Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" (электронные книги бесплатно txt) 📗
Вижу, как Оскар показывает ментам средний палец и, давясь смехом, мчится по улице с курортными застройками к тёмному проулку, а Чача тащится за ним. Разворачиваю Костика и толкаю следом за пацанами.
— Надо разделиться, — впопыхах кричит Оскар.
— Согласен! — отвечаю, оборачиваясь. — Вы направо. Мы с Костяном налево.
— Лады.
— Окей, — кивает Оскар и хлопает Костика по плечу. — До созвона, бро.
— Покеда, — давится рвотой Костик.
— Костян, давай, ещё немного поднажми, — помогаю ему брести по тесному переулку между старыми блочными домами.
— Блин, Макс… вот это я нажрался, — как ишак посмеивается тот. — Дружбанчик мой. Дай я тебя чмокну.
— Фу, отвали, блин! Фууу, Костян!
— Так люблю тебя… дружбанчик.
— Да-да, знаю, — похлопываю по спине.
— СТОЯТЬ!!!
— Да чтоб вас… — щурясь от света ментовского фонарика, толкаю Костика, кричу, чтобы убирался немедленно, потому что ему от предков больше влетит, чем мне и, раскинув руки, с криком индейца во время охоты мчусь к жирбасам в форме.
Удар дубинкой по рёбрам сгибает вдвое. Руки заламывают и в придачу бьют по хребту, так что изо рта вырывается стон: то ли от жгучей боли, то ли от неожиданности.
— Костян! — разворачиваю голову, пытаюсь разогнуться и ещё удерживать этих двух слоняр на месте. — Костян, вали!!! ВАЛИИИ, НУ!!!
Костян, заплетаясь, и подпирая плечами то одну стену дома, то противоположную тащится к выходу из заваленного мусором переулка.
«Да иди же ты, идиот, — кричу про себя. — Схоронись в падике каком-нибудь! Шевели уже конечностями!!!»
— Попались, шпана? — смех над ухом. Толкают на землю, заводят руки за спину.
Один из ментов коленом вжимает в асфальт, другой — в развалку идёт за Костяном.
— Давай бери уже этого мелкого! — орёт ему вслед тот, что держит меня. — Чего еле тащишься?!
— Чееего? — посылает ему взгляд через плечо. — Малой пьяный в говно. За своим отбросом смотри. Буйный вон какой. — Смотрит на меня, сверкая поросячьими глазёнками, которые я никогда не забуду, и с усмешкой добавляет. — Хана твоему Костику, пацан. Добегались. — Кивает в узкий переулок на Костяна, и снова на меня: — Птичка в клетке. Усёк?
Визг шин эхом вылетает из переулка — Костик добрался до выхода, который стал для него последним. Следом раздаётся звук глухого удара и женский визг, который я тоже никогда не забуду. Уверен — никогда. Как и окровавленное лицо Костяна, застывшие в немом ужасе глаза и последние судорожные вдохи сопровождающиеся фонтанчиками крови вырывающимися изо рта.
Мне даже не дали с ним попрощаться.
Пока ехала скорая, меня уже везли в участок.
Мой лучший друг умер год назад.
В тот день умерло всё, что мы четверо считали важным.
Тот день стал первым в новом календаре моей новой жизни… Но эта история не обо мне. Не о дружбе. И не о Костике, на похороны которого пришёл лишь я один из всей нашей гнилой компашки.
Эта история о сломанных судьбах, о ролях, что мы раздаём, о ножах ударяющих в спины, и о решениях, которые мы имеем право принимать за других.
Эта история о том, как однажды я выбрал не ту жертву для игры, которая была моим развлечением, а стала билетом в один конец.
ГЛАВА 1
Два этажа.
Сбегаю вниз, быстрой дробью отстукивая подошвами по ступеням лестничной клетки. На ходу набрасываю плащ, шапочку — осень в этом году не пощадила даже черноморское побережье: ветра и проливные дожди которую неделю покоя не дают.
Останавливаюсь, одёргивая себя.
Делаю глубокий вдох, избавляясь от головокружения, проверяю на месте ли телефон и продолжаю спуск по лестнице. Размышляю, как скоро должно подействовать жаропонижающее, а ещё о том, как скоро вернётся домой мама и какая степень паники её накроет, когда она увидит, что ни одной из дочерей нет дома в одиннадцать часов вечера. И это нам всем ещё повезло, что отец ушёл на ночную смену.
