Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры - Доманчук Наталия Анатольевна (читаемые книги читать .txt) 📗
— О чем ты с ними будешь говорить? Господи, я думала, что ты умней. — Инга театрально закрыла лицо руками, показывая, что она в полном шоке. — Мужчины не настолько глупы, как ты думаешь!
— Да, мы знаем! Они еще глупей, чем мы думаем, — вставила я свои пять копеек.
— Нет, дорогуша, ты ошибаешься. Для того чтобы понравиться мужчине, ты должна по крайней мере за полчаса общения хоть десять минут потратить на то, чтобы похвалить его, его маму, его одежду, его собаку…
— Так он ведь там без собаки сидит, — удивилась я и опять посмотрела в ту сторону, где сидели двое незнакомцев.
— У-у-у, — не выдержала Инга. — Идите, идите к ним. Я очень хочу посмотреть, что у вас получится.
Я резко встала, сказала «хык» и, взяв Аньку под руку, направилась к соседнему столику.
— Как будет «здрасьте» по-английски? — тихо спросила у меня Анька.
— Не помню, — так же тихо ответила я.
Когда мы подошли к столику, где сидели мужчины, Анька сделала лицо китайской фарфоровой куклы, подняла правую руку и помахала им. Я несколько раз кивнула и улыбнулась.
Мужчины ничего не понимали и только глупо улыбались.
— Туристо, — наконец вспомнила я английский.
— А-а-а, — обрадовался один из мужчин и, протянув мне руку, сказал: — Иво.
Второй тоже решил включиться в беседу:
— Алесандро.
— Лора, — ответила я, — а это Анна.
— О, Лора, Анна!
Они смотрели на нас и улыбались.
Но у меня почему-то было такое впечатление, как будто это не мы не понимаем по-английски, а они.
— Э-э… — попытался взять инициативу на себя Иво, но Алесандро его перебил и изрек:
— Che cosa?..
Мы с Анькой переглянулись.
— Чего? — спросила я. — Какая коза? Ты что-нибудь поняла?
Анька замотала головой:
— Мы русские. Ферштэйн?
В тот момент мужчины были похожи на небольшой вычислительный центр, который после нескольких алгебраических операций и обмена информацией запищал, задымился и выдал ошибку. Они опять посмотрели на нас и улыбнулись своей неповторимой наитупейшей улыбкой.
— Вод-ка. Прос-ти-тут-ки, — вдруг вспомнила Анька, чем славится наша родина.
— Руссо? — догадался Алесандро.
— Да, руссо, Путин, коммунизм, — обрадовалась Анька, что ее, наконец-то, поняли.
— Э-э… — опять что-то попытался сказать Иво, но этот гад Алесандро его опять перебил и громко сказал:
— Итальяно. — И слегка наклонил голову.
Я вздохнула, а Анька закатила глаза и сказала:
— Итальянцы, мать их!.. Бай-бай! — И, взяв меня за руку, повела к Инге.
— Ну как? Не получилось? — спросила Инга и хихикнула.
— Конечно не получилось. Они на английском совсем говорить не умеют, — возмущалась Анька.
— Они иностранцы, — добавила я.
— Да вы что? И откуда? — опять поинтересовалась Инга.
— Да итальянцы, блин.
— Шурик и Ваня, — уточнила я.
— Обожаю итальянцев, — сказала Инга и встала из-за стола. — Ждите меня здесь, никуда не уходите.
Она подошла к иностранцам, присела за их столик, они о чем-то болтали, что-то показывали на пальцах, смеялись. Потом она попросила официанта принести ее заказ за этот столик, затем начала что-то доставать из сумочки, и они смеялись, нет, они гоготали на весь ресторан.
Мы с Анькой ели свой салат, пили кофе и исподлобья следили за Ингой и ее новыми товарищами.
— Вот как это у нее получается? — спросила Анька.
— Это врожденное, — ответила я и вздохнула.
— Знаешь, мне кажется, если мы во всем будем ее слушаться, то через пару месяцев точно будем носить колечко на безымянном пальце.
— Я готова не только ее слушаться. Я готова быть ее рабыней, только чтоб в ближайшее время услышать марш Мендельсона.
— Я тоже, — ответила Анька.
Инга еще немного посидела с иностранцами, потом они обменялись телефонами, и подруга вернулась к нашему столику.
— Вы уже рассчитались?
— Нет, — промямлили мы.
