Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗
Однако на следующий день на первой странице появился совершенно другой и весьма неожиданный заголовок: «Имя Маккея связано с борделем на Беверли Хиллз».
— Иисус Христос! — пробормотал Дэнни, когда увидел утреннюю газету. У него было похмелье после вечеринки по поводу победы прошлым вечером, и он пытался прийти в себя при помощи томатного сока и соуса «Табаско». К тому же он не выспался, потому что не мог спать после звонка из газеты, прозвучавшего после двух часов ночи.
Они позвонили, чтобы сообщить ему об информации, которую получили от полиции и которую собирались печатать. «Принимая во внимание ваше положение в обществе, — сказали ему, — мы подумали, что было бы справедливо предупредить вас».
И вот она, эта статья.
Дэнни бросил газету и посмотрел на Боннера. Из внешней комнаты он мог слышать звонки телефонов и постоянный стук в дверь. В своей личной спальне Дэнни включил телевизор. И увидел на экране свое лицо — фотографию для общественности из его собственного досье. Голос за кадром говорил:
— «…проверено вскоре после полуночи. Полиция, реагируя на анонимный донос, обыскала комнаты над магазином одежды и обнаружила то, что они описывают как помещение, основанное с целью ведения незаконной деятельности. „Фанелли“, дорогой магазин мужской одежды на Родео Драйв, как только что выяснилось, принадлежит компании „Королевские фермы“, которой владеет сам Дэнни Маккей, кандидат в президенты. До настоящего времени прямой связи между преподобным Маккеем и заведением наверху установлено не было, но полиция изучает некоторые улики, которые были найдены в помещении, похожем на офис этого незаконного предприятия».
В то время как его штат во внешней комнате занимался репортерами и телефонными звонками, Дэнни стоял в пижаме и шелковом халате, глядя на экран и не веря своим ушам.
Его пресс-секретарь сидел всю ночь, составляя заявление о том, что преподобный отрицает, что он знал об учреждении над мужским магазином, и, так как «Фанелли» был лишь маленькой частью многих его холдингов, Дэнни Маккей никогда за все годы владения «Фанелли» не заглядывал в этот магазин.
— Черт побери, Бон, — сказал он, садясь завтракать куриной отбивной с картофельными оладьями. — Как могло случиться что-то подобное? Я думал, что ты проверил это место.
— Я проверял, но это было одиннадцать лет назад! Я лично осмотрел это место. Это было обычный магазин мужской одежды. А наверху были офисы, арендованные различными законными организациями.
Дэнни пнул газету, которая лежала на полу.
— Офисы! Ты читал, что они нашли там? Кнуты и цепи, презервативы, приспособления для секса! Где, черт побери, Дуэйн?
— Он все еще в штаб-квартире полиции, Дэнни. — Они говорили о Дуэйне Чедвике, адвокате Дэнни.
Дэнни поднял свою «Кровавую Мэри» и залпом выпил коктейль. В коридоре за дверями его номера телохранители не подпускали близко репортеров и любопытных. Две его телефонные линии обслуживались секретарями, которые объясняли ошибку нужным людям — его тестю-сенатору и другим сильным политическим сторонникам, — в то время как отель готовил комнату, из которой Дэнни сможет передать по телевидению публичное опровержение нелепых утверждений.
— Не волнуйся, — сказал Боннер немного нервно, пробуя успокоить своего босса. — Разве кто-нибудь в этом мире поверит, что ты знал об этом борделе. Послушай, ведь это случалось и прежде, не так ли? Люди неожиданно брали на себя ответственность за то, о чем они понятия не имели. Рассказывай, что это была идея какого-то идиота, решившего быстро обогатиться. Полиция найдет управляющего магазином, он все выложит, и ты больше не будешь на крючке.
— Лучше бы им найти его, и побыстрее.
Дэнни поднял глаза и увидел Анжелику, стоящую в дверном проеме. У нее на лице было обычное выражение боли.
Боже, его тошнило от нее. С их первой брачной ночи он ничего не видел на ее лице, кроме выражения страдающей мученицы. Она улыбалась только на публике, когда была вынуждена играть роль хорошей жены. Они даже не спали вместе, начиная с их медового месяца одиннадцать лет назад. Единственная причина, по которой был зачат Гарри, их сын, заключалась в том, что Дэнни был настолько пьян и безумен однажды ночью, что связал ее и устроил ей то, чего она заслужила.
