Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга (книги онлайн TXT) 📗
— Выключи, пожалуйста, свет.
Я совершенно забыла о нём, включив машинально локтем, уже держа Патришу на руках. Тело заржавело и скрипело при каждом движении, но я сделала пять шагов в коридор.
— Я не почистила зубы, — продолжала Аманда из кровати.
— Может, утром?
— Нет, сейчас! — почти приказным тоном выдала она, и я больше не стала настаивать на утре и помогла ей слезть с кровати и дойти до туалета. Кто это делал весь вечер? Неужели Бьянка? Нет, Аманда не показала бы перед ней слабость больше той, что отразилась при встрече на лице, лишённом косметики. Сейчас даже макияж не скрывал мешков под глазами, в которых полопалось ещё пара сосудов. В желтоватом свете лампы Аманда не выглядела счастливой матерью, она выглядела уставшей женщиной. А, может, это одно и тоже. Мне даже сделалось совестно, что я не вернулась вовремя. Она ведь могла и в туалет не ходить при Логане и Бьянке…
— Стив звонил. Хочет навестить тебя, — сказала я, решив, что в таком состоянии Аманда откажет ему, не раздумывая. Пусть встречаются на нейтральной территории в Рино, а не в наполовину моей квартире. Когда же, когда меня перестанет колотить от одной только мысли о нём?!
— Пусть приезжает, — выдала Аманда полным белой пены ртом и лишь потом сплюнула пасту. — Знаешь же, что не отстанет…
Последовавший тяжёлый вздох явно относился не к принятому решению. Внутри всё сжалось от злости за её согласие и немного от жалости. И последняя пересилила.
— Может, косметику смоешь? — предложила я, но Аманда тут же замотала головой:
— Хочу уснуть, пока не так больно.
— Сходить за таблеткой?
Она вновь молча отказалась.
— Лучше новую прокладку дай. Сколько же во мне крови! А если вся вытечет? — спросила Аманда почти что серьёзно, но моей серьёзности было недостаточно, чтобы умно пошутить. Пришлось молча исполнить просьбу и вернуть Аманду в постель.
— А я открытку для тебя сделала из моей феечки, — сказала я, пока не забыла о ней напрочь, а я почти это сделала. — Хочешь посмотреть? — спросила я, надеясь отвлечь Аманду от боли, но та с ещё большим ожесточением, чем в ванной комнате, замотала головой.
— Я хочу спать!
Хорошо не закричала: мне не нравится твой рисунок и твои идеи! А могла… И я испугалась и попятилась к креслу: вдруг ей действительно не нравится моя легкокрылая красотка… Отличные мысли для сна в неразобранном кресле! Впрочем, сон не испугался отсутствия подушки. Я даже проспала ночной обход, если он был, и открыла глаза, когда медсестра уже заканчивала измерять Аманде давление. Тогда проснулась и Патриша. Неужели тоже спала всю ночь? Не могла же Аманда вставать к ней сама, да и мне не проспать детскую сирену… Впрочем, временной отрезок «вся ночь» мог оказаться коротким, ведь стрелки только подкрадывались к цифре семь.
— Выбери обед, — остановила Аманду медсестра, когда та потянулась к ребёнку.
Да, я сама не заметила, как оказалась возле пеленального столика с Патришей в руках. Патриша даже на мгновение перестала плакать, когда я сильнее прижала её к груди. Правда, пару раз ткнувшись носом в мою футболку, разревелась пуще прежнего, досадуя на обман.
— Обед тебе положен даже при утренней выписке, — продолжала медсестра абсолютно спокойно, протягивая Аманде лист и карандаш. — Я сделаю пометку, чтобы тебе подали его в полдень.
Наконец Патриша дождалась завтрака и, в последний раз всхлипнув, впилась в материнскую грудь.
— Я не могу и трёх капель выцедить, — выдохнула Аманда, сморщившись. — Чем она там наедается…
Это не был вопрос. Это был лишь глубокий вздох. Но во мне сработал студенческий механизм. В голове, словно на экране кинотеатра, встала лекция Ванды о грудном вскармливании. Паниковать нельзя — малыши чайной ложкой наедаются! И то верно, иначе бы не спали столько и не писали. Только пересказывать лекцию я не стала, меня не просили — её Аманда никак не могла забыть.
— Дай крем, — Аманда махнула рукой в сторону трубочки, и я тут же протянула ей тюбик.
Патриша откинулась на руку мамы и спала, не думая о надкусанном соске, а на нём действительно горело покраснение.
