Что сделала моя лучшая подруга - Доусон Люси (читать книги бесплатно .txt) 📗
Медсестра снова делает паузу. Как будто от понимания этого что-то меняется. Ничего не меняется.
— Сейчас с ней все хорошо? — задает Том единственный вопрос, имеющий значение.
— Нам удалось стабилизировать ее состояние.
Том храбро смотрит на медсестру.
— Это может повториться?
— Да, может. Но она молода и сильна, и это большой плюс для нее. Как только врачи закончат все процедуры, я приду за вами и снова отведу вас в палату. Хорошо? — Она подбадривающе улыбается. Конечно, неудивительно, что она так невозмутима, — она гораздо опытнее и старше нас. Я бы дала ей лет тридцать пять. — И знаете, для вас ситуация на самом деле тяжелее, чем для нее.
Мне хочется истерически расхохотаться. Я провожаю взглядом медсестру, на ходу поправляющую немного осветленные волосы. Аккуратно и равнодушно ступая, она покидает комнату, наполненную нашим страхом.
Том встает, сует руку в карман и вынимает несколько монет. Подходит к автомату, сует монетку в щель и подносит пластиковую чашку к отверстию, откуда выливается светло-коричневая жидкость. Высыпав в чашку три пакетика сахара, Том начинает помешивать чай пластиковой ложечкой.
— Ты бы тоже попила чего-нибудь, — советует он мне. — Лучше станет.
Чай из автомата имеет цвет смолы, сильно разбавленной водой, а пахнет горелыми автопокрышками, но он хотя бы теплый. Я обхватываю чашку пальцами и даже делаю маленький глоток. Том обессиленно опускается на стул рядом со мной. Концентрация адреналина падает, наваливается опустошение.
Мы еще некоторое время сидим молча, потом Том говорит:
— Ты им все рассказала про Гретхен?
Похоже, мысли об этом все еще мучили его.
— В смысле, что она не в первый раз пыталась это сделать?
Это то же самое, что попробовать открыть дверь, на которой написано: «Посторонним вход воспрещен». Мне кажется, неприлично говорить о столь интимных секретах из прошлого Гретхен в таком же тоне, как если бы он у меня спросил: «Ты говоришь, у нее аллергия на аспирин?» Я знаю, что Тому, как и мне, совсем не хочется это делать.
Он с трудом кивает.
— Значит, они знают, что…
— Том, — говорю я, чувствуя, как кружится голова. — Я рассказала им все, что могла.
Строго говоря, это правда.
— Я не сержусь, Эл. Я просто пытаюсь придумать хоть что-нибудь, чем мы могли бы ей помочь.
Глядя на него, отчаянно пытающегося найти хоть какой-то смысл в происходящем, я ставлю чашку на столик, беру журнал, кладу на колени. Но у меня опять наворачиваются слезы, улыбающееся лицо модели на обложке расплывается. Вот-вот мои слезы начнут капать на обложку старого журнала. Изображение становится похожим на бескрайние песчаные дюны. Обложка хрустящая и хрупкая, словно древняя кость. Чего только не было пролито на нее, что только на ней не высохло.
Перед моими глазами возникает рука Тома. Он берет у меня журнал и кладет его на столик, обнимает меня за плечо и притягивает к себе. Я начинаю всхлипывать, а он тихо шепчет:
— Ш-ш-ш… Все будет хорошо, вот увидишь.
Но я не вижу. Я ни капельки не вижу, как все может стать хорошо, и его утешения для меня почти невыносимы. После всего, через что я заставила его пройти… как будто того было мало, так теперь еще и это… Что я за человек?
— Ее мама и папа, — произносит Том. Он все еще пытается мыслить рационально. — Им обязательно нужно приехать сюда. Бэйли им…
Имя брата Гретхен он произносит скованно.
— Думаю, да. Уверена, он им сообщил.
Я чувствую, как Том напрягается. Он крепче прижимает меня к себе.
— Ты так думаешь, но…
— Том! — обессиленно выдавливаю я. Он понимает меня совершенно неправильно.
— «Том, Том»! — гневно восклицает он. — Не надо! Если бы он просто взял и приехал к ней, как собирался! Ведь говорил же, что приедет! — Он отпускает меня. — Может быть, он бы раньше ее нашел! До того, как она что-то натворила с собой… пока она просто была пьяна!