— Возвращайся в свою комнату, — зарычал он на нее. — Это не твое дело.
Анжелика отступила подобно привидению в изящную спальню их многокомнатного номера, где проводила все свое время, читая и плетя кружева, когда не нужно было позировать с Дэнни перед камерами.
К началу вечера Дэнни сделал публичное заявление о своей невиновности. Он неопределенно намекнул, что кто-то решил оклеветать его, но что он простил им, как, конечно, простил и Бог. И он так постарался для того, чтобы выглядеть в роли жертвы, что симпатии общественности к нему возросли. На следующее утро Дэнни возглавлял списки опросов общественного мнения и уже мог смеяться над всем этим, поедая жареную ветчину и бисквиты с соусом.
А затем в отель пришел лейтенант О’Мэлли, и Дэнни не мог отказаться от встречи с ним. Он был лейтенантом сыскной полиции и привел с собой сержанта.
Полицейский явно чувствовал себя неловко. Он многократно извинился за то, что потревожил преподобного, и уверил Дэнни, что это не займет много времени, что это только вопрос формальности и что в расследовании касательно тайного борделя над «Фанелли» все данные подвергаются сомнению.
— Поверьте мне, сэр, — сказал лейтенант, садясь, — я обсуждал это со своими начальниками. Мы спорили вчера весь день, стоит ли беспокоить вас по этому поводу. Мы все-таки решили, что у нас нет иного выбора, принимая во внимание то, что, э-э… — он прочистил горло, — мы нашли в офисе наверху.
Дэнни уставился на О’Мэлли. Этот человек не был похож на сыщика. Он был очень маленького роста, но одет необычайно элегантно и выглядел чрезвычайно опрятным человеком: воротник его рубашки был безупречно выглажен, волосы тщательно приглажены, руки розовые и чистые. Даже небольшая записная книжка, которую он вынул из кармана, выглядела слишком опрятной, и Дэнни бросил взгляд на четкий и узкий почерк.
— Когда мы осматривали помещение над магазином мужской одежды, — начал О’Мэлли, не глядя Дэнни в глаза, — мы пришли к выводу, что оно было явно центром действий. Это комната со столом, телефонами и стенным сейфом, который, когда мы его открыли, содержал большое количество наличных денег. Но не было никаких письменных отчетов или чего-нибудь, что могло бы дать нам ключ к тому, кто работал там или кто мог быть клиентом. Но мы нашли письмо. — Теперь он поднял голову и посмотрел прямо на Дэнни. — От вас, сэр.
Дэнни замигал.
— От меня? Какое письмо, лейтенант?
— Письмо с поздравлениями.
— Поздравлениями?
— Восхваляющее некоего, э-э… — он сверился со своей записной книжкой, — Боба Маннинга за его успешную работу и за значительное увеличение прибыли. Письмо было проверено, оно подлинное, преподобный. Оно было написано на фирменном бланке «Пасторств Благой вести» и подписано вами.
Дэнни нахмурился и сказал:
— Мы, должно быть, рассылали сотни таких писем, лейтенант. Всякий раз, когда мы получаем хорошие отчеты о прибыли от одного из наших подразделений, мы вознаграждаем их похвалой и поощрением. Это письмо было адресовано магазину мужской одежды, лейтенант, а не дьявольскому заведению наверху!
— Да, хорошо. — О’Мэлли снова прочистил горло. — Вместе с письмом была найдена фотография. У меня с собой есть копия. — Он полез во внутренний карман пиджака. — Оригинал находится в штаб-квартире, конечно, но, как вы можете видеть, сэр, это ваша фотография.
Дэнни опустил взгляд на фотографию и онемел. Он был изображен на фоне пляжа и пальмовых деревьев сидящим с одетой в бикини молодой красоткой на коленях. Он резко поднял голову и сказал:
— Дуэйна сюда. Немедленно.
Через десять минут адвокат Дэнни Маккея уверял извиняющегося сыщика О’Мэлли, что фотография — это фальшивка и что «серьезные репрессалии» докажут, что фотография сфабрикована для прессы.
