Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
Дождавшись, когда меня смыли, высушили и уложили, довольная результатом, я сфотографировала краешек себя и кинула в свой Инстаграм. Закон сохранения энергии: кто-то прекращает засорять интернет, а кто-то начинает. За два дня успеют посмотреть и обсудить все одноклассницы, лучше пусть исчерпают тему в комментариях, чем когда я приду в школу и они потянут руки – потрогать платиновые волосы (будто они от цвета на ощупь меняются), покритиковать или похвалить, обговорить каждую волосину.
Добравшись, наконец, до дома, я сбросила рюкзак, потянулась. Размяла конечности, непривычно бездействующие мышцы. В дороге они вопили от многочасового отсутствия разминок и тренировок, которых было через край весь август. До отъезда меня угнетала пустота обезлюдевшей квартиры, теперь я видела плюс – никому не нужно будет объяснять, куда я уезжаю, насколько, во сколько возвращаюсь. Это… здорово! Закрыв глаза, я представила, как отправлюсь в своё первое приключение, с Чимином, Мингю, ребятами… Я начинала скучать по ним, расставшись этим утром. Но когда-нибудь, большой толпой, мы совершим крутые подвиги, я не сомневалась. Подойдя к музыкальному центру, я включила его и нажала на кнопку запуска музыки. Заиграло то, что я слушала последним – Imagine dragons. Да что б вам! Не хочу я представлять драконов, не хочу! Пока я судорожно пыталась попасть в кнопку «стоп», успела прозвучать первая строчка из песни: «Доброе утро, моя любовь. Прошло много времени с тех пор, как мы говорили». Стоп! Остановилось. Схватив лежавший рядом диск – альбом Бруно Марса, я вставила его и запустила. Вспомнила, что там был классный трек, который я очень любила – «Рассчитывай на меня». Найдя его, я сделала погромче и запустила, начав раздеваться и беря с полок чистое бельё, полотенце. Смыслом трек напоминал ту песню, что пел Дэхён на мальчишнике Намджуна. Я подпела Бруно на английском: «Осознай, из чего мы сделаны и что наше призвание – помогать друзьям в беде». Из чего мы сделаны? Бруно явно что-то знал о золотых. Улыбнувшись, я ушла в душ, напевая те слова, которые знала, и подрыгиваясь в ритм.
Лишённая в течение четырёх недель безграничного количества горячей воды, я застряла в ванной надолго. Мне хотелось бесконечно стоять под водой, наслаждаясь ощущением тепла, свежести и чистоты. Я даже дважды помылась, сначала своим гелем для душа, а потом гелем Сынён, фирменным, очень ароматным. Приведя себя полностью в порядок, преобразившись в цивилизованную девушку из дикарки, бегавшей с волосатыми ногами под штанами тобока (на что в Тигрином логе было как-то всё равно), я удовлетворенно провела рукой по гладкой коже. Рай существует, честное слово! Это тёплый душ после армейских условий. И всё же, должна признать, физический комфорт присутствует здесь, а душевный – там, и хоть порвись. Как только куда-то проводят воду, прокладывают дорогу, канализацию и подключают электричество – образовывается какой-то моральный бордель, душе делается неуютно, тело разбаловывается и зажимает её, заявляя исключительно о своих удобствах. Видимо, это как в нашем рассуждении о мозге и месте в нём для ума и чувств. Чему-то одному всегда тесно.
Обмотавшись полотенцем, я вышла в коридор, сняв заколку с волос, которые забирала, чтобы не намочить. Мне показалось, что опять открылся кран, но, не успев сделать шаг назад, я разобрала стук капель по окну. Это дождь барабанил на улице, а не душ потёк. Запульнув вещи, привезённые из Лога, в стиральную машинку, я посмотрела на замолчавший магнитофон. Ничего себе мылась – целый альбом! Ну и ладно, побуду пока в тишине. Пройдя в спальню, я включила свет и завалилась на кровать. Как мягко и непривычно! Какая широкая кровать! Всё такое… странное, словно чужое. Как же быстро человек привыкает к другим условиям. Самое главное – придётся опять привыкнуть до Рождества к школе. Какими бы ни были результаты экзаменов, я никуда не стану поступать, моё место уже определено, я уеду на Каясан, и проведу там столько лет, сколько потребуется для получения мастерского пояса. А это, пожалуй, годика три-четыре. Всё-таки меньше, чем до диплома бакалавра, но слишком долго, чтобы уже завтра, на следующей неделе, через месяц отправиться куда-то далеко-далеко, с золотыми, навстречу опасностям и приключениям. Сколько урн я повидаю, пока буду сидеть в стенах? Хоть бы ни одной. Иначе я сбегу раньше времени, точно сбегу! Упрошу мастеров Эна или Хонбина взять меня с собой.