По правде говоря, я никуда и не собиралась. Но что поделаешь, если твоя родная сестра — сущий дьявол воплоти, которого жизнь ничему не учит, а совестью природа обделила.
Один этаж.
— Аллё. Полина! Полина, я слышу твоё дыхание! И даже если ты пьяна в стельку, заставь свой язык повернуться во рту и просто назови адрес! Полина!
Тишина. Вздох. И лишь на заднем фоне приглушённо играет музыка и слышен девчачий смех.
Чтоб они в пекле горели — их эти вечеринки!
— Ладно. Я позвоню папе на работу. Он сам тебя заберёт.
— Светлакова… — шёпот Полины кажется замогильным, безжизненным. И очень пьяным. Но фамилию главной стервы нашей школы я хорошо расслышала. И, по правде говоря, можно было не терять зря время и без помощи пьяной младшей сестры догадаться, кто ещё из её круга мог закатить шумную вечеринку посреди недели. Наслышана я об этой компашке более чем.
Толкаю подъездную дверь и сходу на кого-то налетаю.
— Простите.
— Без проблем, — раздаётся в ответ приглушенный мужской голос и, не став оборачиваться, бросаюсь вверх по дороге, туда, где уже ожидает вызванное мною такси.
Косой дождь бьёт в лицо, вынуждает щуриться и шлёпать по лужам едва ли в полусогнутом положении. Порывы, по всей видимости, обиженного жизнью, взбесившегося ближе к ночи ветра, лупят в спину, подгоняют, подталкивают, то ли к жёлтой в чёрную шашечку машине, то ли на встречу с мокрым асфальтом.
«Полина», — крутится в голове.
Гадкая девчонка! Сотни раз клялась мне завязать с этими их якобы пижамными девчачьими посиделками за чашечкой горячего шоколада, которые со скоростью скоростного экспресса перерастают в пьяное развратное пати, с куревом и десятком полуголых парней, каждый из которых не стесняясь предлагает пойти потрахаться. Или просит сделать минет. И это не из моего лексикона — это слова Полины, которая посещает подобные скопища только ради: «Я не могу лишиться своей популярности», и на иконе клянётся, что она всё ещё девственница.
Проверять сей сомнительный факт, желания нет. Но вот если однажды она залетит от одного из этих сопливых секси-боев, первой кто получит от родителей по голове, буду я — не Полина. Собственно поэтому сейчас и нахожусь в такси с температурой 38 и еду в другую часть города, чтобы вытащить мою любимую и мега популярную в школе сестрёнку с самого дна Ада, как она сама порой называет подобные сборы на квартирах.
Ох… знала бы мама где я сейчас и чем занимаюсь, поседела бы на месте.
Светлакова Вероника. А эта разбалованная девчонка — дочь очень богатых влиятельных в нашем небольшом курортном городке родителей, которые зачастую оставляют целый коттедж в её распоряжение, в то время пока мотаются по свету: либо по работе, либо ради отдыха.
Музыка орёт на всю улицу, так что даже дождю не удаётся заглушить её. Возле коттеджа припарковано несколько автомобилей. А сам коттедж и вправду что надо. Красивый. С белым фасадом, закруглёнными балкончиками, статуэтками пузатых ангелочков у парадного входа и огромным бассейном на заднем дворе.
Но вот внутри… Слишком много обнажённых, блестящих от пота торсов пританцовывают в такт ритмичной музыке, чьи владельцы не отлипают от горлышек пивных бутылок. И это, кстати, не только к парням относится — куча пьяных полуголых девчонок.
Протиснувшись в центр просторной тёмной гостиной кружусь на месте, прямо, как зеркальный шар под потолком, и пытаюсь отыскать глазами голубые короткостриженые волосы, а под ними собственно и недостающие части моей сестры.
— Полину не видел? — с надрывом кричу одному из дрыгающихся в беспамятстве мальчишек. — Полину! Полину Багрянову!
В ответ парень пьяно скалится, посылает в лицо облако вонючего дыма, протягивает потные руки и тащит меня танцевать. Вырываюсь, отталкиваю, продолжаю движение.
Приду домой помоюсь трижды.
— Сейчас будет стриптиз! — кричит кто-то.
— Дайте больше света! Шоу начинается!
— Конкурс на лучшие сиськи-и-и этой вечеринки объявляется о-о-о-открытым! — оглашает блондин с очень знакомым мне лицом, забравшийся на обеденный стол, прилипает к банке с пивом, осушает, сминает в руке и под визги публики бросает в толпу.