— Я неправильно снимала её с груди, — проследила Аманда за моим взглядом. — Надо было не просто вставлять мизинец в уголок рта, но и дожидаться, когда Патриша сама отпустит его, а я вытягивала сосок из стиснутых дёсен.
Я кивнула, благодаря за разъяснения, хотя ни о чём не спрашивала. Я просто не могла оторвать взгляда от соска, который впервые увидела при свете. Он вытянулся раза в два, не меньше, будто закрученная макаронина и напоминал цветом обветрившееся мясо. Меня аж передёрнуло от такого сравнения. Хорошо, Аманда не заметила моей реакции, потому что в это время осторожно наносила на сосок заживляющую мазь.
— Унести?
Спросила я про ребёнка, а Аманда протянула мне тюбик. Я убрала крем и уставилась на спящую Патришу.
— Унести? — повторила я вопрос.
Аманда отказалась. Хотела чувствовать дочь, но я всеми доступными мне словами пыталась убедить её перенести ребёнка в люльку сейчас, а не когда принесут завтрак — вдруг проснётся, но Аманда осталась непреклонной. Как всегда, у меня не хватило аргументов. Даже на то, чтобы она наконец посмотрела мою открытку. Неужели она о ней забыла, а я старалась. Старалась, как всегда, напрасно. Лучше бы уроки сделала. Вот сейчас возьму и усядусь перед ней с наушниками в ушах! Но нет, не успела.
Теперь Аманде потребовалось, чтобы я принесла автокресло. Я о нём забыла, а могла бы захватить из машины ещё вечером. Пришлось зашнуровывать ботинки и спускаться вниз, а когда я вернулась назад с оттянутой от тяжести кресла рукой, Патриша уже лежала в люльке, а Аманда спокойно уплетала завтрак. Мне опять досталась овсянка, но на этот раз без шоколада, который Аманда умяла сама.
— А переодевать ребёнка сложно? — вдруг спросила она, даже не прожевав кекс.
Аманда ещё ни разу не меняла подгузник и не вставала с кровати с ребёнком на руках. Сейчас Патришу перенесла в люльку явно медсестра, которая принесла завтрак. Хотелось ответить грубо. Сказать, что очень легко, раз даже у меня получается. Но я не хотела превращать глупый вопрос в бурю. К тому же, во мне теплилась надежда, что Аманда вспомнит о моей открытке. И она действительно вспомнила, ответив:
— Наверное, проще рисовать феечек.
Если фраза задумывалась шуткой, то я ей не рассмеялась За этот год мне вдруг всё стало делать сложно, если то не было механическим выполнением приказов Аманды. Но я заставила себя достать ноутбук и поставить открытым на прикрытые одеялом ноги Аманды.
— А мне твоя феечка изначально понравилась, — выдала она, кажется, даже не взглянув на экран. — И это только сильнее резануло по сердцу. Может, я так и не сумела смириться с тем, что у меня будет сын, потому что организм знал, что это неправда?
Я пожала плечами. Вопрос, наверное, не требовал ответа.
— Убери ноутбук, ты мне на живот поставила. Больно.
Я тут же схватила его. Как так получилось — я была уверена, что там ноги.
— Очень болит? — спросила я, чтобы не бросать простое «извини».
— Ну, с чем сравнивать, — почти улыбнулась Аманда. — Если со схватками, то я совсем ничего не чувствую. А если с месячными, — и тут она рассмеялась в голос, — то я забыла, как оно. Но судя по тому, как ты корчилась на диване, у меня, наверное, всё же не так болит. И я даже от таблетки отказалась.
Она помнила, как я корчилась, неужели?
— Или ты просто такая нетерпеливая. Но пока ты не родишь, мы не узнаем.
— Я пока не собираюсь рожать, — буркнула я почти шёпотом, вспоминая ужас ложной беременности.
— Ну пока не собираешься…
Патриша спасла положение. Только при первом же крике дочери лицо Аманды перекосилось.
— Так болит? — спросила я уже про грудь.
Аманда лишь кивнула, потому я решила отвернуться и действительно заняться уроками, чтобы оторвать взгляд от экрана лишь тогда, когда потребуется перенести Патришу в люльку. А потом Аманда попыталась самостоятельно дойти до ванной комнаты и даже попросила не помогать ей в душе. Оделась она тоже сама, радостно сложив на подушку больничное бельё. Мне оставалось только смотреть.
