Один в толпе - Боковен Джорджия (лучшие бесплатные книги txt) 📗
– Еще до того, как он стал знаменитым?
– Да он тогда был мальчишкой. – Рэнди хотел было рассказать Белинде о Бадди и Сыози, но что-то его остановило. Может быть, Коул не случайно никогда о них не упоминал.
– Полагаю, он не сказал, когда возвращается домой?
– Нет. А я не спрашивал.
– Не могу поверить, что Коул ведет себя так безответственно. Кто-то должен ему объяснить, что Фрэнк с Джэнет не будут защищать его вечно.
– Думаю, сейчас ею это мало волнует. Бслинда спустила ноги с шезлонга и села лицом к Рэнди.
– А тебе не приходило в голову, что Фрэнк может быть прав?
– То есть? – осторожно спросил Рэнди.
– Только не пойми меня превратно, но, судя по тому, как вел себя Коул после аварии, ему все-таки надо показаться психиатру. Наверное, даже давно следовало это сделать.
Рэнди вдруг с неумолимой ясностью осознал степень одиночества Коула. Не найдя, что ответить Белинде, он забормотал какие-то необязательные слова, сослался на занятость и пошел к дому. Он прошел мимо дорожки, по которой каждое утро бегал Коул. Вспомнил о том, сколько раз брат предлагал ему чем-нибудь заняться вместе, а он всегда отказывался, потому что находились дела поважнее.
Даже после аварии Рэнди не переменился. Ну почему он не настоял, чтобы Фрэнк разрешил ему приходить в больницу?
Жалко, что он в бога не верит. Иначе он попросил бы господа дать ему еще одну возможность наладить отношения с братом. Но, даже если господь и существует, он вряд ли будет внимать просьбам таких, как Рэндольф Терренс Вебстер. К этому выводу Рэнди пришел еще в детстве. Тогда он каждую ночь пытался убедить бога в том, что на небесах достаточно других мам, а маму Рэнди можно отпустить домой.
Глава 7
Выехав из Таоса, Коул решил держать курс на восток. Он выбирал не автострады, а небольшие шоссе, останавливался только по необходимости, питался жареной курицей, печеньем и такой соленой ветчиной, что целыми днями мучился жаждой. Он заводил беседы только для того, чтобы послушать местный говор, а по воскресеньям вставал рано и шел в церковь, чтобы послушать пение. Через две недели путешествия к его первой наклейке из Нью-Мексико прибавилось еще семь.
Он звонил Рэнди из Арканзаса. Когда пересек границу Джорджии, сообщил, что с ним все в порядке. О возвращении не заговаривал. Да и сказать особенно-то было нечего, поэтому разговоры получались короткими. Оба раза, когда Коул вешал трубку, ему казалось, что Рэнди чего-то недоговаривает. Коул боялся, что брат начнет упрашивать его вернуться, поэтому старался ничего не выяснять и быть лаконичным.
Если не считать одного-единственного случая в каком-то магазине в Оклахоме, никто его не узнавал. Да и в Оклахоме-то ничего особенного не произошло.
Бейсболка Рэнди плохо защищала от солнца, и Коул решил купить себе что-нибудь более подходящее. Он зашел в магазин, где торговали всякой ковбойской дребеденью и, сняв очки, начал менять шляпы, ища свой размер. И тут вдруг заметил, что какая-то женщина пристально его разглядывает. Он отвернулся и посмотрел на себя в зеркало. Даже без очков он разглядел то, что его чуть ли не испугало.
Впервые за много месяцев он узнал в своем отражении черты прежнего Коула Вебстера. Чуть отодвинувшись, он увидел в зеркале ту женщину, чей взгляд так обеспокоил его. Она стояла и разглядывала что-то на стене. Там оказался плакат, рекламирующий ковбойские сапоги, на котором был в полный рост изображен Коул Вебстер в зените славы. Коул уже забыл, как и когда его снимали, но фотография получилась что надо. Пожалуй, в жизни он никогда так хорошо не выглядел.
Он ушел, так и не купив шляпы.
В Таунсенд, штат Теннесси, он приехал уже после полудня. Это был небольшой курортный городок на берегу реки. Находился он всего в нескольких милях от национального парка Грейт-Смоки-Маунтинз, поэтому Коул и заехал сюда, решив здесь переночевать, а утром выехать пораньше.
