Лети на свет (СИ) - Богатырева Татьяна (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Чувствуя себя Золушкой из черной андеграундной комедии, оборачиваюсь на звук шагов, машинально прикрываясь мокрой тряпкой, совсем недавно бывшей моей одеждой. И — не могу удержаться от смеха.
— Ты это искала? — он снимает мой второй кед с ближайшего столика и протягивает мне.
Кажется, моя не хрустальная туфелька меньше его ладони. А еще у него в руках бумажный пакет с торчащей из него колбасой. Толстой такой салями. Божечки мои, как она пахнет!
— Ага, — киваю я и вместо кеда тяну из пакета салями.
Мой добычливый незнакомец смеется, роняет кед на пол и обнимает меня. Вместе с колбасой, которую я уже успела укусить. И мы кусаем эту колбасу по очереди, а еще в пакете обнаруживается сендвич с подвядшим салатом и какой-то рыбой, протеиновый батончик и помидор. Здоровый розовый помидор, изумительно вкусный и сочный. На десерт. Мне позволяют отъесть половину, и только потом я вспоминаю, что помидор вообще-то один и неплохо бы поделиться.
Мне нравится, как он ест. У него отличный аппетит и он на удивление аккуратен. Даже томатным соком не обляпался. В отличие от меня, но…
Оказывается, это безумно эротично, когда голый мужчина сажает меня на барный табурет и слизывает томатный сок с моей груди. Мои с таким трудом надетые джинсы оказываются лишними, и мы в четыре руки стягиваем их… не до конца, лишь до колен, потому что терпеть нет сил.
Я хрипло кричу, когда он входит в меня сзади, наклонив над столиком — и мне плевать, что от его мощных толчков столик едет ножками по полу. Со скрипом. Ритмичным, выразительным скрипом.
Мне не мешает. Мне сейчас ничто не может помешать. Я чувствую себя подгулявшей помоечной кошкой на крыше, я выгибаюсь и мяукаю. И снова кричу, когда что-то во мне взрывается, и мир вокруг рассыпается осколками звезд.
У меня нет сил даже подняться.
Но мне и не требуется. Меня поднимают без моего участия, ставят на ноги и нежно, невыносимо нежно целую в искусанные губы.
Поцелуй со вкусом салями и помидора. Сумасшедше прекрасный поцелуй. За окном — дождь и рассвет, вокруг меня — тепло мужского тела, его пульс, его дыхание. Его тихое, чуть хриплое:
— Вам хорошо, мисс?
— О да. Мне очень хорошо, мистер.
Он хмыкает. А я улыбаюсь в его голое плечо и позволяю себе целую секунду помечтать: вот бы это надежное плечо было рядом всегда. Весь он, этот внезапно заботливый и нежный любовник.
— Ты прекрасна, — говорит он и целует меня.
— Отвезешь меня? — спрашиваю я, едва оторвавшись от его невыносимо нежных, пахнущих салями и безумным сексом губ.
— Конечно. Куда?
— Туда, откуда взял, — улыбаюсь я.
Он на мгновение замирает, а потом недоверчиво хмыкает. Словно я сказала что-то невероятно смешное. Или просто невероятное.
— Ладно, — кивает он наконец и отстраняется.
Не обращая внимания на беспорядок, устроенный нами в баре, он подбирает с пола свою одежду. Впрочем, подробностей беспорядка я не вижу — здесь полумрак, а мои очки погибли под колесами автобуса. Так что я скорее догадываюсь, что бумажный пакет, использованные резинки и разбитая посуда — это еще не все следы нашего тут пребывания. Наверное, ему будет непросто объясниться со своим приятелем-барменом, позволившим нам тут остаться после закрытия. Но это не мои заботы.
Так странно. Мне не придется ничего улаживать и ни за что отвечать. Пожалуй, мне это нравится.
А потом мы едем по утреннему Лондону. Пустому. Раскрашенному в желто-розовые тона рассвета. Мне немножко жаль, что я не могу оценить красоту пейзажей без очков. Наверное, это незабываемо! Но мне достаточно сейчас тепла мужского тела, которое я обнимаю за пояс, и тепла его куртки на моих плечах. Достаточно ветра и рева мотора.
— Мы еще увидимся, — говорит он, когда я слезаю с его байка и возвращаю ему куртку.
Холодно. Несмотря на жаркую ночь и виски — холодно. Это же Лондон, а не Малибу.
