Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
- А если бы я вошла с Джоанной?
- Но я же не голый тут лежал. Что такого? Ты боишься, что кто-то узнает, что мы целовались?
- Я не боюсь! Но зачем это демонстрировать?
- Я не хотел тебя огорчить, извини, просто хотелось с тобой повидаться. – Он был уже впритык ко мне и, подхватив за талию, прижал меня к себе. Я уперлась ему руками в грудь.
- Мингю, мы в монастыре.
- Я знаю. Но можем выйти…
- Даниэль не выпустит. Или ты с ним договоришься?
- Нет, но есть же другая калитка, внизу, в поля. Там тоже не монастырь.
- Там темно, змеи и страшно, - отболталась я, высвободившись из его хватки, но он опять поймал меня и обнял. – Да что ж ты такой озабоченный?
- Ничего не могу с собой поделать – горячая итальянская кровь.
- Откуда она в тебе? – хохотнула я.
- Ниоткуда, но девушкам нравится, когда говоришь, что ты немного итальянец. Сразу выглядишь, как киногерой.
- Со мной не прокатило, поищи другую.
- Где я на Каясан другую найду? – засмеялся он и, поймав мой многозначительный взгляд, исправился: - Нет, я к тебе подкатываю не потому, что тут больше не к кому, ты мне нравишься, честно.
- Ага, как же. Не верю. Я думаю, что тебе всё равно с кем.
- Обижаешь. Это не так, Чонён. – Я опять вывернулась и отошла на шаг назад. – Просто… я тут уже столько времени! Уже на стену лезу. Когда я не тут – у меня каждый день секс был, потребность у меня такая.
- Тебя тут разве не учили бороться с желаниями?
- Учили. Но просто борюсь я лучше, чем с желаниями.
- Мингю, давай расходиться и спать?
- Я бы поспал вместе с тобой… - опять стал подходить он. Хуже всего, что я в фантазиях была абсолютно не против, и монастырская святая земля не отбивала у меня желания вернуться в объятия этого бабника и забыться на какое-то время в поцелуях и ласках.
- Мингю, если у тебя был секс каждый день, то… - Что за день признаний на одну тему сегодня? Я выпалила: - У меня его никогда не было. Так что, я не помощница, прости. Если хочешь, больше не буду приходить целоваться, чтобы не раззадоривать тебя и не мучить.
Привратник остановился и, обдумывая сказанное, сел на мою кровать. Информация о том, что я девственница, не то шокировала его, не то разочаровала, не то, как я и планировала, остудила. Поднеся к губам пальцы, он постучал их кончиками, потом посмотрел на меня.
- Нет, ты меня не мучаешь. Приходи, когда захочется, я не против. – Подумав ещё, он изменился в голосе, потерявшем легкомысленность и фривольность: - Если ты думаешь, что я испугался твоей неопытности, то это не так, моей опытности хватит на двоих… Если ты захочешь, - он поднялся и подошёл ко мне, осторожно взяв за руку, - я бы… просветил тебя в этом плане… Правда, я могу организовать отличный первый раз. Без спешки и суеты. Всё будет красиво, и тебе понравится.
- Мингю, спасибо большое, но меня не тяготит, - я осторожно высвободила свою руку, и указала глазами ему на выход. Пока ещё держала себя в руках и не повисла у него на шее. Он прямоват и пугает напором, но, будь я уже бывалой девчонкой, наверняка бы поддалась и рискнула, отозвавшись на уговоры.
- Ладно, хорошо, - смирился он и зашагал к двери. – Доброй ночи!
- Мингю! – Он остановился, обернувшись. – Так уж каждый день? – прищурилась я с издевкой.
- Иногда даже по несколько раз, - самодовольно расплылся он.
- Да ну тебя, - засмеялась я. Он вышел, а я подумала, что да, кого ещё ставить на ворота, как не парня, который вытрахает, похоже, всё, что движется, прежде, чем оно мимо него пройдёт.
Выработавшаяся привычка позволила мне проснуться, умыться и собраться очень быстро. Поправив волосы, я пришла в столовую, где трудилась одна Элия. Заринэ ещё не пришла, и это было удивительно, обычно она – самая ранняя пташка наравне разве что с настоятелем Хенсоком. Я принялась помогать по кухне вместо неё.
- Похоже, кто-то сегодня ночью времени зря не терял, - улыбнулась я, вспомнив, как семейство мастера Лео вчера отбыло от бани.
Подбросив дрова в печку, я сделала ещё несколько замечаний, и только после них заметила, что Элия непривычно немногословна. Встала не с той ноги? Может, настроение кто испортил или болит что?
- Нормально себя чувствуешь? – на всякий случай поинтересовалась я.
- Что? А, да, всё в порядке, - заверила она, начав резать овощи.
Я отвлеклась на промывку крупы, но то и дело поглядывала на Элию, чьи движения были рассеянными и неуверенными, не то, что всегда. В конце концов, когда она уронила тарелку, не разбившуюся, потому что была из дерева, я застыла, вглядываясь в девушку. Она остановилась и, закрыв веки, опустила лицо.
