Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
И вот мы пришли на кладбище. Углубление для погребения урны с прахом уже было выкопано. Выстроившись полукругом, все смотрели, как настоятель Хенсок дрожащими руками опускает в землю останки своего подопечного, ученика, пожертвовавшего жизнью в борьбе с преступностью. Аккуратно вверив дну неглубокой ямки урну, старик отошёл почти не разгибаясь, и сразу же передал слово мастеру Ли. Мужчина вышел вперёд. Я стояла между Реном и Сону, поглядывая на трагичные и мрачные лица присутствовавших. Джоанна, перед чьим взором ещё наверняка стояли похороны отца, не сдержала слёз, вытирала их ладонями и стыдливо втягивала влагу из носа обратно, стараясь не быть слишком шумной. Самуэль подал ей сбоку платок, будто зная, к чему всё придёт, и взяв его с собой, потому что я что-то не видела в обычаях золотых носить с собой платки.
Кроме Джоанны слёзы текли только у Ви, при этом у него сегодня было каменное выражение лица, глаза почти не моргали, просто из них выкатывались с размеренной периодичностью крупные слёзы.
- Ты жил и погиб ради мира и справедливости, - сказал мастер Ли погибшему Кидо, присутствующему лишь в памяти друзей, - теперь дух твой свободен, и пусть будет он счастливым! Ты заслужил выбрать самостоятельно свой новый путь, да будет же мир, в котором ты окажешься вновь, лучшим, да будет он полон спокойствия, добра и любви, для установления которых ты сделал так много. Мы же продолжим твою борьбу, и закончим начатое дело. Клянёмся, что жертва твоя не будет напрасной, клянёмся, что не предадим дела золотых, клянёмся, что сохраним хладнокровие, и дальше будем бороться не из мести, а за те же мир и справедливость!
- Клянусь, - произнёс мастер Лео, и после него все стали повторять это слово по очереди, дошло и до меня, и я поспешила повторить за всеми это «клянусь», однако когда наступил черёд Джеро, он упёрся и остался молчалив.
- Джеро? – позвал его мастер Ли.
- Я не буду клясться в том, что не стану мстить.
- Джеро! – с недовольством нахмурил брови мастер Лео.
- Не буду! В остальном клянусь, но не мстить за друга? Не мстить за брата? Вы что? Я не смогу. Как только я вернусь в Синьцзян, я найду того уб… ур… негодяя, что сделал это, и размажу собственноручно!
Повисла тишина. Мастер Ли с укоризной смотрел на выпускника монастыря, чей праведный гнев разлился по всему кладбищу. Адепты поглядывали на него, и многие разделяли его чувства. Каждый обрёл тут друзей и родных людей, многие бы тоже не оставили смерти близкого. С другой стороны, требовалось всего лишь поклясться в хладнокровии, никто не запрещал отправиться туда и убить врага, только вот задача по-прежнему должна была оставаться правильной, золотой, убивать нужно было преступников, а не личных врагов, проблема была идеологического характера.
Потеснив мастера Ли, вернулся в первый ряд настоятель Хенсок. Спокойный и уже не дрожащий, он посмотрел на Джеро так понимающе и пронзительно, что тот словно бы уменьшился под взглядом старика.
- Что ж, тогда пока что ты в Синьцзян не вернёшься, - вынес вердикт настоятель. Джеро округлил глаза, не решаясь сказать что-либо и, чтобы не сорвалось случайных фраз, о которых он может пожалеть, он ещё крепче стиснул челюсти. – Пока не остынешь, побудешь в Логе, мой мальчик. Если же захочется ослушаться и сбежать, подожди ночи Распахнутых врат, до неё осталось всего ничего. Но ты знаешь, что вышедший в ворота в эту ночь перестаёт быть золотым.
Джеро опустил взгляд и, хотя его ноздри раздувались от ярости и разрывавших его чувств, он пытался совладать с собой. Хансоль хотел похлопать его по плечу, но тот дёрнул им, убирая руку товарища. Настоятель Хенсок тем временем подозвал Нгуена, в руке которого был венок из белых цветов с белой привязанной лентой.
- Отнеси и передай это Мингю, пусть повесит с той стороны на воротах. У монастыря траур.
