твоему. Ты подавляешь меня перед другими людьми. Ты высмеиваешь мою карьеру…

— Так ты, значит, собираешься уехать, так? Оставив меня здесь?

— Бонни и Рей могут подвезти тебя. Если, конечно, ты не хочешь поехать со мной и поговорить обо всем.

— Я никуда с тобой не поеду, черт побери! Ты должна прекратить вести себя как плохо воспитанный ребенок и стать взрослой.

— Я считаю, что это ловкий трюк.

Она освободилась от его хватки и снова пошла прочь быстро, почти бегом.

Он побежал за ней и преградил ей путь.

— Я не позволю тебе сделать этого.

— Я не нуждаюсь в твоем разрешении. Я вполне способна доехать домой. Я способна на многое, что, возможно, удивит тебя, Джон.

— Ты никого не можешь удивить, Джес. Ты самая предсказуемая, лишенная воображения женщина из всех, что я когда-либо встречал! Господи, ну ты и зануда!

Она пристально посмотрела на него, внезапно почувствовав, что близка к слезам. Они спорили и прежде, но она никогда не видела такого презрения в его глазах, никогда не слышала, чтобы он говорил такие слова.

— Я думаю, что ты сделал меня скучной женщиной, Джон, — спокойно сказала она. Она слышала, как дрожит ее голос, и надеялась, что не начнет плакать. — Ты не позволял мне расти.

— Расти! — Он отвернулся, засовывая руки в карманы. — Ты тупая сука! Где ты была бы, если бы я не женился на тебе? Что бы ты делала, если бы я не говорил тебе каждый день, что надевать, что заказывать в ресторане? У тебя нет своего собственного мнения, Джес.

— Только потому, что ты никогда не позволял мне иметь его! — кричала она.

Люди, идущие мимо, направляющиеся от припаркованных машин к входным воротам, бросали любопытные взгляды на эту пару. Джона это на сей раз, казалось, не заботило.

— Хорошо, — сказал он, его лицо вспыхнуло гневом. — Ты хочешь домой? Хорошо, мы поедем домой. — Он схватил ее за руку и потянул туда, где был припаркован их автомобиль.

— Ты делаешь мне больно!

Он шел рядом с ней, его пальцы впивались ей в руку, вынуждая ее спотыкаться, идя по неровной земле. Когда они подошли к «БМВ», он подтолкнул ее к машине и полез в карман за ключами.

— Я не буду садиться, — сказала она.

— Ты хотела ехать домой, мы едем домой. Садись!

— Нет. Я поеду домой сама.

— Ты не можешь сама объехать вокруг супермаркета. — Он открыл дверь. — А теперь садись!

Джессика глотала слезы, которые грозили брызнуть у нее из глаз.

— Я могу справиться одна, — сказала она напряженным голосом. — Я способна на многое сама, Джон.

Его голос был полон презрения:

— Назови хотя бы одну вещь, кроме своего унижения в зале суда.

Звук ударов ее сердца грохотал в ушах. Во рту у нее настолько пересохло, что ей трудно было говорить.

— Есть одна вещь, — произнесла она спокойно, — я способна лечь в постель с другим мужчиной.

Он высокомерно засмеялся.

— И когда ты планируешь сделать это?

— Я уже сделала это.

Его рот скривился в насмешливой улыбке.

— Предполагается, что я должен испугаться?

— Фактически я ложилась с ним в постель дважды.

Глаза Джона замерцали. Маленькая тень появилась на его лице.

— Кто он?

— Я не знаю его имени. Он мне совершенно не знаком. Я была в постели с человеком, которого я даже не знаю.

— Я не верю тебе.

«И я заплатила ему деньги за это».

Его рука взлетела так быстро, и он так сильно ударил ее по лицу, что сбил Джессику с ног. Когда она упала в грязь, они оба были ошеломлены.

Приложив руку к щеке, она посмотрела на него и сказала:

— Я надеюсь, после этого ты почувствовал себя лучше.

— Ты получишь по прибытии… — начал он, дрожа. Его руки сжимались в кулаки по обе стороны его туловища.

Джессика поднялась и прислонилась к автомобилю.

— Я признаю твое физическое превосходство надо мной, Джон. Ты весишь на восемьдесят фунтов больше, чем я. Если избиение меня позволяет тебе в большей степени почувствовать себя мужчиной, тогда сделай это.

Он отвернулся, его глаза были наполнены болью и гневом.

Она ждала, что он что-нибудь скажет. Ее щека пульсировала; ее ладони были поцарапаны и саднили. Она уставилась на негнущуюся спину Джона, ожидая, что он что-нибудь скажет, сделает следующий ход. Но он стоял, отвернувшись от нее, пристально глядя на бесконечные ряды автомобилей, протянувшихся далеко к холмам. Горячая, летняя тишина спустилась на место действия. Это место на стоянке для автомобилей было заполнено рано утром — мимо машин не ходили веселые посетители ярмарки; только мухи и пчелы гудели на жаре. В отдалении звуки ярмарки доносились, казалось, до омытого солнцем неба.

Джессика ждала.

Наконец, глубоко вздохнув и расправив плечи, Джон захлопнул дверь машины, сунул ключи обратно в карман и сказал:

— Ты можешь делать все, что хочешь. Мне наплевать. — И он ушел назад в сторону ярмарки.

46

Пришло время начать обратный счет времени. Прошло четыре дня после первичных выборов в Калифорнии, через неделю должен был состояться республиканский съезд, и для Беверли Хайленд пришло время запустить в действие заключительную стадию своего плана. Это был момент, ради которого она работала тридцать пять лет.