Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
- Или ты хочешь одновременно с обоими? – поплыла пошляцкая улыбка на губах Мингю, но Чимин ударил его локтем в бок, едва не заставив согнуться.
- Давай сперва я, потом с ним помесишься, - подхватил боевую палку золотой.
- А почему сперва ты, а не я? – потерев место ушиба, прокряхтел Мингю.
- Потому что ты пришёл сюда полапать меня вообще, а не делом заниматься, так что отойди и жди очереди, - отчитала я его, тоже сходив за оружием. Не собираюсь ничего стесняться и скрывать, иначе превращу дружеское общение с привратником, окрашенное небольшим интимом, в некую личную тайну, а личного в Логе заводить нельзя, да и не хочется.
- А то он сюда для другого приходит, - цокнул языком привратник, указав на Чимина, но отошёл. Я воззрилась на своего товарища и тренера, глазами призывая его опровергнуть обвинение.
- Ну, и для этого тоже, конечно, - нагло пожал он плечами.
- Да блин! – стукнула я палкой по полу, как глашатай посохом. – А если я буду пытаться вас полапать?
- В любой момент, давай только за калитку выйдем, - живо отозвался Мингю.
- Так, хватит, шутки шутками, - посерьёзнел Чимин, одёрнув парня, - а надо заниматься. Боевыми искусствами, а не тем, по поводу чего тут лоснится твоя рожа.
Сосредоточившись, мы вступили в тренировочный бой. Я старалась поменьше обмениваться с ними репликами и разговаривать, потому что эротические намёки и словесный флирт, не знаю уж каким образом, но очень раззадоривали меня, и даже возбуждали. Может, поэтому говорят, что женщины любят ушами? Это относится не только к красивым фразам и комплиментам, а к тому, что слух очень чутко воспринимает какие-то сексуальные позывы. Чего стоил один голос Чжунэ…Аррр! Господи, как же меня достало вспоминать его, но и забыть не выходит, а от воспроизведения в памяти его голоса до сих пор по коже бегут мурашки. Если концентрация и медитация учат со временем не реагировать на холод, жару и другие неблагоприятные факторы окружающей среды, то, возможно, я научусь и никак не реагировать на возбуждающий голос Чжунэ?
Пока меня тренировал Чимин, всё ещё было более-менее нормально, но когда подошла очередь Мингю, тело напряглось без моей указки и сделалось не очень послушным. Спасала только ярость желания не быть побеждённой и не подпустить к себе из принципа. Наши взгляды с привратником, переставшим шутить и говорить скользкие вещи, схлёстывались в бою, сообщая больше, чем мы могли бы выразить на словах. Ну, я точно, потому что не всегда умела ясно донести свои чувства и мысли. Но по совету мастера Эна я собиралась научиться и красноречию тоже, выписывая остроумные цитаты и привыкая обращать внимание на прочитанное, заучивая рассуждения и диалоги из трактатов, которые советовал мастер Ли. Обыденная жизнь не даёт нам возможностей и шансов стать хорошими ораторами; всё, чему учатся подростки в школе – это огрызаться, повторять зазубренное без осмысления и высмеивать что-либо, в лучшем случае – щебетать о мелочах и глупостях. Где и для чего пригодилась бы поставленная речь с долгими объяснениями и рассуждениями, с пониманием самого себя и сказанного, предварительно проанализированного? Большинство моих сверстников, да и я не исключение, не в состоянии долго слушать и относиться с вниманием к темам, которые в суете дней кажутся скучными. Когда ждёт футбольный матч или прогулка, или посиделки в кафе, кто остановится и заговорит о важном, вечном вразумительно, основательно, обстоятельно? Да хотя бы просто грамотным и красивым языком. Стремительность жизни, разнообразие того, что можно и хочется попробовать ведут к спешке, и в итоге мы превращаемся в производителей «норм», «кек», «лол», «ок», «кароч ща буду». В этом процессе утериваются не только буквы и слова, но и смыслы. Обмен звуками становится символичным, а не конкретным, и потом мы уже и не в состоянии собрать воедино подразумеваемое и расшифровать нечто более глубокое, что хотели поведать, вот такими примитивными структурами речи. И вместе с этим ценности мельчают, люди мельчают, всё как будто бы мельчает. Кто-то из ребят недавно за столиком рассуждал о подобном, повторяя услышанные от настоятеля Хенсока поучения, что в мире всё взаимосвязано, и думать, что завтрак не повлияет на усвоение ужина так же наивно, как считать, что сказанное слово не повлияет на твёрдость руки. В глобальном плане то, как мы говорим, отражается на том, как мы живём, и с этим я спорить не стану, потому что слышу, насколько чище и внятнее беседуют тут, после чего преображается и поведение в целом.
