Люба, любовь и прочие неприятности (СИ) - Шайлина Ирина (книги серии онлайн .TXT) 📗
— Тебя наверное селезень ждёт? — напоминает Люба, закончив.
Я смотрю и ухмыляюсь — какая же упрямая все таки!
— Гнать будешь?
— Буду, — кивает Люба.
— А если не уйду? Я кофе хочу… обнимашек…
Я иду по коридору, медленно отступаю от Любы, не отводя от неё взгляда, она так же медленно идёт за мной. Упираюсь спиной в дверь. Полумрак, тихо, я вижу, как у Любы грудь вздымается.
— Уходи, пожалуйста, — просит она.
— Почему? Ты просто объясни. Ты же меня хочешь не меньше, чем я тебя.
— И что? Миллион долларов я тоже хочу, но прекрасно обхожусь без него.
Я просовываю палец под пояс грубых джинсовых шорт и подтягиваю Любу ближе к себе. Так она и делает этот шажок, на прицепе. Теперь мы прямо напротив друг друга, между нами — несколько сантиметров.
— Хочешь, дам? — спрашиваю я. — И миллион долларов, и себя?
Так близко она ко мне, глаза в глаза. В прихожей полумрак, который не в силах разогнать одна тусклая лампочка под потолком, я не могу разглядеть что там, в её глазах. Хочется думать, что в них желание. Может даже дикое, ничем не прикрытое… эк меня попёрло. И да, я знаю, что она меня прогонит и все равно… а может даже именно поэтому я подтягиваю её к себе вплотную. Так близко, что ловлю её дыхание. И её целую, нет, но наглею конкретно — подкрадываюсь ладонями под майку. Осторожно, они лежат на пояснице, не выше, не ниже. Любку главное не спугнуть.
— Ха…
Хабаров, наверняка хотела сказать она. Но не успела. Я подумал, что она такого расскажет, что я ещё не слышал? Вот ещё… Заткнул я её поцелуем, самый действенный метод. Вот когда я целовал Любу, что к сожалению случалось не так часто, как мне хотелось, я в принципе начинал понимать зачем люди целуются. Поцелуй с Любой, это когда мало. Хочется ещё и ещё… И член брюки натягивает до боли, и рычать хочется, но низзя — рот занят. Вот, что такое поцелуи с Любой.
Наш поцелуй длится… хрен его знает сколько, говорил же уже, сколько не целуй — мало. И я чувствую, что она собирается отстраниться, но я не готов, прижимаю упрямицу к себе, даю рукам воли…
— Хабаров, — вырывается она. — Хабаров, нет! У меня ребёнок спит в соседней комнате!
Слово ребёнок пробивается в мозг словно через толстый слой ваты. Я как раз прикидывал, трахнуть Любку прямо на полу, или таки проявить силу воли и донести до комнаты и нате — ребёнок. И правда же, есть ребёнок. Девочка, спит, сам принёс. И стонать хочется от огорчения. И уговаривать… Но нет, до такой степени я не пал. Все будет, нужно только чуточку подождать. А ребёнок… Я вдруг остро стал понимать сторонников чайлдфи.
— Зараза ты, — говорю я, беззлобно впрочем.
Беззлобно, потому что понимаю — за этот вечер я продвинулся за этот вечер больше, чем за десяток лет. Я почти умиротворен. Ещё бы член уложить и вообще прекрасно.
— Зато ты, Хабаров, молодец.
Я широко улыбаюсь, чего скрывать? И правда ж молодец…
— Я тебе приснюсь, — предупреждаю я. — И сон будет очень неприличным, имей ввиду.
— Иди уже…
И дверь открывает, даже книксен отвешивает. Я проходя мимо ловлю её лицо за подбородок и коротко, но крепко чмокаю Любку в губы. И ухожу, посвитывая.
— Утром сон расскажешь?
Дверь закрылась и оставила меня в кромешной темноте. Ну и хрен с ним, все равно настроение отличное. Иду, вдруг спотыкаюсь, падаю на нечто твёрдое, бугристое, пахнущее землёй и точно инородное, утром никаких препятствий я здесь не видел. Щупаю — морковь. Морковь, бля! Целая гора. И я лежу на этой горе моркови и смеюсь, хорошо, что дурку вызвать некому.
Глава 11. Люба
В аду наверняка заведён персональный котёл для таких мужиков, как Хабаров. Но я уверена, что и там они устроятся с самым превеликим комфортом — среди местной нечисти наверняка есть особи женского пола. А следовательно, им наступил пиздец. Как мне. Как всем бабам.
