Жестокие клятвы (ЛП) - Макколл Джо (книги бесплатно без txt, fb2) 📗
Ну, это было ее представление о веселье. Теперь она не будет подсовывать что-нибудь своему папе.
— Потому что я хочу увидеть, где ты их похоронил, и засвидетельствовать свое почтение, — взгляд ее глаз говорит мне, что она искренна. Наклонив голову, я веду ее от семейной могилы через небольшое кладбище. Антону и моим людям пришлось создать совершенно новый участок для размещения шестидесяти погибших сотрудников. В главном отсеке всем им не хватило места, и поскольку в данный момент у нас не было возможности их опознать, мы не смогли связаться с их семьями.
Девушка рядом со мной тихо всхлипывает, ее грудь вздымается, а слезы текут по ее бледным щекам. Это странная реакция, но реальная. Любопытно. Ваня не подала и намека на то, что плакала по своим родителям, а здесь рыдала из-за помощи.
— Почему все камни пустые? — икает она.
— Мы пока не смогли их идентифицировать, — говорю я ей. — Антон сфотографировал их лица, чтобы мы могли провести поиск. Мы добавим имена тех, кого сможем идентифицировать. Я предполагаю, что твой отец вел учет тех, кого он нанял. Вот с чего мы начнем.
Ваня шмыгает носом, ее горло заметно покачивается, когда она вытирает слезы.
— Вам не нужны файлы, — говорит она. — Где фотографии?
— Что? — я смотрю на нее ошарашенно.
Ее голова поворачивается и смотрит на меня.
— Где фотографии? — она разговаривает со мной так, как будто я тупой. Ее слова медленны и пунктуальны.
Я фыркаю.
— Ты же не ожидаешь, что я подумаю, что ты сможешь опознать всех этих людей? — я задаю ей вопрос, на моем лице написано недоверие.
— Я знаю каждого из них, — она уверена, что сможет их идентифицировать. Даже Ада, которая некоторое время работала горничной у Кастеллано, прежде чем выйти за меня замуж, не знала имен всех моих сотрудников, а в моем доме их значительно меньше.
— Антон, — зову я его. Он отвечал за то, чтобы тела были захоронены и каталогизированы. Мой заместитель подбегает оттуда, где он разговаривал с одним из мужчин, рывших могилы.
— Да, босс? — спрашивает он, переводя взгляд между нами двумя.
— У тебя есть эти фотографии персонала? — спрашиваю я. — Принцесса думает, что сможет опознать для нас всех сотрудников по их фотографиям.
Антон скептически смотрит на мою маленькую пленницу. Он слышал о ней то же самое, что и я. Она испорчена. Уполномоченная. Не узнала бы метлу, если бы она ударила ее по лицу, не говоря уже о имени слуги.
— Конечно, — он роется в кармане и достает полароидные снимки, которые взял у всего персонала. — Они в порядке.
Антон указывает на ряд могил.
— Прямо вниз, а потом они вернутся сюда.
Моя мышка кивает, глядя на первую фотографию, и ее глаза блестят от слез. Чем она так расстроена?
— Если ты не можешь их опознать, мышонок, — издеваюсь я над ней. — Так и скажи. Мы все знаем, какая ты избалованная маленькая принцесса.
Огонь в ее глазах, когда она смотрит на меня, заставляет мой член напрягаться. Ее карие глаза прищурились, лицо покраснело от гнева. Бля, она красивая.
Не то чтобы это имело значение. Скоро она перестанет быть моей проблемой.
— Если твое определение испорченности означает, что я проводила время на кухнях и в садах, воспитывая тех самых людей, которых ты только что похоронил, то да, я испорчена, — шипит она. Ее рука вытягивается вперед, указывая на могилы вокруг нас. — Это были люди, которые воспитали меня, когда моя семья была слишком занята вечеринками, чтобы заботиться о том, что они оставили свою четырехлетнюю дочь дома одну. Это были люди, которые меня обнимали. Люди, которые держали меня, когда я плакала. Они были моей семьей больше, чем мертвые тела в том мавзолее. Если это делает меня испорченной, пусть будет так.
В конце концов, у моей маленькой мышки есть позвоночник. Она мечется над первой могилой. Мы с Антоном следуем.
Ваня передает первое фото Антону.