Мингю опрокинул меня на лопатки и поставил на грудь, не надавливая, конец палки, чтобы обозначить мою поверженность, и без того очевидную.
- О чём задумалась? – заметил он, что я отвлеклась от занятий, и уплывшее прочь сосредоточение лишило меня необходимой внимательности.
- О том, что в жизни всё взаимосвязано, - призналась я.
- Мысли хорошие, - улыбнулся Чимин, стоявший в сторонке, - но время ты выбрала неподходящее, чтобы думать о чём-либо кроме соперника.
- Да, думать надо обо мне, - подмигнул Мингю.
- Вот ещё только осталось, - скорчила я ему рожицу, поморщив нос. И тотчас налетела с новой атакой. Он не ожидал, но всё равно отбил её.
Несколько минут меня душило разочарование, что я никак не могу его хотя бы задеть. Чимин крикнул, наблюдая, как и положено тренеру:
- Больше хладнокровия, Чонён! Убери злость, убери! Она тебе мешает!
Я попыталась задушить её в себе, но не настолько ещё продвинулась в учении Лога, чтобы это получилось быстро. Я смотрела на Мингю и внушала себе, что злиться сейчас нельзя. Да, нельзя. Но почему это не работает? И вдруг меня осенила гениальная идея. Он же привратник, он тот, кто нас охраняет, и если бы его смогла одолеть такая неопытная воительница, как я, то мы все были бы в опасности. Его непобедимость – залог нашего спокойствия. На меня накатила неожиданная радость. Так вот, что такое мыслить позитивно! Тело почувствовало себя менее расстроенным и там, где царило ненужное напряжение, мышцы расслабились.
- Молодец, Чонён, так-то лучше! – даже со стороны увидел Чимин то, как изменились мои повадки. Мингю ухмыльнулся с вызовом, но я отвела свои глаза от его. Они сбивали, а мне надо следить за его движениями. Я выхватила взглядом палку в его руках и, считая, что теперь не допущу поражения, буквально через несколько секунд оказалась на полу. Чимин подошёл ко мне первым, подав руку и помогая подняться: - Не пытайся увидеть удары противника, пытайся почувствовать их и предугадать. Удары бывают настолько быстрыми, что глаз не в состоянии их уловить, а вот чутьё – может.
- Боже, как это трудно, - поднялась я, поправляя рубашку тобока.
- Чувствовать трудно? – удивился Мингю. – По-моему, не чувствовать куда сложнее.
- Да и то, и другое нелегко, - встала я снова в стартовую стойку.
Мингю напал заново. Я попыталась выдерживать его взгляд, при этом ища там ответ – куда последует удар? Но разгадывать что-либо в глазах Мингю было так же бесполезно, как нырять на дно океана в поиске оброненной монетки. Он выбил у меня из рук палку и, восстанавливая справедливость, отбросил свою. Мы перешли на кулачный бой, подключая ноги. У меня получалось уклоняться и уходить от его ударов, но наносить собственные я не успевала, хотя по всем приметам было ясно, что это ещё щадящий режим. Всё-таки не просто так ему доверили ворота и калитку, чёрт! Трудность была ещё и в том, что к манере и технике Чимина я привыкла, а тут пока не освоилась. Но ведь встречаясь в бою с врагом, ты видишь его первый и, возможно, последний раз, как же умудряться разоблачать его ходы с первой стычки? Мингю схватил меня за руку, которую я не успела отдёрнуть и, потянув на себя, развернул. Обычно такие тренировочные поражения заканчивались заламыванием руки за спину и установкой поверженного на колено. Однако молодой человек не стал так делать. Хоть и выкрутил мою руку, он прижал меня спиной к своей груди, наклонившись к уху:
- Мне нравится тебя заваливать, жаль, Чимин не даёт разгуляться своим присутствием, - прошептал он.