Я дверь за Хабаровым закрыла и заперла на все замки. Еле как подавила соблазн проглотить ключ — постучит если вернувшись, я ведь пущу… остановило меня то, что все равно есть три запасных ключа, а глотать столько железа наверняка для пищеварения не полезно. И потом, первый этаж, окна… Я слышала, как Хабаров смеётся. Вот чего он ржёт, победу надо мной празднует? Так я ещё не сдалась…
Затем прокралась к окну и тихонько выглянула за занавеску. Двор мой темен, но на по пути к дороге он попадёт под свет, который падает от уличного фонаря. Попал. Идёт и морковку грызёт, гад. Морковь ещё такая… неприлично гигантская. Хотя, мне сейчас все неприлично, я когда сексом занималась в последний раз? И вспомнить то не могу.
Заглянула к Маришке — спит, раскинувшись поперёк дивана. Всё хорошо, все под контролем. В душе включила воду попрохладнее. Раздевшись обнаружила то, что в принципе и так чувствовала — трусы мокрые. И внизу живота тянет буквально. И свихнувшийся рассудок шепчет — ну, чего ты ломаешься… переспи с ним разок. В конце концов, хотя бы для здоровья…
— Нет, — сказала я своему рассудку и отражению. — Я знаю, чем этот разок закончится.
Полезла под воду. Мыться я привыкла очень быстро — бойлер с горячей водой всего на пятьдесят литров, даже ванну не получается набрать. Споласкиваемся в душе, а если хочется длительных водных процедур идём к маме, в баню… Сейчас горячую убавляю почти полностью, и поэтому мёрзну под водой целых двадцать минут. Потом идёт совсем ледяная, и я повизгивая сдаюсь. Зато протрезвела немножко, повыветрились из головы феромоны и прочие бякости, так на мой мозг влияющие. К Маришке нужно, под тёплый бочок.
Натягиваю одеяло прямо на голову, будто от себя самой спрятаться хочу. Жаль только не выходит. И голосок этот противненький внутри черепушки свербит нашептывая — один раз только… Ну, правда, можно подумать девочка.
— Ну и что, что не девочка! — сердитым шёпотом отвечаю в тёмную теплоту одеяла. — Он же меня уничтожит! Я видела это, десятки раз видела! Ему влюблять в себя даже не нужно, оно само случается! Он развлечется, наиграется, уедет, а мне потом что, в окно выходить?
Ехидный внутренний голос шепнул, что если я выйду в окно, то просто упаду в грядку с морковкой, за что бабушка меня конечно же не похвалит. Маришка заворочалась, напоминая мне, что сейчас явно не лучшее время спорить со своим свихнувшимся от нехватки секса рассудком. Завтра… в поле, блядь.
— Выйду в чисто поле с конееем, — шёпотом пропела я, понимая, что шарики окончательно заехали за ролики.
А потом стянула с головы одеяло, уткнулась носом в дочкину сладкую макушку и приказала себе спать. И даже уснула. А снился мне Хабаров, вот же подлец, накаркал. И сон был весьма предсказуемый. Во сне я проснулась, на все плюнула, даже про ребёнка не вспомнила, и пошла к Хабарову в чем спала, в футболке, трусах, босиком. Пришла значит, стучу. Он открыл. Голый совсем, да… И такой, ну… впечатляющий в общем.
— Пришла? — просто спросил он.
Я кивнула. А чего юлить, и правда ж пришла. Он пропустил меня вперёд, я прошла мимо, задев головку члена бедром. Говорю ж — очень выдающаяся штука была. А я как назло совсем не понимала, что сплю. Обычно понимаю, а тут зараза… В общем все, как взаправду, если не считать, конечно, огромного члена.
— Ну, раз пришла…
Шагнул ко мне сзади, футболку задрал, обмацал меня всю самым что ни на есть обычным способом, торопливо, жадно б я сказала, ещё немного и больно. Но за эту черту не перешёл. А я только и думаю о том, что вот это самое… огромное сейчас во мне будет и плавлюсь. Кричать хочется от одного только предвкушения. А потом мужские руки сдергивают с меня трусы. Тоже без церемоний совершенно, даже не снимают, они так и остаются где-то на уровне коленок, не могут упасть, потому что я ноги немного раздвинула, выгнула попу, опираясь о подоконник, чтобы удобнее…
— Сейчас, — сказал Хабаров.
И рука накрыла мою промежность. А потом… потом я проснулась. Лежу, в потолок смотрю, глазами хлопаю. Утро уже, светает, потолок родной до каждой трещинки знакомый, паутина вон в углу у двери, сколько раз обещаю залезть и смести её щёткой, забываю. И медленно понимаю — сон был. И обидно так, что хоть ори. Ладно бы хоть досмотрела. В трусах снова влажно, эдак чистого белья не напасешься… А самое главное, у меня ладонь в трусах. Угу, прямо так и лежу, пиписю ладонью придерживаю, словно украдёт кто. А в метре от меня лицом в подушку сопит Маришка.