Раздался звонок домофона. Я села. Кого бы это могло принести? Джуниор что ли увидел свет, проходя мимо? Поднявшись, я подошла к трубке и подняла её:
- Кто там?
- Чонён… - Я бросила трубку, буквально впечатав её в подставку, как раскалённую. Аж ухо обожгло. Нет! Нет, не может быть. Только не это. Рука моя дрожала. Этот голос… Его голос! Одно моё имя и меня обдало и холодом, и жаром. Я затянула полотенце на груди потуже, будто оно само начало сваливаться и уползать. Домофон зазвонил опять. Я попятилась от него, как от маньяка-убийцы в фильме ужасов. Спиной я отступила до ближайшей стены. Звонок продолжал пиликать.
- Уходи, уходи! – наивно, вслух сказала я. Надо выключить свет! А, чёрт, поздно, не надо было его включать! Но… но что он тут делает? У него же свадьба? Прямо сегодня! Или… уже брачная ночь? Может, мне показалось, и это не он? Нет, его голос я бы не спутала ни с одним другим в мире. Судя по реакции моего организма на него – это наверняка тот самый голос. Домофон замолчал. Опять стал звонить. Замолчал. Позвонил ещё раз. Если я долго буду стоять и терпеть, то он уйдёт, что ему ещё останется? Просто уйдёт. А терпения мне не занимать – я будущий воин, могу простоять хоть тысячу лет. Могу в этот момент заниматься медитацией. Сомкнув веки, я на выдохе протянула «омммм», стараясь заглушить этим звуки домофона. В конце концов, он замолчал, и я прекратила свои чудачества. Но возникшая тишина стала ещё тяжелее. После этого хриплого «Чонён» у меня будто память отшибло на целый месяц, будто я никуда и не уезжала. Лёгкость и безмятежность, с трудом обретённые на высоте монастыря, куда-то подевались. Он был совсем близко, он приехал ко мне, чтобы поговорить, я могла его увидеть… Мне это не нужно. Не нужно! Пусть катится, куда хочет. К жене своей. Разве не с ней он должен быть? Без любви он женится, как же! А ей он что говорит? Точно другое.
Раздался стук в окно моей спальни. Вернее, это был короткий и звонкий удар. Опять за старое? Прошло полгода с тех пор, как туда угодило несколько снежков, и я отвадила его, пригрозив битой. Мне казалось, что отвадила… Но спустя полгода он снова под окном, и теперь швыряет камни! Громкий стук заставил меня переживать, как бы он не разбил стекло, проклятый баскетболист, меткости ему не занимать, чепушила хренов. Пробудив в себе злость, я влетела в спальню и, схватив биту, заваленную в дальнем углу напрасно, потому что она не теряет актуальности, распахнула створки. Дождь лил, как из ведра. Тротуары и дорогу затянула плёнка луж, а на газоне, под моим окном, в чёрных лакированных ботинках и чёрных брюках, как бездомная собака, насквозь мокрый, стоял Чжунэ в белой рубашке и подкидывал в ладони, оценивая на вес, очередной камень.
- Только кинь мне его! Ты понял? Я тебе на голову сейчас что-нибудь кину! – По его лицу текли струи дождя, но Чжунэ, не замечая их, улыбнулся идиотской и неуместной улыбкой.
- Если ты после этого откроешь, наконец, дверь, я готов рискнуть!
- Ты? Рискнуть?! Ты ссыкло вонючее, ты слышал меня? Проваливай! – Биту я сжимала всё сильнее, неистовствуя. Видимо, не очень-то я простила и исцелилась. Пытаться обозвать и унизить Чжунэ так и тянуло.
- Чонён, становится прохладно, я немного промок…
- Это твои проблемы!
- Пусти поговорить, пожалуйста.
- Не позорь меня – уходи!
- Чонён, я позвоню ещё раз в домофон, открой!
- Не пускала тебя к себе прежде, не пущу и сейчас! Это моё последнее слово! – Я закрыла окно, и по стеклу тут же раздался ещё удар. Вот же сволочь! Я обещала скинуть ему что-нибудь на голову, но… ничего ненужного в квартире просто так не валялось. Свои бейсбольные мячи я на него тратить не буду. Он заслужил того, чтобы по отношению к нему слово не сдерживалось.
