Двойное дыхание (ЛП) - Реинхардт Лиз (мир книг txt) 📗
«Где ты катаешься на своем мотоцикле?»
Я написала это без задней мысли, так как сделала бы с кем-то, сидящим рядом со мной в школе, с кем я тысячу раз хотела поговорить. Как только я повернула листок и увидела нервный блеск в его глазах, то вдруг почувствовала себя огромной дурой. Он сказал мне в первую нашу встречу, как тяжело ему читать и разбирать написанное.
Он достал ручку и нервно облизнул губы.
«Вернон».
Он выводил буквы медленно и аккуратно.
«Ты соревнуешься?» — написала я, потому что не хотела, чтобы он думал, что я считаю его тупым или не умеющим что-то делать.
Он читал внимательно, губы при этом двигались, беззвучно произнося слова. Он снова взял ручку:
«Да. И побеждаю».
Я сморщила нос и написала:
«Так ты большая шишка? Может быть, я как-нибудь приду и посмотрю на тебя?»
Я подвинула ему листок и отвернулась, пока он читал. Я не хотела давить на него, но краем глаза наблюдала, как он прищуривается, как двигается его рот. Это напомнило мне как, будучи в Дании, я пару раз встречала реально крутого парня, который пытался завязать разговор. Многие люди в Дании тратят годы на изучение английского языка, но не всегда используют его, особенно в сельской местности как Ютландия. Поэтому я болтала, взволнованная тем, что было с кем поговорить, а парню приходилось прикладывать большие усилия, чтобы поддерживать разговор и выдавать связные ответы, не лишенные смысла. Сначала это было весело, но затем посещало чувство вины. Ведь для них это была всего лишь изнурительная работа.
«Ты в деле. У меня гонка через 3 недели», — написал он изящно и массивно, словно маленький ребенок в прописи.
«Я приду. Где это будет?» — написала я.
«Трасса в долине Вернон[18]».
«Со снегом? Насколько я знаю, они покрывают ее снегом для катания на лыжах».
«Не...» — он остановился, и я увидела, как он пишет «о», затем «с», потом снова остановился, стер все и, наконец, дописал:
«осенью».
Я просто кивнула, и его плечи с облегчением опустились, когда я больше ничего не написала. Когда он думал, что я не вижу, Джейк подвинул листок на край стола и сложил его в передний карман. Я заметила.
Мы молча работали, пока звонок не вырвал нас из спокойного маленького мирка.
Никогда не думала, что когда-нибудь в жизни почувствую грусть, услышав в пятницу последний звонок, но в тот день я определенно это ощущала. Подошло к концу мое время с Джейком, и я не увижу его до понедельника.
Он схватил мой рюкзак и спустился по длинному коридору, заполненному толкающимися людьми.
— Остановимся возле моего шкафчика? — качнул он головой, обгоняя на несколько шагов, и я последовала за ним, отделившись из потока давящей толпы.
Мы остановились, и он открыл дверь шкафчика так, что я могла видеть папки, аккуратно сложенные друг на друга и накрытые рисунками. Он вытащил несколько книг, затем схватил свою куртку и две шапки.
— Мне нравится комбинация твоих шапок, — я шлепнула по козырьку его надетой бейсболки.
Сверху он натянул шапку.
— Подходит как для солнца, так и для снега.
Мы вышли, и он ждал, пока я отстегивала цепочку со своего велосипеда.
— До встречи, — я взялась за руль и пнула переднее колесо.
— Да, — он поправил шапку и опустил козырек. Никто из нас не хотел расставаться, но что бы мы делали, оставшись здесь, дрожа от холода?
— Черт, холодно. Эта погода сошла с ума. Я слышал, на следующей неделе у нас будет буря, — сказал он, едва разжимая губы и с трудом выговаривая слова.
— Я бы убила за возможность иметь водительские права прямо сейчас.
— Ты когда-нибудь замечала, что в старых грузовиках самое лучшее отопление?
В грузовике Торстена я обливалась потом, когда он включал зимой печку.
— По технической причине, — он подмигнул мне. — Когда-нибудь я объясню тебе.