— Это несправедливо, Том, — говорю я. — Он не виноват в том, что…
— Вот уж нет! Еще как виноват! — взрывается Том. — Вина целиком и полностью на нем! Его не было, хотя он обещал приехать! Он никогда не думает ни о ком, кроме себя, ему люди нужны только для собственной карьеры. — Он так крепко сжимает кулак, что костяшки пальцев белеют. — В этом, черт возьми, весь он!
Я немного выжидаю, а потом спокойно говорю:
— Он просто опоздал на самолет, Том. Вот и все. Ты имеешь полное право злиться на него за… — я с трудом подбираю нужные слова, — за все остальное. Он не допустил бы, чтобы с Гретхен случилось что-то подобное. Когда я с ним говорила, то почувствовала, как он испуган.
Пауза. Том стискивает зубы.
— Другим удается быть надежными и делать то, чего от них ждут, а он почему не может? Что в нем такого офигительно особенного?
Последние слова он чуть ли не выкрикивает. Разве можно так громко говорить в этой комнате? Я стыдливо смотрю в пол. Я не уверена в том, что вопрос не риторический. Или он все же хочет знать мое мнение?
Глава 9
— Элис Джонстон! — Голос Гретхен в телефонной трубке прозвучал беззаботно. — Это я. Тут такое дело… Ты свободна сегодня утром?
— Могу освободиться, — ответила я и повернулась в кровати. Тома не было. Уже ушел на футбольную тренировку. — Особых планов у меня нет. Только пробежаться собиралась.
— Пробежаться? — изумилась Гретхен. — Это тебе на кой черт сдалось?
— Так ведь март! Мама меня так закармливает на Рождество, что я толстею и потом могу ходить только в огромных свитерах, а в следующую субботу она впихнет в нас гигантское количество пасхальных яиц. Не успеешь оглянуться — а уже пора надевать бикини, и тогда мне захочется себя убить.
— Ой, не будь занудой, — небрежно проговорила Гретхен. — Все эти пробежки — такая гадость. Пойдем лучше выпьем кофе с пирожными. Я скоро встречаюсь с братом и хочу, чтобы ты тоже пришла. Сможешь сама поговорить с ним насчет нужных контактов. Мне понадобилось всего четыре месяца, чтобы договориться с ним, но главное, что твое терпение, моя дорогая, принесло свои плоды.
— Наконец, — сказала я, — потому что в промежутке пришлось дружить с тобой, а это было нелегко.
Гретхен рассмеялась.
— Да. Я не подарок. Извини. Но лучше поздно, чем никогда.
— Грет, — сказала я и зевнула. — Я с радостью приду и выпью с тобой кофе, потому что забавно будет наконец познакомиться с твоим братом — но только поэтому. А потом не хочешь проехаться со мной по городу? Мне нужно кое-что купить.
— Что-нибудь занятное или, наоборот, занудное фотографическое? — с подозрением осведомилась Гретхен.
Я засмеялась.
— Занудное фотографическое, но мы могли бы заглянуть и в какие-нибудь симпатичные магазинчики, если хочешь.
— Идет! — радостно откликнулась Гретхен. — Звучит заманчиво. — Я с Бэйли встречаюсь примерно в половине двенадцатого. Ты успеешь?
Конечно, я бы очень даже успела, я бы даже раньше времени пришла, если бы мне не позвонила мама и не задержала меня разговором о том, что Френсис подала в суд на семейную химчистку за то, что там порвали подол ее свадебного платья. Это было довольно странно, как сказала мама, ведь с дамой, хозяйкой этой химчистки, Френ ходит по вторникам в группу похудания. В общем, мама просила меня позвонить Френ и попытаться ее вразумить.
В результате ровно в половине двенадцатого я выбежала из станции метро и поспешила по адресу, который продиктовала мне Гретхен. Бледное солнце пыталось пробиться сквозь слой нерешительных облаков. Я одну за другой миновала витрины магазинов. Магазины становились все меньше и роскошнее. Вывески у всех были пафосные, самоуверенные, и продавались здесь не те вещи, которые вам нужны, но такие, какие вам сразу жутко хотелось иметь: шоколадные конфеты ручной работы, ручной же работы шляпки, дорогущее вино, авторские ювелирные украшения… Это был один из районов Лондона, которые, согласно утверждениям их обитателей, уютны и похожи на маленькие городки, но именно про эти районы чаще всего пишут в приложениях к журналам на страницах, касающихся жизни высшего общества.
