Белфаст в марте (СИ) - "Piona Raw" (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Фелиса и Билли сидели в гостиной девочек. Агне не выпускала из рук джойстик и эмоционально кому-то кричала. «Иди туда, заходи справа! Куда ты? С ума сошёл? Давай уже!». Фел роняла на руки одну слезу за другой, судорожно вдыхая и раз за разом все ниже опуская голову. В итоге Билли привлекла девушку к себе, погладила по голове и поцеловала в макушку, как маленькую.
— Тише, милая. Это только разговоры, ещё не поздно, да? - шептала Билли.
В Фелисе Билли не видела себя. Сама Билли в девятнадцать была совершенно другой, она уже была уважаемой активисткой во всем подряд, яркой студенткой с наградами, олимпиадами и организованными мероприятиями. В девятнадцать Билли была взрослым человеком, и если бы пришлось нарисовать её портрет, это была бы вечно куда-то спешащая девушка, со стаканчиком кофе из «Старбакса» и ключами от машины в руке. Она вечно была нагружена пакетами, никогда не ехала в машине одна и всегда опаздывала или ехала оттуда куда опоздала. Билли была всем нужна, по доброте душевной она подставляла плечо столько раз за день, что к концу дня оно болело. Оказаться в доме с подростком, ребёнком и молодой матерью - было не трудно. Просто убедиться, что все они сыты и выслушать каждого. А потом бежать на учебу, писать диплом и готовиться к зачету.
Фелиса из другого теста, она ребёнок. Она сильный, строгий к себе и другим ребёнок.
— Ну мы же не в девятнадцатом веке, Билли?
— Нет. Поэтому все у нас получится. Да?
Глава 6. Белфаст. 25 сентября - 26 сентября
Билли наблюдала из окна спальни, как дождь превращает в месиво дорожку до беседки и заливает бассейн. Холодный, сырой воздух пронизывал до костей и по мышцам уже пробегали судороги. В такую непогоду и думать страшно, и засыпать страшно. Упад сейчас на голову небо, Билли бы этого не заметила, она бы думала о том, как грустно из-за дождя.
Когда открылась дверь она не сомневалась, что вошёл Ксавье. Он не преследовал её изо дня в день, даже не обращал внимания. Билли понимала, что это затишье перед бурей. Ему стыдно? Едва ли. Будем искренни, будем реалистичны: нет в душе Ксавье Остера того укромного уголка, где может прятаться стыдливая змейка, нашептывающая: «Проси прощения! Твоё место в аду!».
Он вошёл без стука, окинул её торопливым взглядом, будто боялся смотреть дольше. У него к ней было что-то вроде потребительского восхищения, она была все-таки очень хорошенькой. Он видел и краше, ухоженне, без сомнений. Пандора была куда красивее Билли, но красота её была слишком дерзкой и вызывающей. В Билли не было странной благородной красоты Фел, которая заставляла всех стыдливо прикрывать не такие стройные ноги и не такую ровную кожу. Но Фел была холодной, спокойной, а в Билли было тепло. И пусть Ксавье считал, что это тепло - ловушка для дураков, он его чувствовал. От Билли исходила уверенная, поразительная энергетика, что-то на грани между сексуальностью и благородством. Она всегда держалась так, будто в комнате был любимый мужчина, не наигранно и не специально. Просто всегда привлекала внимание этим чувственным ореолом вокруг себя, потому Хавьер когда-то обратил на неё внимание. На фоне кричащих и надуманных сексуальных девушек, эта естественность Билли в купе с уверенностью в себе - была поразительной. Она била по щеке, как подлый противник. Но вот что пугало, так это то, что Билли прекрасно понимала свою силу и ей было даже жаль порой, что все так просто. Она привыкла входить в комнату и ощущать взгляды, а потому торопилась заговорить, чтобы никто не подумал, будто внешний эффектный лоск - это всё что у неё есть.
Ксавье смотрел на неё, потом отводил взгляд к окну, а потом снова возвращался к её силуэту, затянутому в домашний халат.
- Ты хотел что-то сказать? - спросила Билли, вздернув бровь.