- Нет, не в порядке! Я не в порядке, Чонён. – Она подняла ко мне прозрачные голубые глаза. В них стояла влага. – Мне опять приснилась пустыня. Ужасная, бесконечная пустыня. Я слышала несколько женских криков, похожих на плач. А пустыня окрасилась красным. Это была кровь. Чонён. Это была кровь…
========== 15-е августа ==========
- Задававшиеся мне вопросы подсказали сегодняшнюю тему. – Мастер Ли начал урок, хотя не сел поудобнее, как всегда, а остался стоять у подобия доски. – У всех людей разные вкусы, разные предпочтения и симпатии. И хотя мы, приверженцы теории, что истин может быть несколько, принимаем разнообразие, всё-таки, есть деление на правильное и неправильное, плохое и хорошее. Значит ли это, что мы должны с ним бороться, с этим плохим на словах? Должны ли мы выступать не только защитниками, но и воспитателями? Я скажу вам один закон жизни, который работает почти без исключений: никогда и никого не воспитаешь иначе, как собственным примером. Можно приводить любые доводы и быть ужасно убедительным, но если ты сам не живёшь согласно своим убеждениям, за тобой никто не последует. Однако если ты будешь молчалив и не ввяжешься ни в один спор, но будешь твёрд в своих правилах и позициях, то вокруг тебя соберутся последователи. Поэтому я и хотел бы поговорить сегодня не о том, с чем вы должны бороться, а о том, что не должно приниматься вами самими за норму.
Мастер Ли прошёлся перед нами и всё-таки опустился, обычным образом медленно подогнув хромую ногу.
- Как вы знаете, золотые – это гармония во всём, это концепция полного равновесия, центра, сочетающего в себе всё необходимое. В нас присутствует и добро и зло, открытость и замкнутость, духовность и физическое развитие, умение любить и умение ненавидеть. Свет и тьма, покой и бунт. Так должно быть. Запад и восток. Когда-то я уже беседовал с вами о западе и востоке, не так ли? Менталитет запада – это общество, созданное для удовлетворения потребностей личности, менталитет востока – это личность, рождённая для служения обществу. Мы с вами всегда будем слишком либеральными для востока и слишком консервативными для запада, потому что мы понимаем, что человек и общество должны взаимодействовать и помогать друг другу. И так будет почти во всём, с чем вы столкнётесь – вы всегда будете на границе, избегать крайностей. Кто-то обвинит вас в конформизме или оппортунизме, но вы не должны обращать внимания на такие слова, потому что нынешняя мода на собственное мнение и обязательно озвученную точку зрения о том и этом противоречит главному правилу золотых – установлению мира повсюду. Если вы приметесь кому-то что-то доказывать, разгорится конфликт. Поэтому важно знать для себя, что правильно, а не убеждать в этом окружающих. Они не прекратят пытаться доказать свою правоту до тех пор, пока не увидят, что иная точка зрения приводит к лучшим результатам, к счастью, покою. Но всё-таки вернёмся к этому «хорошему», которого вы должны придерживаться. – Я зачем-то расчертила лист перед собой линией посередине и надписала слева «плохое», а справа «хорошее». Мне хотелось вывести какие-то тезисы, чтобы сохранить ориентир. Я поняла, что моё любопытство об искусстве толкнуло мастера Ли на сегодняшнюю тему. – Когда-то давно, примерно во времена Будды Шакьямуни, в древней Италии жил философ Эмпедокл. Это был своеобразный человек, которого многие запомнили только по последней эпатажной выходке – самоубийству. Он бросился в жерло вулкана, доказывая, что не боится смерти, потому что после неё станет богом. Это событие стало апогеем в его учении о перерождении душ. Да, за тысячи километров, скорее всего ничего не зная об индуизме и религиозных традициях Вед и дравидийцев, он пришёл к тем же выводам, что круг жизни – вечен, и люди способны перерождаться. Это был очень восточный для запада человек. Например, он, как и древнекитайская философия, рассматривал мир состоящим из четырёх основных элементов: огня, воды, земли и воздуха. Именно это нас сегодня будет интересовать. Примерно в ту пору, пожалуй, впервые стали складываться какие-то обоснования правильности и неправильности создаваемого человеком. Ну, если не брать древнеегипетских канонов, отступление от которых тысячелетиями считалось неправильным. Так вот, Эмпедокл считал, что все эти четыре элемента – или стихии, блуждают свободно повсюду, соединяясь и разъединяясь, а способствует этому процессу два начала: Любовь и Ненависть. Если элементы в каком-либо виде интегрируются под воздействием Любви, то выходит что-то прочное, прекрасное и жизнеспособное, если же интеграция проходит под влиянием Ненависти, то рождается чудовищное, хрупкое и ведущее к смерти, погибели. В какой-то степени он сформулировал теорию естественного отбора задолго до Дарвина, только сильнейшим, который обязательно выживет, был у него тот, кого породила Любовь и кто полон Любви. Ненависть же разрушала и творила слабых созданий, чудовищ и уродов. Мифология тогда ещё не ушла на задний план, и все кентавры, русалки, минотавры приписывались Ненависти, которая их породила. Почему? Потому что они чудовища, соединяющие в себе элементы неправильно. Каким же образом отличал Эмпедокл чудовищ от не-чудовищ? Всё той же жизнестойкостью. Именно она была критерием прекрасного и правильного. Известно, что гибридные виды, искусственно скрещенные, почти никогда не дают потомства, и нужно хорошенько потрудиться, чтобы вывести именно плодоносящий вид или сорт чего-либо. – Мастер Ли перевёл дыхание и, подождав, не возникнут ли вопросы (а они не возникли, все слушали очень внимательно и ждали продолжения), заговорил вновь: - Итак, вот первое правило правильного – долговечность. Второе, труднее определяемое – созданное должно быть созданным с любовью и по любви. Потому всегда и говорят «время покажет». Особенно о произведениях искусства. То, что делалось наспех, без желания, по принуждению, ради прибыли – забывалось, не оставалось в веках, не превращалось в классику…