- Хорошо, - поклонился Нгуен и побрёл выполнять просьбу. Державший лопату Даниэль ждал сигнала от старика и тот, проводив вьетнамца глазами, повернулся к нему и кивнул. Горки земли стали падать в ямку, завершая короткий и драматичный эпизод похорон. Одна жизнь закончилась. Другие жизни продолжались.
Вечером я решила пойти в столовую пораньше, до гонга. Джоанна торчала где-то в библиотеке, и мне после занятий в одиночестве было тоскливо. В беседке сегодня никто не собрался, я ушла выспаться, чтобы продержаться достойно на ночных занятиях, и теперь чувствовала нехватку общения без вошедших в привычку посиделок с юмором и обменом мнениями. Выйдя из комнаты, я прошла по галерее, спустилась с неё, покосилась в горящее окошко на втором этаже башни. Настоятель ложился поздно, а вставал рано. Каково ему было много лет проводить в этих стенах, встречая и провожая тех, в кого вложил всю душу? Никаких моральных сил не хватит.
Пройдя башню, я старалась не смотреть туда, где обычно стоял или сидел Мингю, но заметив боковым зрением, что его тёмной тени там нет, смело повернула голову. Калитка была приоткрыта. Сердце моё едва не остановилось, что-то после вчерашнего дня я очень предвзято относилась к чьему-либо появлению. Сделав несколько шагов поближе и убедившись, что никто не заходит, но слышны негромкие голоса, я подкралась к самой дверце, стараясь не шуметь и не выдать себя. Вдруг там кто-то, кто не должен знать о моём присутствии в Логе?
- Эй, кто там? – раздался голос Чимина. Чёрт! Меня услышали. Ведь говорила же сама себе, что вечно сую нос, куда не следует. Но даже если бы я очень хотела сейчас убежать, то не успела бы скрыться. Мингю заглянул в проём и я скорее приняла равнодушный вид, будто и собиралась показаться сама.
- А, Чонён? Привет, чего тут бродишь?
- Увидела приоткрытую калитку и успела подумать о твоей безответственности. – Лучшая защита – нападение. Обвинив Мингю в возможной оплошности или беспечности, я гордо перешагнула порог без его разрешения и вышла на площадку за воротами. Чимин сидел на большом сером валуне, по низу покрытому мхом, рядом с ним стоял Ви и курил. Обернувшись и посмотрев на вышедшего следом за мной привратника, я заметила и в его пальцах недокуренную сигарету, маленьким огоньком плавающую по воздуху. – Вы ещё и курите? – неодобряюще скрестила я руки на груди.
- Я нет, - отметил Чимин.
- Я редко, только когда компания находится, - сказал Мингю и потушил окурок, положив его на бумажку, чтобы потом выбросить в соответствующее место. Ви промолчал, не отрицая свою вредную привычку. И тогда я вспомнила, что он курил и на мальчишнике Намджуна. – А тебе не нравится запах табака?
- Не сказать, чтоб я его не переносила, но и восторга не испытываю. О чём секретничаете?
- Да так, обо всём по немногу, - пожал плечами Чимин, - а тебе, амазонка, хочется мужские тайны выведать?
- Не говори этого слова – амазонка, - поёжился Тэхён, - сразу вспоминаю этих китайских фурий. Ненормальные женщины, у меня шишка недели две проходила.
- Что за китайские фурии? – поинтересовалась я.
- Да есть один неудержимый клан феминисток, - пояснил Чимин, - терпеть не могут мужского превосходства в чём-либо. Пытаются доказать, что миром должны править женщины.
- Так-так-так, - шутливо потёрла я ладони, - можно адрес и координаты? Я нашла единомышленниц.
- Ну… если хочешь помочь им разнести в пух и прах Цинхай – вперёд, - сказал Ви, - они как раз сейчас туда налёты делают. Против нас в том числе.
- Когда же меня сменит кто-нибудь на воротах! - азартно и нетерпеливо сжал кулаки Мингю. – Уж я бы с ними поборолся, уж я бы их наказал… поймал бы и… - Он посмотрел на меня, осекшись. – Наказал бы, в общем.
- Они наверняка попытаются договориться с Дами, - обратился к Ви Чимин, - они же хотят женского господства, зачем им воевать с себе подобной?
- Они бы может и договорились, а станет Дами говорить с теми, кто в неё стрелял? Но Хоуп считает, что сейчас нужно забыть эту обиду, он уже советовал Дами принять с ними хотя бы временное перемирие.
