Сказка для двоих - Буренина Кира (читать полную версию книги TXT) 📗
— Не стесняйтесь меня, говорите, — усмехнулась она.
— Даже Валера работает как положено. Инна не отработала еще ни одного московского мероприятия, не привыкла. Поэтому дисциплины нет, ответственности нет, контроля тоже нет. Короче, моя вина.
Странно было видеть обычно уверенного в себе шефа таким растерянным и усталым: взгляд его потух, спина сгорбилась… Трудно было узнать сейчас в Ермолаеве молодцеватого Потапыча.
— Давайте не будем хоронить ее заживо и придумывать разные страшилки! — нарочито жестким тоном скомандовала Светлана. — Я думаю, что Инна вернется к утру. Мы подождем ее в вестибюле и поговорим по душам. Она взрослый человек и должна уже отвечать сама за свои поступки.
В номере повисло молчание. Ермолаев встал и, не говоря ни слова, направился к двери.
— Закрывайте, — процедил он сквозь зубы.
Отель «Хилтон», 12 октября, 03.00-03.10
— Слушайте, я даже боюсь стучать в дверь, — призналась Вероника, подходя к следующему номеру.
— Давай стучи, а то мы этот чек проклятый никогда не найдем! — проворчала Лана.
Вероника осторожно стукнула два раза.
— Стучи сильнее! Она же, наверное, спит и не слышит! — воскликнула коллега и громко забарабанила в дверь.
— Сейчас, Moment, — раздался испуганный голос Марины.
— Хорошо, что среди нас есть один нормальный человек, который спит по ночам в номере, — заметил Ермолаев.
— Спокойно спит, значит, совесть чиста, — подхватила Светлана, за что и заслужила мрачный взгляд шефа.
Дверь распахнулась, на пороге, кутаясь в просторный банный халат, стояла Марина. Ее большие карие глаза стали еще больше, когда она увидела начальника в компании со старшими коллегами, полностью одетыми, как будто и не ложились, со строгими лицами.
— Что случилось? — Она отступила в сторону.
— Извини, что разбудили, но у нас пропал документ. Мы осматриваем номера каждого. Твой номер последний, — устало произнесла уже заученный текст Лана.
— Вы считаете, что этот документ у меня? — Смуглое лицо Марины залилось вишневым румянцем.
— Нет, но мы ищем, — вздохнула Ника, — если ты против, мы даже не войдем в твой номер. Необходимо добровольное согласие сотрудника.
— Да нет, проходите. — Марина слегка попятилась, давая возможность всем пройти в номер.
— Если никто не возражает, я иду в ванную комнату и осматриваю шкафы. Где твой чемодан? — раздался голос Ники.
— У меня его нет, — сообщила Марина, — я привыкла ездить налегке. Кожаный саквояж, и все.
— Почему не спишь? — пробормотал Ермолаев, заходя в номер. — Надо беречь себя, а ты… Что это такое? — Похожие на связки рыболовных крючков брови начальника взлетели вверх.
Светлана с изумлением уставилась на кровать Марины, усеянную исписанными от руки листками. Несколько листков лежали на полу, и Ермолаев, все еще недоумевая, поднял пару страниц, машинально сровнял их по краю и протянул девушке.
Завернувшись в халат, Марина села на кровать, поджав под себя ноги.
— Вы почитайте, я разрешаю.
Все еще недоумевая, Потапыч приблизил одну страницу к глазам.
— Вы только послушайте! — Шеф откашлялся и прочитал: — «Пончик появился случайно. А было дело так. Мама готовила пирожки и булочки. Я взяла кусочек мягкого пушистого теста и скатала из него шарик. Получился колобок. Когда все пирожки были готовы, мама увидела шарик из теста, бросила его в масло на сковороду. И получился пончик. Он поселился на кухне в кастрюльке. Но ему там было скучно, и он по ночам выбирался и прыгал по сковородкам, чтобы все просыпались и гонялись за ним…»
— Это ваше? — осведомился он.
— Мое, — вспыхнула Марина.
— И вся эта бумага исписана подобными… — Ермолаев замялся, подбирая слово, — историями?
— Да, — коротко ответила девушка. — Но вы хотели что-то искать. Я могу вам помочь?
— Приведи все свои бумаги в порядок, , чтобы мы сразу увидели, что документа там нет.
