Сила любви - Спенсер Лавирль (читаем книги бесплатно txt) 📗

– То, что ты сказал, очень важно для меня, – произнесла она вслух. – И вообще сегодняшний день многое дал мне. Ночью мне все казалось таким безнадежным. Я думала, что увяну и умру без Кристофера. Но смотри, что получается. Вот я здесь, в этой галерее, любуюсь ее шедеврами, и это лишний раз убеждает в силе человеческого духа. Ты помог мне пережить этот первый день, а если я справилась с одним днем – значит, одолею и все, что впереди.

– Так, стало быть, ты не собираешься больше видеться с ним?

– Нет.

Они шли дальше.

Он посмотрел на картину справа.

Она уставилась на полотно слева.

– Знаешь, что я думаю, мам?

Вопрос его гулко разнесся по залу. Она касалась рукава его куртки. Руки его были запрятаны глубоко в карманы.

Топ… скрип… топ… скрип. Ее ботинки на плоской подошве и его оклеенные серебристой пленкой кроссовки двигались в унисон.

– Я думаю, что ты совершаешь большую ошибку.

Эти слова вновь и вновь стучались в ее сознание, пока медленно тянулись дни в разлуке с Кристофером. Как унылы стали будни, лишенные радостного ожидания предстоящей встречи. Как обременительны повседневные обязанности, когда знаешь, что впереди никакой отдушины. Как тоскливо одиночество после счастливого общения с любимым.

Они так много времени провели за одним столом, так часто слушали вместе музыку, бывали друг у друга дома, где для них были общими и холодильник, и расчески, и ванна, и посуда.

Слишком многое напоминало о нем.

Возле телефона лежала оставленная им шариковая ручка, на которой было выгравировано: «ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ? ЗВОНИТЕ 911». Для нее же сама жизнь отныне была чрезвычайным происшествием, и она судорожно пыталась вырваться из плена отчаяния. Каждый вечер она усилием воли заставляла себя отойти от телефона, поборов искушение набрать заветный номер, как советовала надпись на шариковой ручке.

Блюда, которые она готовила, напоминали о том, как он их любил. Попкорн. Китайская капуста. Спагетти и фрикадельки. За ужином, в компании одного лишь Джои, она, глядя на сына, задумывалась о том, что всего через три года он окончит среднюю школу. И что тогда? Ей суждено ужинать в полном одиночестве?

Однажды она раскрыла блокнот и обнаружила в нем запись, которую Крис сделал, когда заезжал к ней во время дежурства: «Ярмарочная площадь – сигнализация». Ему тогда передали по рации задание проверить одно из зданий ярмарки, и он, чмокнув ее в губы, ушел, извинившись, что не может задержаться подольше.

Как-то вечером, возвращаясь с работы в машине, она открыла отделение для перчаток и обнаружила там маленький, но очень мощный фонарик, который он купил и положил туда, отругав ее за то, что она слишком доверчива, и предупредив, что нужно всегда быть начеку.

Лежавший в ее комнате журнал был раскрыт на статье, которую он читал в последний раз, ожидая, пока она оденется.

Стиральная машина опять дала крен, и она, чуть не плача от обиды, отправилась за помощью к соседу, Джиму Клементсу.

В кухонном шкафу она увидела вазу, в которой когда-то стояли подаренные им ко дню рождения розы.

За окнами ее магазина с утра до вечера мелькали знакомые черно-белые машины полицейского управления Аноки. И каждую она провожала с замиранием сердца и потом чувствовала себя опустошенной и вконец разбитой.

Но самое худшее ждало ее ночью, когда она лежала в постели одна, тоскуя по нему не только душой, но и телом. Сколько еще лет ей суждено прожить, казня себя за то, что принесла в жертву собственное счастье, ублажая свою семью? Каждый вечер в одиннадцать часов она боролась с искушением снять телефонную трубку и сказать: «Привет, что ты делаешь? Как прошел день? Когда я тебя увижу?» Однажды она все-таки не устояла и набрала номер, но после первого же гудка повесила трубку, повалилась на кровать и расплакалась.

Она пыталась скрыть свое уныние от Джои, но оно притаилось в ней и, словно паразит, высасывало соки, питавшие ее интерес к жизни, успехам сына и повседневным делам.

Вместе с Кристофером ее покинули оптимизм, юмор, удовлетворение и радость – все, что прежде определяло ее жизнь. Она пыталась воспрянуть духом, хотя бы ради Джои, но все ее попытки, и она это знала, выглядели жалкими и фальшивыми.

Почти то же происходило и с Кристофером.

Жизнь утратила яркие краски. Он работал. Ел. Занимался в спортзале. Тренировался в тире. Сменил масло в «эксплорере». Сводил Джуда в кино на Брюса Ли. Он избегал своей квартиры, где все напоминало о ней. Пока не пришла пора переодеться. Сколько же дней он обходился без стирки? Не питался дома? Не открывал жалюзи в гостиной?

Все так же машинально он проделал то, что нужно было проделать.

Выстирал и прогладил форму. Почистил пылесосом ковры. Полил цветы. Поменял постельное белье.

Оно все еще хранило ее запах. Косметики, секса, женщины. Воспоминания хлынули вместе с потоком горячей воды, в которой утонули простыни, подхваченные центрифугой стиральной машины.

В ванной она оставила маленький флакончик лосьона для рук. Поворчав однажды, что у него нечем смазать руки, она сама купила этот флакон. После того как они расстались, он открывал иногда крышку и вдыхал запах, как бросивший пить алкоголик, отвинчивая бутылку ликера, пьянеет от заветного аромата.

О недавнем прошлом напоминало многое.

В ванной лежала наполовину опустошенная упаковка презервативов.

В холодильнике – напиток со странным вкусом, который она как-то сгоряча купила, сказав, что у него такое экзотическое название, что она непременно должна его попробовать. Шоколадно-вишневая содовая. Он держал банку в холодильнике в надежде, что когда-нибудь она вернется и выпьет ее, как и мечтала.

В «эксплорере» осталась коробка с носовыми платками – с того раза, как она была простужена.

В гостиной о ней напоминал и диван, на который они в первый раз легли вместе; и пол, на котором они занимались любовью; радиоприемник, который они в тот момент слушали; растения, которые она разрешила оставить ему у себя после смерти Грега и в горшки которых она тыкала пальцем, проверяя, не сухая ли земля.