Сила любви - Спенсер Лавирль (читаем книги бесплатно txt) 📗

Ли чувствовала себя так, словно в груди у нее надувался воздушный шар, черпая все больше и больше воздуха из ее легких, так что ей самой дышать становилось все труднее.

Сердце ныло.

Жгло глаза.

В горле стоял ком, и она почему-то подумала о том закупоренном садовом шланге.

Если бы только он взвился от ярости, вел машину, как обезумевший маньяк… Но вместо этого – безупречная выдержка и хладнокровие.

Подъехав к ее дому, он, не выключая двигателя, вышел из машины, чтобы открыть ей дверь, подал ей руку, помогая спуститься с высокого сиденья, и, поддерживая под локоть, проводил по скользкой аллейке до двери.

У порога она остановилась, в отчаянии от того, что делает, чувствуя, как уже заполняет душу пустота, которая станет еще более ощутимой и болезненной, как только он уедет. В прихожей горел свет, отбрасывая блики на их лица, ночной ветер кружил поземку у их щиколоток. Снег потемнел от времени и лежал во дворе тяжелым серым одеялом. Воздух был пропитан сыростью, которая, казалось, проникала через одежду, впитываясь в поры кожи, подкрадываясь к самому сердцу.

Он взял ее руки в свои, и они молча стояли в нескольких дюймах друг от друга, уставившись на темный асфальт под ногами.

Она подняла взгляд.

Он поднял взгляд.

И в ту же секунду, как встретились их взгляды, в нем словно оборвалась пружина, сдерживавшая до сих пор бушующие эмоции. Он крепко прижал ее к себе, неистово, в агонии вынужденного прощания, стал осыпать поцелуями. В них спрессовалось все: любовь и страсть, обида и боль, и она уже не сомневалась в том, что и ему уготованы страдания в разлуке.

Так же внезапно он и отпустил ее, сказав:

– Я не буду звонить тебе. Если захочешь меня видеть – ты знаешь, где меня найти.

Он резко развернулся и, перешагнув сразу через две ступеньки, направился к машине.

Ей уже случалось плакать так горько. Трижды. Так что она знала, что выстоит и на этот раз. Ее сотрясали жестокие рыдания – громкие, с надрывом, – так она оплакивала когда-то малышку Гранта… потом Билла… Грега. Разница была в том, что сейчас этими слезами она была обязана своему собственному выбору.

Но разве могла она поступить иначе?

Она была не из тех, кто привык к безнадежности, так что вопрос этот то и дело всплывал в сознании этой ночью. И ему вторил другой: «Как могли самые близкие ей люди подвергнуть ее такому адскому испытанию ?»

Вновь и вновь в памяти оживали прощальные поцелуи Кристофера, его торопливый уход. Она слышала, как яростно хлопнула дверца его автомобиля, как взвизгнули тормоза, когда он, резко вырулив на проезжую часть улицы, не вписался в поворот и угодил в сугроб. Он включил радио так громко, что рев его разносился по всей округе. В конце квартала он, не снижая скорости, промчался мимо сигнала «стоп».

И это полицейский.

Блюститель порядка.

Человек, чье сердце она разбила.

Она и сама страдала не меньше. Рухнув на кровать, она громко рыдала, разбудив своим плачем Джои, который, боязливо приоткрыв дверь в ее спальню, прошептал:

– Мам?.. Мам?.. Что случилось, мам?

Она не могла ответить, да и не хотела, и все продолжала плакать и стонать, терзая душу сына.

Это были слезы безнадежной любви. Она плакала и от горькой жалости к самой себе, не представляя, как переживет свое одиночество. Кто теперь позвонит и спросит, как прошел день? Кто позвонит в дверь с пирогом в руке, кто предложит ей прогуляться, съездить за рождественской елкой? Кто утешит, когда ей это будет необходимо, и поймет, что иногда ей нужно поплакать, кто будет смеяться вместе с ней в счастливые мгновения жизни?

Она лежала на боку – инертная, безучастная ко всему, не в силах двинуться, чтобы достать свежую пачку носовых платков, раздеться, снять украшения, залезть под одеяло.

В висках стучало. Глаза горели. В носу хлюпало. Она даже не могла вздохнуть, чтобы не содрогнуться при этом.

Я больше не хочу плакать. Пожалуйста, не разрешай мне больше плакать.

Вспомнив эту обращенную к Крису просьбу, она разрыдалась с новой силой.

В последний раз, когда она взглянула на часы, было четыре тридцать четыре утра.

Она проснулась в десять тринадцать и резко вскочила в постели, увидев, который час. Она уже давно должна была быть на работе! С трудом выбравшись из постели, она тут же свалилась обратно, зажав руками опухшую от боли голову. Покрывало на кровати было смято так, что напоминало топографическую карту, испещренную линиями горных хребтов и водоразделов. Наволочка явно нуждалась в стирке. В ногах валялись мокрые носовые платки.

О, Боже.

О, Боже.

О, Боже.

Дай мне силы пережить хотя бы этот день, потом станет легче.

Когда она, все-таки заставив себя встать, бесцельно расхаживала по спальне, кто-то постучал в дверь. Удивленная, она обернулась на стук, и в этот момент в дверях возник Джои и с сомнением в голосе спросил:

– Мам, с тобой все в порядке?

– Джои, что ты делаешь дома? Разве сегодня нет занятий в школе?

– Я не пошел.

Она все еще была во вчерашнем наряде, теперь уже мятом и бесформенном. До нее вдруг дошло, что она, должно быть, напугала сына.

Она закрыла глаза и приложила руку к виску, словно пытаясь остановить пульсацию.

– Мам, что случилось?

Ей казалось, что он стоит за добрую четверть мили от нее. Она потянулась к нему и ватными руками обняла его за талию.

– Вчера вечером мы с Кристофером расстались.

– Почему? – с искренним недоумением спросил он.

Этот наивный вопрос вызвал новый поток слез. Их соленые ручьи разъедали и без того воспаленные, набухшие веки.

– Да потому что все как сговорились обгадить меня, вот почему! – с вызовом воскликнула она. – А это так несправедливо, и я… я… – Рыдания вновь сокрушили ее. Она повисла на сыне, демонстрируя ему, как ведут себя девушки, покинутые своими возлюбленными, – завывая, словно ветер, залетевший в дупло, сгорая от стыда, но не в силах остановиться. Боже, да что же она себе позволяет? Мальчик еще насмотрится таких сцен, когда ему стукнет семнадцать и начнутся выяснения отношений с женским полом.

Он неловко обнял ее.