Девушка сноровисто сложила записи в толстую стопку и засунула ее в порядком распухший конверт отеля.
Лана бегло осмотрела ящики письменного, стола, комода, тумбочек — везде пусто, а в шкафу сиротливо висели костюм, пять блузок, шелковые шарфики…
— Ну что же, Михаил Михайлович, — обратилась Светлана к Ермолаеву, продолжавшему изучать отдельные листки, исписанные Марининым почерком, — как мы и предполагали, документа здесь нет.
— Угу, — кивнул тот и повернулся к Марине, продолжавшей сидеть в прежней позе на кровати. — Вы пишете сказки для детей? И давно?
— Давно. — Марина устроилась удобнее и, сверкая глазами, уточнила: — С детства. Я выросла в очень маленьком городке под Казанью. Отец работал на железной дороге, мама не работала, а в семье росли пятеро детей. Однажды мама сломала ногу, что-то там неправильно срослось, и она просиживала все дни на кухне, раскладывая пасьянс. Хозяйство вела старшая сестра, а с младшими детьми возилась я. Мама не любила, чтобы дома было шумно; если что, она брала костыль и стучала им. Иногда под костыль попадали наши шеи и спины. Тогда я начала придумывать разные сказки, чтобы дети сидели тихо и не шумели.
— А потом? — с дружелюбным любопытством поинтересовалась Ника, присев на край кровати.
— В школе меня очень любила учительница немецкого языка Берта Адольфовна. Она занималась со мной после уроков, устроила на городские курсы. Говорила, что у меня прирожденные способности. После десятого класса я поехала в Казань, подала документы в пединститут. Меня приняли, и я осталась в Казани, училась, жила в общежитии. Чтобы сестрам и братьям не было скучно, два раза в неделю я отправляла им новые интересные истории.
— Какая ты у нас, оказывается, сказочница, прямо Василиса Премудрая, — недоверчиво качнула головой Лана.
— Или Шахерезада, — улыбнулся Ермолаев.
— Как же ты в Москву попала, — не выдержала Светлана, — наверное, за москвича замуж вышла?
Темные глаза девушки внимательно остановились на лице Ланы, и она кивнула.
— Понятно, — встала Светлана, — здесь и сказке конец.
— Не думайте, что я специально искала мужа-москвича! — звонко запротестовала Марина. — Так получилось! А конец у сказки совсем другой. Через год после свадьбы я показала Вите, то есть мужу, свои записки. Он посоветовал мне разослать их в детские журналы. Ведь братья и сестры выросли, писать было больше некому. Редактору одной семейной газеты понравилось, вот я и пишу для детского приложения.
— А газета называется «Семейные традиции»? — поинтересовалась Ника.
— Да, — Марина с радостным испугом посмотрела на Веронику, — а вы откуда знаете?
— Я хорошо знаю шеф-редактора газеты Алису Раевскую. Она заказывает свои наряды у моего знакомого модельера.
— Короче, дорогая, сворачивай свою литературную деятельность и ложись спать. Ты уже вчера выглядела как мокрая курица, так что изволь быть завтра в форме! — скомандовала Светлана, и все направились к двери.
— Михаил Михайлович! — робко окликнула Марина.
— Ну что еще?
— Вы меня не выгоните из «Протокола»?
— Не выгоню, спи, — беззлобно проворчал начальник и вышел из номера.
— Спи, мы сами погасим свет и закроем дверь, — пообещала Ника и услышала в ответ слабый счастливый вздох.
Отель «Хилтон», вестибюль, 12 октября, 03.10-04.10
Отель начинал просыпаться: где-то глухо зажужжал моющий пылесос, через вестибюль прошла утренняя смена горничных, у стойки регистрации ждали своей очереди первые ранние гости.
— Сейчас бы чаю! — простонала Светлана, бросаясь на диванчик в центре вестибюля. — Чаю с лимоном! Да?
— Хорошо бы, — согласился Ермолаев, подтыкая себе за спину подушку.
— Вероника, я думаю, что мы с шефом будем решать дальше сами. Я виновата, я и буду сидеть до утра. А ты иди, у тебя глаза красные. Выброси все дурные мысли из головы, если бы что-то с папой произошло, тебе бы позвонили, верно? Так что не мучай себя, прими теплый душ и ложись, — ласково выпроваживала подругу Светлана.