Он заехал в первый же мотель, расположившийся в небольшой сосновой роще на склоне холма. Впрочем, вблизи мотель выглядел не так привлекательно, как с дороги. В таких обычно фанерные стены, а в соседнем номере обязательно оказывается парочка молодоженов.
Он собрался было развернуться и уехать, но тут из одного домика вышел старик в комбинезоне и, улыбнувшись, махнул ему рукой.
– Ищете, где остановиться? – спросил он, подбежав к пикапу.
Сомнения Коула усилились. Он видывал зазывал перед универмагами «Уолмарт», но перед мотелями – никогда. Он мысленно повторил вопрос и чуть не расхохотался. Теперь-то он отлично знал, что это за место. В таких мотелях прошло все его детство.
Коул высунулся из окошка:
– На дороге висит знак, что у вас есть свободные места.
Старик засунул руку за нагрудник комбинезона:
– По правде говоря, есть три. Так что можете выбирать.
– Мне нужно то, которое потише, – ответил Коул.
– Тогда вон там, за углом. Оттуда не слышно шоссе. Или, если там вам не понравится, могу предложить комнату рядом с конторой. Но, говорят, оттуда слышен мой телевизор. Мне приходится прибавлять громкость – слух уже не тот, но я ложусь рано, так что вас это вряд ли побеспокоит. Если, конечно, вы не собирались лечь сразу же, чтобы пораньше встать утром.
– Вы говорили, что свободны три комнаты, – напомнил Коул.
– Третья – номер для новобрачных, она подороже будет. Там кровать огромная, и еще – джакузи. Меня жена уговорила поставить, когда мы ремонт делали, но она умерла, так и не успев оценить новинку.
– Похоже, мне больше всего подойдет комната за углом, – принял решение Коул.
– Холли там только начала убираться – она сегодня подзадержалась, к врачу ходила, но девчонка спорая. Глазом моргнуть не успеете, все будет сиять и сверкать. Пойдемте в контору, я вас кофе напою, и зарегистрируетесь.
– Я сначала там машину припаркую, – сказал Коул. – Какой номер?
– Тринадцатый.
К счастью, Коул был не суеверен. На парковке при въезде стояло две машины, а на задней – вообще ни одной. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: порядок старались поддерживать прежде всего в тех местах, которые были видны с дороги. Все остальное пришло в упадок и нуждалось в ремонте и покраске.
Дверь в тринадцатый номер была открыта, перед ней стояла тележка горничной. Он поставил свой пикап так, чтобы не перекрыть путь тележке, вышел из машины и пошел в контору.
– Вы что, запирать ее не будете? – раздался у него за спиной женский голос.
Коул обернулся и увидел на пороге своей комнаты девочку-подростка. Поскольку никого, кроме Коула, поблизости не было, обращалась она, видимо, именно к нему. В одной руке она держала коврик, в другой – флакон с чистящей жидкостью. Волосы у нее были темные и коротко стриженные, а глаза – ярко-синие.
Коул устал как черт, и вопрос почему-то разозлил его. Он нарочито медленно огляделся по сторонам и наконец взглянул на нее.
– Вы хотите сказать, что в этом есть необходимость? Или просто здесь так принято?
– Пожалуй, принято, – ответила она. – Да и мало ли здесь проходимцев бывает.
У него возникло подозрение, что про проходимцев – это намек на него самого.
– Если приветствовать гостей входит в ваши обязанности, думаю, они здесь надолго не задерживаются.
Она мило улыбнулась:
– Ровно настолько, чтобы успеть прихватить то, что плохо лежит.
Пришлось признать, что она его переспорила. Коул вытащил из кармана ключи, подошел к машине и запер ее.
– Теперь вы довольны?
– Гитара не моя. – Она встряхнула коврик. – Я только хочу, чтобы постояльцы следили за своими вещами и не бегали потом жаловаться Арнольду.
– Кто такой Арнольд?
– Владелец мотеля.
– А, это тот старик, который встретил меня на въезде, – догадался Коул.
– Часто бывает, что люди жалуются, будто у них украли, к примеру, фотоаппарат, только для того, чтобы получить право остаться на день бесплатно. Арнольд считает, что так врут люди, находящиеся в безвыходном положении, и идет им навстречу.