А потом, просто потому что он был самым лучшим парнем, и мне нравилось, как он улыбался, когда говорил, и потому что я уже начала скучать по нему, я наклонилась и поцеловала его прямо около рта, но не в губы. От него пахло мятой, и уголок его рта был сухой и теплый с небольшой колючей щетиной.
— О, черт, — произнес он, как только я отстранилась. Он сморгнул и снова покраснел. Я села на свой велосипед.
— Ты точно будешь моим другом на Фейсбуке, как только я доберусь до сайта.
— Я собираюсь преследовать тебя на Фейсбуке. — Снова слегка показался краешек его зуба. Его лицо вдруг опустилось. — На самом деле я немного расстроен, ведь мы не увидимся в школе в понедельник.
— Не увидимся? — недоумевая, спросила я и выдохнула. Нет школы — значило нет встречи с Джейком.
— Это День Труда[19], — он провел пальцами по рулю, по моим рукам в рукавицах. — В такую «прекрасную» погоду трудно представить, да? Ты не готова к приятному времяпровождению?
— Да ты что! Думаю, мои мозги уже отмерзли. Но это отличная новость.
Я медленно протянула пальцы в перчатках к его руке, и он коснулся своими пальцами моих.
— Думаю, это зависит от того, с нетерпением ли ты ждешь похода в школу. Возможно, я получил лучшую награду за посещение ее в этом году.
Его пальцы прошлись по полоске кожи между перчаткой и рукавом моей куртки, и у меня по руке поползли мурашки.
— Не беспокойся за меня. Я всегда пропускаю несколько дней в году.
Я прикусила нижнюю губу и показала ему лицо бунтаря:
— Позвони мне. Без тебя школа будет очень мрачной.
Он убрал от меня руку, потом снял ее с руля и отошел на несколько шагов, чтобы я могла нажать на педали.
— Пока, Джейк, — глянула я на него из-за плеча.
— Будь осторожна, Бренна! — прокричал он.
Когда я в последний раз оглянулась, он все еще смотрел мне вслед.
Ветер был холодным, но по непонятным причинам мне было так хорошо. От улыбки болели щеки. Саксон был загадочным, а в Джейке было что-то настоящее и хорошее. Я начала быстрей крутить педали, думая о маме, ожидающей у окна, а затем остановилась на минутку и натянула шарф на нос. Я была счастлива, что собираюсь рассказать ей, что у меня с Келси планы на вечер. Мама хотела, чтобы я проводила больше времени с ровесниками.
Но мне не хотелось рассказывать ей о Джейке. Она имела те же предрассудки о технарях, что, казалось, и все остальные. А я чувствовала над ним некое покровительство и не хотела, чтобы кто-то говорил вещи, якобы характерные для него: неспособность к учебе, что он ничего не добьется в жизни, что он не так серьезно относится к успеваемости, как я. Все это могло бы быть правдой о Джейке, но я знала, что это не так. Он был гораздо большим, чем могло показаться на первый взгляд. Он был скромным, работящим и решительным. Он был не уверен в себе, но имел увлечения, неплохие мысли и был собран. Он мне нравился.
Он по-настоящему мне нравился.
Что делало отношения с Саксоном еще более запутанными. Почему я не могла выкинуть его из головы? Тем более, когда обещала себе хорошо заботиться о Джейке? Даже если мой мозг хотел оттолкнуть Саксона, тело не могло. Что-то в его манерах, когда он смотрел или двигался, заставляло меня чувствовать прилив тепла, пробирающий до мозга костей.
Я ненавидела это, но могла остановить это не больше, чем прекратить смущение или дрожь. Я крутила педали быстрее, усерднее, сосредоточившись на дыхании, так как быстро двигалась вдоль дорог, взбивая колесами красные, оранжевые и желтые листья. И наслаждалась холмистой местностью, которая вынуждала меня усердно работать на подъеме, но позволяла расслабиться на спуске. В Дании холмы не были частью ландшафта, поэтому я все еще привыкала к трудностям, связанным с их покорением.
Я свернула на свою дорогу и чуть не влетела в припаркованную машину.
Это был Чарджер[20], одна из новых моделей, что занимала слишком много места на дороге и рычала как громадный хищник, но, тем не менее, она мне нравилась. Или может она мне именно потому и нравилась.
— Осторожней! — заорала я, слетев с велосипеда при попытке затормозить.
