(не)моё чудовище (СИ) - Фрост Деметра (читать книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗

Но нет, за Пашку замуж не хочу. Он хоть и видный парень, красивый и обеспеченный, но характер у него непростой. Как друг, как любовник он меня вполне устраивает. Да и финансово очень помогает. Но как муж? Нетушки. Не надо мне такого счастья…

… Поднявшись с постели и поморщившись от ломоты в теле и нудной пульсации в голове, иду на на кухню выпить воды. Гляжу на пачку сигарет. Покурить? А ведь бросить хочу. Но в руках тремор, и всю меня колотит, потому все же иду на поводу дурной и вредной привычки. Открываю окно, включаю вытяжку над плитой и закуриваю. Да, нехорошо курить на кухне. Но балкона в моей хоть и просторной, но скромной однушке нет - приходится маяться. Не спускаться же мне на улицу!

Первая затяжка идет очень хорошо. Я даже глаза прикрыла от удовольствия, ведь вместе с дымом уходит и головная боль. Курить плохо. И лучше бросать сразу и бесповоротно. Да и Паша настаивает. Он вообще за здоровый образ жизни - все пытается меня привлечь к своим ежедневным пробежкам и занятиям в спортзале, дескать, жирок с боков и пуза сгонять надо. Была б я помоложе - взбесилась бы. А сейчас пофиг. Мне комфортно да и не пышка я далеко. К тому же с моей работой нелегко быть худышкой - хватаешь куски на ходу и быстро запиваешь кофе из машины, потому что на нормальный обед времени попросту не хватает.

Покурив и затушив бочок под водой, кидаю в мусорку. За окошко бросать - стыдно, хотя никто не заметит в ночной мгле. Но все равно - стыдно.

Часы на плите показывают пол пятого. Есть ли смысл ложится? Вставать-то в семь. Наверное, есть… А получится?

Получается. Вырубаюсь неожиданно быстро и на этот раз без кошмаров. Но после трезвона будильника голова ожидаемо гудит, как с бодуна, и только контрастный душ помогает мне собрать все мысли в кучу.

Надо валить на работу.

2. Вероника

- Ника! Тебе письмо! - громогласно и как-то чрезмерно торжественно и высокопарно заявляет курьер Дима, не потрудившись тем не менее снять свою кепку даже в кабинете и даже в присутствии нас, прекрасных дам в количестве шести штук.

- К чему пафос, мужчина? - хмыкает, поджав губы, моя коллега Дана, - Аль какая-то девчонка наконец дала тебе, такому прыщавому и несуразному?

- Дана! - возмущенно кривится Светлана Аркадьевна, мэтр и гуру нашей рекламной общины, - Ты опять?! Я же просила!

- Упс! Прошу милостиво простить! - эпотажно заявляет Дана, но раскаяния на ее искусно размалеванном личике - ни на грош. - Дмитрий? Отколь ваше сиятельные лицо столь улыбчиво и прекрасно? Ужель дама тайных грёз открыла путь вам в рай свой нежный?

Я не удержалась - прыснула. Светлана Аркадьевна, разумеется, нахмурилась еще сильнее, а Дима явно стушевался. Молодой студент, принятый в компанию на полставки, вполне легко справлялся с простой задачей по доставке писем и всяких мелких посылок, но был действительно тощ и прыщав. И закомплексован, как следствие.

Хотя, вообще, не понимаю - зачем он такую клоунаду устроил? Мне, что, впервые заказные письма приходят?

- Давай сюда! - говорю я и протягиваю руку, чтобы отвлечь его мгновенно покрасневшее лицо от самодовольно усмехающихся Даны и еще трех девчонок, - Спасибо, Дим. Не обращай на них внимания.

- А что такое? - мигом закудахтала Дана, встрепенувшись, - Почему не обращай? Что такого я сказала? Я ведь ничего особенного в виду не имела - сказала, что есть!

- Ой, завались! - закатив глаза, прошу я, привычным движением разрывая белый конверт и доставая сложенный втрое листок, - Иди, Дима, с богом из этого змеиного общества. Оно тебе не надо.