— Лонни Андерсон, пятьдесят четыре года, — говорит она ему. — Главный садовник. Раньше он позволял мне помогать ему сажать цветы. Научил меня всему, что я знаю о садоводстве. Раньше мне разрешали собирать цветы в специальном месте, когда мне было грустно.
Другая фотография.
— Селия Санторини, — продолжает она. — Она работала пекарем на кухне. Научила меня печь хлеб и таскала мне кексы, когда мама не разрешала мне есть, — другая фотография. — Кэл Данн. Главный дворецкий. Играл со мной в настольные игры и укладывал меня спать, когда мои родители были в клубе или были слишком пьяны, чтобы заботиться обо мне. Его жена Мел помогала мне купаться и одеваться, когда я была моложе, потому что мои родители никогда не помогали мне учиться.
Она идет и идет. Все шестьдесят. Она знает каждое имя и профессию, добавляя что-то особенное, что они делали для нее. Христос. Ваня Кастельяно совсем не похожа на избалованную принцессу, которой я ее считал. В это меня заставили поверить.
Еще одна ложь, которую можно добавить к постоянно растущему списку.
— Я обязательно получу их файлы и соответствующим образом отмечу их могилы, — мягко уверяет ее Антон. Ваня кивает, слезы текут по ее щекам. Что-то тянет меня в грудь, но я игнорирую это.
— Пойдем, — приказываю я ей хриплым голосом. — Мне нужно, чтобы ты показала мне офис твоего отца, а затем ты сможешь забрать некоторые свои вещи из своей комнаты.
Ваня качает головой.
— Я не хочу возвращаться туда, — шепчет она прерывающимся голосом, тело дрожит. Жаль ее, мне все равно.
— Мы идем, — рычу я. — Ты можешь либо следовать указаниям, как хорошая девочка, либо я могу взять тебя через колено прямо здесь, и ты все равно пойдешь внутрь. Просто с голой задницей, — ее губы складываются в красивую букву О, глаза широко раскрыты. Такая невинность. Ее горло трясется, и я вижу, как крутятся шестеренки в ее великолепной голове. Ваня не глупая. Да, болтливая и безрассудная. Но не глупая.
Через мгновение шок сменяется разочарованием. Ее крошечные руки сжимаются в кулаки, и она почти топает ногой, прежде чем пробормотать короткое «отлично» и пойти к черному входу в дом.
Умная девочка.
Однако мне придется скорректировать это отношение.
Тихий голос ерзает где-то в глубине моего сознания. Кого ты шутишь? Ты любишь этот огонь и неповиновение.
Это не так. Ее горящие глаза и отпор раздражают меня сильнее гранита. Я провел несколько ночей в душе, обхватив рукой член, думая обо всех случаях, когда она пыталась дать мне отпор.
Их было не так много, но, черт возьми, ее неповиновение было почти лучше, чем ее наивная покорность.
Почти.
Мы с Антоном неторопливо следуем за ней, пока она несется по длинному двору.
— Что-то не так, — шепчет Антон достаточно тихо, чтобы она не услышала. Я знаю, что он имеет в виду. Ваня совсем не такая, как я себе представлял. Было всего несколько раз, когда мы вдвоем находились в одной комнате дольше, чем несколько мгновений. Репетиционный ужин, свадьба и несколько ужинов в честь дней рождения Ады.
Вот и все.
Я никогда не обращал на нее особого внимания. Когда я был в комнате, она всегда вела себя довольно тихо, полная противоположность моей покойной жене, которая любила быть в центре внимания. В то время я никогда особо не задумывался об этом, но сейчас, чем больше я вспоминаю свое время, проведенное в браке с ней, тем больше я начинаю понимать, что она совсем не такая, какой ее изображали до нашей свадьбы.
Ада совсем не была похожа на ту девушку, которой я ее считал.
Ничего похожего на девушку, о которой я так много думал, когда рос. Я начинаю задаваться вопросом, были ли они когда-либо одним и тем же человеком или это все время было мошенничеством.
— Я знаю, — говорю я ему. — Я просто не могу понять, что это такое.
Антон бросает на меня понимающий взгляд.
— Ты знаешь, что это такое, ты просто не хочешь это принять.
Он прав, конечно. Он всегда прав.
— Ничего не изменится, — говорю я честно. — Ваня все еще Кастельяно, — мой лучший друг качает головой. Как будто он во мне разочаровался.
