Должница (СИ) - Гуляева Евдокия (полная версия книги txt) 📗
— Я только попробую… — шепчу, медленно наклоняясь к ней.
Она разрешает, немного подавшись ко мне, приоткрывая губы, ловя ими мой шепот, сглатывает, неравнодушно выдыхая, поэтому я больше не затягиваю, а прикасаюсь к ней, губами пробуя, перехватывая ее вдох, горя от долгожданного соприкосновения.
Еще не поцелуй, а только легчайшее узнавание друг друга, изучение, разрешение на что-то большее…
Снова выдох и я языком провожу по ее нижней губе, наслаждаясь откликом, все больше возбуждаясь от ее податливости. Инициатива исходит только от меня, поэтому слегка всасываю ее губу, прикусывая, тут же отпуская, заглаживая языком, нежно успокаивая, действиями извиняясь за свою увлеченность. За терпение вознагражден первым, нерешительным откликом: поднимает руки, обнимая меня, притягивая к себе ближе и я чуть сжимаю объятия, крепче, решительнее прижимая ее к себе, углубляя поцелуй.
Так нежно, что от нетерпения сводит скулы…
Впервые щемящее чувство уязвимости сражает меня! Боюсь грубым вторжением спугнуть ее, поэтому учусь быть ласковым, мысленно считая, сколько же граней у моего терпения. От захватившего тело желания становится больно, влечение к ней настолько сильное, ненормальное, что я с трудом сдерживаю себя.
Слышу ее тихий стон, чувствуя его на своих губах и врываюсь языком ей в рот, принимая ее капитуляцию, наслаждаясь своей, с трудом добытой победой…
Приподнимаю ее, делая шаг к машине, перенося, прижимая к капоту, целуя уже без стеснения, открыто делясь с ней своим возбуждением. Жар влечения обжигает тело, оно горит, плавится от всевозрастающей температуры жажды, подпитываемой одержимостью. Она отвечает теперь с не меньшим пылом, без стеснения покусывая мне губы, сплетаясь с моим языком, постанывая от увлеченности и я не сдержавшись, делаю выпад бедрами, потираясь о нее своим изнывающим членом. От понимания, что продолжения с ней не будет, больно скручивает яйца, поэтому отрываясь от нее, прислоняюсь к ней лбом, не разрывая тактильный контакт, но прекращая сводящий меня с ума, раздразнивающий поцелуй.
Как мальчишка!
Видя горящее желание в ее глазах, чувствуя, как снова тянется к моим губам, рычу от охватившего меня разочарования, которое, вперемешку с диким возбуждением превратилось в крайне взрывоопасную смесь…
— Я только попробую… — тихо шепчет она, беззастенчиво возвращая мне мои же слова…
Как ушла не помню…
Залетела домой на крыльях желания, чувствуя, как никогда, каждую частичку своего жаром покрытого, распаленного от возбуждения тела. Могла остаться, там, с ним, продолжая и дальше испытывать возможности его организма на прочность, поражаясь почти безграничному терпению, но он отпустил, сам, подтолкнув меня в сторону подъезда.
Поцелуй был волшебный!
Действительно, незабываемый, полный громких обещаний, искушающее нашептывающий о дальнейшем продолжении…
Впервые понравилось! Захватило, обезоружило настолько, что безумно захотелось действий. Но саркастически настроенный разум не проведешь… Он оглушительно хохотал, грубо записывая меня в ряды новых «очередных», пусть не блондинку, но первую «изюминку» в очереди нетерпеливых желающих, каждая из которых, надеялась задержаться в его сердце, оставив след, сразив своей индивидуальностью.
Я не верила в сказки.
Да, сегодня читала его желание, губами срывала с его губ безумную заинтересованность, но не считала себя особенной, способной удержать такого мужчину, поэтому сделала шаг назад, в подъезд, поднявшись в пустую, холодную комнату и, не включая свет, рухнула на кровать, закутавшись с головой в старое шерстяное одеяло…
Нет, совсем не жалела себя, по обыкновению, не проронив ни слезинки, а улыбалась, наслаждаясь послевкусием от произошедшего, пальцами прикасаясь к опухшим, покалывающим от жадного поцелуя губам, не получив от него ничего, кроме обжигающей страсти.
Как смог отпустить, не знаю!