- Ты была невежлива с бабушкой.
- Я лишь отвечаю ударом на удар, - Билли пожала плечами, она никогда не переходила на личности в общении с матерью Хавьера. - И это наше с ней дело. Может ты и печешься о спокойствии своей бабушки, но она сама может подойти ко мне с любым вопросом и любой претензией. Я открыта для диалога. Ещё вопросы?
Ксавье нахмурился, он не до конца понимал, что именно привело его в комнату Билли, он хотел ругаться, спорить, кричать. Она была так раздражающе спокойна, что ухватиться было буквально не за что.
- Мне не нравится, как ты дерзишь.
- Тебе многое не нравится, но я с этим ничего поделать не могу. Ты не видишь во мне хозяйку дома - твоя правда. Ты не видишь, как девочки во мне нуждаются - не буду спорить. Ты считаешь меня ничтожеством - ну куда деваться, - Билли выложилась в этих нескольких предложениях вся, она так сильно дрожала внутренне, что боялась сорваться и зарыдать. Конечно она боялась, любая бы боялась, но принцип её защиты строился на том, чтобы не давать Ксавье повода для унижений. - Мне это всё не интересно, а вот что важно. Ты и Фел, что ты хочешь сделать?
- Устроить её будущее.
- Её будущее устроено. Она независима, получит наследство, образование и возможность выбирать свой путь. Что ещё ей нужно?
- Муж!
- Пандору никто не принуждал.
- И мне никогда не нравилось, что из этого вышло.
- Тебе и не должно всё нравиться! - воскликнула Билли. - Девочки живут своей жизнью - ты своей!
- Пандора - позор нашей семьи!
- НЕ смей!
Билли дрожала уже всем телом, очевидно. Нет, она не боялась всех этих слов, они ничего не значили из уст Ксавье, но она боялась другого. Балкон Пандоры был опасно близко к балкону Билли. Они могли даже переговариваться, стоило открыть окна, Билли часто слышала музыку из комнаты подруги, слышала разговоры по телефону или звон будильника, которых у Пандоры было минимум три. Очень ярко Билли представила, как разрушенная, курящая сигарету за сигаретой от сознания собственной ничтожности, Пандора услышит эти слова. Билли резко захлопнула балконную дверь и окно, а к Ксавье повернулась уже со слезами на глазах.
- Тебе пора, - она пересекла комнату, разгребла крафтовые конверты, которые раз в неделю уносила на могилу Хавьера и сжигала, и отыскала пузырёк с успокоительным.
Одна таблетка - спокойствие, полторы таблетки - крепкий сон, две таблетки - этого разговора Билли даже не вспомнит.
- Я сам буду решать, что и когда делать в собственном доме, - прошипел Ксавье и вывернул Билли руку. таблетки рассыпались по ковру. - Поднимай.
- Нет, - глухо отозвалась она.
- Да.
- Если ты планировал как-то меня унизить, то мне недостаёт мотивации, - прохрипела Билли, которую душили слёзы.
Это была грубая, фатальная ошибка, которая стоила дорого. На этот раз всё длилось чуть дольше, пальцы были чуть грубее, а слова обиднее. Ксавье нашёл под грудью Билли татуировку с именем отца и зарычал как пёс, глядя на аккуратно выведенные буквы. Нечестно, что она так легко выбила это имя на теле, она ничем это право не заслужила. Ксавье не бил Билли, та первая и последняя пощёчина не доставила ему никакого удовольствия, но он задумался о мотивации. Значит ли это, что ей безразлично то что он делает? Она не плачет и не называет его животным, почему? Ему было почти обидно, он не получал никакого удовольствия от её холодного полного осуждения взгляда. Ему даже было противно от себя, будто он насилует Богоматерь, какая отвратительная мысль. Он никогда не считал себя насильником и чудовищем, просто вот так вышло, он захотел женщину, которая его не хотела. Захотел очень сильно, а слова её были такими обидными. Он хотел слышать от неё совсем другие слова, а выходило, что он вандал, даже не захватчик, а мелкий пакостник.
Когда он ушёл, злой и неудовлетворённый, она выпила две таблетки успокоительного.