Опустив голову, я быстро пробежала глазами по печатным строчкам:

"Уважаемая Самойлова В.М.. С прискорбием сообщаем, что Самойлов Виталий Степанович, приходящий вам дедушкой, 19 сентября этого года скончался в районной больнице Истры. Вам требуется срочно прибыть в здание городского суда для получения документов по делу вышеупомянутого Самойлова В.С. и войти в право наследования имущества, оставленного умершим. Просьба при необходимости и/или отказе от наследство связаться по указанным контактам.

С уважением, помощник нотариуса городской администрации

Бойко Г.А.”

Я зависла.

Откровенно так и конкретно зависла.

Что?

Простите. Что-что?

- Вероника? Вероника, что случилось? - как через ватную пелену, услышала я тревожный голос Светланы Аркадьевны, - Что там у тебя?

- Ничего, - отвечаю на автомате, - Ничего страшного, спасибо, не стоит беспокоится.

Деда умер?

Деда Виталя?

Да как так-то?

Нет, возраст - это конечно да…

Да и не созванивались мы давно. Сколько ему было? Да лет 90 вроде…

Деда болел? Или сердце?

Почему мне никто не позвонил, а… Вот так вот?

И… какое еще, нахрен, наследство?

Что у него там в Юрьеве? Домишко покосившийся в деревне, куда я приезжала, будучи школьницей, на летние каникулы? Да еще, может сарай с коровой и козой да курятник. И зачем оно мне все?

Не хочу!

Не хочу, чтобы деда умер!

Не хочу, чтобы вот так - через скупое и скучное письмо, не видя дедушку… сколько? Ну не дура? Ну почему за десять лет ни разу не съездила к нему? Может, ему помощь какая нужна была, сиделка, деньги? Суровый старик никогда не признавался в том, что ему необходимо.

Деда скрытный всегда был. Молчаливый и строгий. Но меня, единственную внучку, обожал.

И как я ему оплатила?

Бросила старика на произвол судьбы!

И он умер!

И я узнаю об этом почти спустя месяц через нотариуса какой-то Истры!

Твою же мать… Нет-нет… Ну что ты так, деда?

3. Вероника

Это двоякое чувство - приятное и одновременно горькое - видеть место, с которым связаны наполненные летним теплом и привкусом дождя воспоминания. Видеть его практически не изменившимся. Захудалым поселком, в котором живет от силы полторы сотни людей. С одной единственной асфальтированной дорогой в неполный километр длиной. С широким лесом. С узкой ленточкой реки. И унылой атмосферой полного запустения и тоски.

Но в детстве мне было здесь весело - утренняя рыбалка, костер и картошка в сумерках, стрельба из рогаток и самодельных луков. А еще деда с вечно хмурящимся лицом, но необыкновенно проворными руками, умеющие из обычной деревяшки выстругивать затейливые игрушки и маленькие коробочки.

В старом задрипанном автобусе, на котором я приехала, меня страшно укачало. Наверное, оттого вид Юрьева мне показался особенно удручающим. Но дорогу до дома деда я помнила прекрасно - да и не было в этом никакой сложности, не считая колдобин, грязи и отсутствия тротуара. Из-за общей разбитости я почти не обращала внимания на редких людей. Но те явно мной интересовались. Что ж, вполне ожидаемо. Юрьево - поселок маленький. Все друг друга здесь знают. И я, в своих поношенных джинсах, водолазке и простой куртке явно смотрелась тут крутой модницей. И совершенной незнакомкой.

Везя за собой чемодан на колесиках, я шагаю по разбитой дороге, нещадно пачкая кроссовки в слякоти. Недавно прошедший дождь вконец разваздакал отдаленное подобие на проезжую часть, но мне как-то и не до этого - получив и документы и ключи в администрации райцентра, я тороплюсь в дом, где провела под надзором деда удивительные летние деньки.

И это больно.

Потому что за десять лет некогда ухоженный участок старика пришел если не в упадок, то в неухоженнное запустение точно.

Прижавшись к гнилому деревянному забору, в котором зияли широкие щели от выдранных полос, я с тоской оглядываю добротный, но, увы, далеко не первой свежести дом.

Деда, деда… Что ж ты не сказал ничего? Я бы ведь и денег прислала, и сама бы приехала! Помогла бы чем могла! Наняла бы рабочих, сиделку и бог знает только кого еще, лишь бы…. не видеть всего этого…