Я пожимаю плечами, не спорить же с диким английским байкером, имени которого я не знаю. Ни к чему.
— Это была прекрасная ночь. Люблю дождь, — говорю я и целую его в губы.
— Позвони мне, покатаемся. — Он протягивает мне квадратик картона с номером и одной-единственной буквой «J». Надо же, я не угадала с именем. Неважно. — Я запасусь салями.
Я невольно улыбаюсь. Салями, о да. Улыбаюсь и не отвечаю.
На следующей неделе меня не будет в Лондоне. И вряд ли ты доедешь на своем байке туда, где я буду.
Послав ему воздушный поцелуй, я разворачиваюсь и смело иду по незнакомой улице. Есть шанс, что в нужную сторону.
А позади меня с ревом стартует байк, проносится мимо, поднимается на дыбы, незнакомец отдает мне салют — и через пару секунд скрывается за поворотом.
И только тогда я наконец-то вынимаю из кармана джинсов чудом не потерявшийся смартфон. Вместе с ним вылетает и картонный квадратик с буквой «J» и запахом сказки. Проводив взглядом полет белой бабочки в лужу, я включаю смартфон. Смотрю на семнадцать непринятых вызовов и шесть сообщений от одного абонента. Минуту размышляю, не стереть ли их все, не читая, но здравый смысл побеждает.
Аккуратно, словно у меня в руках бомба, открываю и читаю последнее. Короткое.
«Возвращайся, Лиза. Хватит дурить».
Хмыкаю и закрываю раздел смс. Остальные читать нет смысла, вряд ли там что-то принципиально новое.
Над Лондоном разгорается рассвет, после ночного дождя мокро, свежо и зябко. Люблю дождь.
2. Лиза
Несколько часов назад
Я люблю дождь.
Он — как большая стирка, смывает грязь не только с города, но и с души. Сегодняшний дождь для меня — нежданный подарок, и плевать, что мне некуда идти.
Знаете, как это бывает? Незнакомый город в чужой стране. В моем кармане — наполовину разряженный мобильник и кредитка с последней сотней. На мне старые джинсы, желтый лонгслив и кеды на босу ногу, зонт остался в чемодане вместе с платьями, туфлями и протухшей надеждой на семейное счастье, а за моей спиной захлопнулась дверь.
Навсегда. Мне очень хочется верить, что навсегда.
Он остался там, за дверью. Мой умный, талантливый, богатый и известный муж. Муж, который не ленился объяснять и воспитывать, учить и делать из меня человека.
Там, за дверью, остался его возмущенный вопль:
— Шлюха! Тебе нравится унижать меня!
Звук пощечины тоже остался там, за дверью. Там же, где и все мои неубедительные оправдания: дорогой, я не знаю этого джентльмена, я всего лишь пожелала ему доброго вечера! Дорогой, ты сам велел мне быть вежливой!..
Там — четыре года моей обеспеченной и респектабельной жизни. Статус жены модного художника. Одобрение родных и зависть подруг. Четыре года сбывшейся мечты. Не моей мечты.
А тут — сумерки, Лондон, дождь льется на мое горящее лицо, заливает очки неоновым туманом. Мимо ползут размытые пятна автомобилей, бегут редкие пешеходы под цветными зонтиками. И я стою, задрав лицо к небу, ловлю ртом капли дождя и ни о чем не думаю.
Лондон. Дождь. Свобода.
Свобода!
Кажется, я кричу это вслух, потому что швейцар дорогой гостиницы подходит ко мне с зонтиком и вежливо спрашивает, не помочь ли чем мадам?
— Скажите ему, пусть идет в жопу! — громко отвечаю я и показываю два пальца вилочкой.
«Виктория».
Швейцар ни слова не понимает по-русски, но улыбается, кивает и тоже показывает знак победы.
А я… я смеюсь, отбегаю к краю тротуара, не обращая внимания на прохожих, задираю голову к окнам третьего, последнего, этажа и кричу прямо в закрытые окна нашего… нет, его номера:
— Киса, идите в жопу!
Ипполит Геннадьевич Одоевский не слышат, и хрен с ними, с Ипполитом Геннадьевичем! Они терпеть не могут, когда я называю их Кисой, считают Ильфа и Петрова несусветной пошлостью, а из сокращений своего имени признают только «Поль». По мне, это и есть пошлость, но разве мнение выпускницы жалкого Кулька, он же Институт Культуры, может интересовать самого Великого Одоевского?