Садясь в машину, долго не мог прийти в себя, так и сидел в тишине и темноте салона, не заводя, не решаясь уехать. Положив руки на руль, опустив на них голову, пытался успокоить бушующий в крови тестостерон, ураганом пронесшийся по моим венам, прямиком к стоящему и сейчас каменному члену, испытывая на прочность мое терпение.
Хотел девчонку как помешанный! Именно ее…
Мог и сейчас уехать к любой из «очередных», утолить свой голод, но не желал. Не хотел размениваться, приглушая разрывающие меня сейчас яркие эмоции дешевой подделкой, до изжоги наигранным возбуждением. После нее отчетливо видел эту разницу, раздражающую теперь своим абсолютным безвкусием и бесцветностью. Тот азарт, что испытал, ярким огнем разгорелся во мне, полыхая сейчас пламенем похоти, затушить который было невозможно…
Что я мог предложить ей?!
Ничего. Абсолютно ничего…
Зная себя, я понимал, что больное вожделение к ней раствориться, словно сахар в горячем чае, стоит только трахнуть ее и пресыщение наступит обязательно, ударив апатией по удовлетворенному аппетиту. Но сейчас, здравый смысл отходил на второй план, проигрывая воспоминаниям…
Я отчетливо помнил только ее нерешительный ответ, совсем неумелый язычок, ласково скользнувший по моей нижней губе, игриво задевая уголок рта, разгоняя желание во мне до такой скорости, что оно царапало меня изнутри крыльями дикой похоти, разрывая вены по всей их длине, горя сумасшедшим вожделением, граничащим с безумием.
Мучительно застонав, поднял голову, нажав на кнопку старта, запуская вмиг зарычавший двигатель.
«Как быть теперь?!»
Встав с утра пораньше, пошла вымыть подъезды, которые подрядилась убирать и, уставшее от навязанного мной темпа тело, подвело, банально отказав мне. Я в прямом смысле рухнула, уже домывая последний этаж.
Не думала, что физическое переутомление грозит такой температурой!
С трудом встав и доковыляв до офиса управляющей компании, была вновь не рассчитана, грубо отчитанная неудовлетворенной моим появлением дежурной, которая бесцеремонно выставила меня за дверь. Теперь четко понимая, что денег не будет вообще, я страшно разболелась, и, еле дойдя до квартиры, упала на кровать, пластом пролежав до начала смены в клубе, от боли, обиды и невозможности заснуть, молча разглядывая старый плохо побеленный потолок…
Впервые не пошла на работу, пропустив смену не из-за того, что старалась избежать встречи с Сергеем после произошедшего ночью. Не могла встать, не имея возможности сделать себе чай, не говоря о том, чтобы дойти до соседки и позвонить на работу, предупредив о своем вынужденном прогуле. Своего телефона не имела, считая связь дорогостоящим удовольствием.
Лежала трупом, следя за тем, как первые вечерние сумерки накрывают комнату, ползя по потолку страшными тенями, складываясь в зловещие рисунки. Одна. Совершенно. Из-за невозможности встать включить плитку, комната остыла, и, видимо, погода на улице сегодня испортилась, поэтому с плохо заклеенного окна, из новых или старых щелей, потянул пробирающий до костей сквозняк. Мне бы залезть под одеяло, но я не хотела, не желая двигаться, причинять себе еще большую боль, тревожа переутомленный организм.
Чувствуя с какой скоростью у меня поднимается температура, понимала, что скоро кровь просто свернется, но отказывалась что-то предпринимать…
Тени почти полностью закрасили потолок, старые часы громко, раздражающе тикали, а я продолжала недвижимо лежать, и, впервые за пять лет, жалеть себя. Снова без слез. Благодарно принимая новый жизненный урок от жизни.
Уже почти не слышала, как открылась дверь, громко ударив о стену, не замечала, как кто-то ходит по комнате, громко чертыхаясь, почти не чувствовала прохладные руки на своей разгоряченной, воспаленной от температуры коже. Лишь громко застонала, когда меня подняли на руки, задевая ноющие, простреливающие резью мышцы…
— Ну что же ты, Хамелеончик! Так напугала… — шепчет мне кто-то у самого уха, шевеля волосы на виске своим дыханием. — А я уже думал, что ты решила сбежать от меня…