Она попросила счет и так, совсем невзначай сказала:
— Заплатите только за себя. За меня уже заплачено, — она еще раз бросила взгляд на итальяшек и улыбнулась.
После ресторана мы поехали к Инге.
— Расскажи, что мы станем делать дальше, — попросила Анька.
— Значит так. Пока вы будете учить английский, я познакомлю вас с русскими мужчинами. Чтобы время зря не тратить.
— А где ты нас познакомишь?
— У нас есть русское сообщество. Раз в неделю мы встречаемся в одном клубе. Там только русские. Если не напиваться до усрачки, то это довольно скучная компания, а если прийти и тяпнуть пару стопочек водки, то все будут казаться милашками.
— А свободные мужики там есть?
— Есть. Целых три штуки! Одного зовут Геннадий. Раньше работал переводчиком, сейчас перебирает бумажки в каком-то офисе. Сразу говорю: даже не подходите. С виду очень приятный и симпатичный, на самом деле тоже вполне безобидный, но НИ-КА-КОЙ, — произнесла она по слогам.
— В каком смысле? Импотент? — спросила я.
— Почему сразу импотент? Нет, с этим у него все о’кей. Просто он балбес. Ничего не имеет и не хочет иметь в жизни. Или ждет, что все это упадет с неба. А такого не бывает.
— Понятно, — кивнула Анька, — давай дальше.
— Второй — Сергей. Ну что я могу о нем сказать? Умный он. Очень. И дом имеет, и тачка классная. И работа супер. За таким не пропадешь. Но у него есть один маленький недостаток.
— Наверное, он гей. Потому что у нормального человека не может быть столько положительных качеств, — предположила я.
— Нет, никакой он не гей. Он — еврей. Вы антисемитки?
— Нет, — ответили мы с Анькой хором.
— Ну и отлично. Он вообще-то не обрезанный, насколько я знаю.
— Ты с ним спала? — спросила я.
— Нет, конечно, бог с тобой. Запомните одно правило: нельзя спасть с мужиком, который знаком с твоим мужем.
— Нам еще до этого правила ехать и ехать, — вздохнула Анька.
— Да, это точно, — согласилась Инга. — Итак, на чем мы там остановились… да, Сергей.
— А почему это недостаток? — не поняла Анька.
— Потому что. Вот скажи мне, кто жена у бегемота?
Анька задумалась.
— Бегемотиха, наверное.
— Правильно, а крокодил кого себе выберет?
— Крокодилиху.
— Правильно. А еврей женится только на еврейке. Понятно?
— Так мы не еврейки с Анькой, — тихо сказала я и скосила глаза на свой нос, — хотя нос у меня жидовский!
— Твой нос тебе не поможет.
— Понятно, этот экземпляр нам не по зубам. И что, нет совсем никаких шансов?
— Ну почему нет? История знает несколько случаев спаривания еврея и не еврейки. Шанс всегда есть. Правда, мизерный.
— Ладно, третий кто? — спросила Анька.
— Третий — Альберт.
— О, нет. Только не Альберт, — простонала Анька.
— В чем дело? Вы знакомы? — удивилась Инга.
— У Аньки аллергия на Альбертов, — объяснила я. — Нельзя ли этого Альберта сразу задушить?
— Зачем? Он самый классный. Спокойный, уравновешенный, обеспеченный. И работа у него отличная: он почти всегда в командировках.
— Чем же это так здорово? — спросила я.
— Вот выйдешь замуж — поймешь, — ответила Инга. — Он, между прочим, доктор наук И как раз в таком возрасте, что готов жениться хоть завтра. Время поджимает. Он постоянно ищет кого-то. Хочет иметь детей. Но он…
— Гей? — опять попыталась угадать я.
— Нет, уже крикнула Инга. — Не гей он. Что у тебя за манечка такая?
— Она просто мечтает иметь друга-гея, — объяснила Анька.
— Зачем тебе это?
— Да что ты слушаешь ее! — обиделась я.
На самом деле это была правда.
Я всегда мечтала иметь друга-гея, чтобы он жил со своим бойфрендом по соседству. Утром он бы заезжал ко мне на своей машине, обязательно подправлял мне прическу и ругал, если бы я была без макияжа.
Потом мы бы мчались на его «BMW-Z3» за покупками. По дороге болтали бы о всякой чепухе, сигналили проезжающим машинам и во всю глотку распевали песни Элтона Джона и Принца.
