В омуте блаженства - Симпсон Патриция (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Он прикрыл глаза и увидел ее развевающиеся волосы и улыбку. Коул помнил эту улыбку еще с тех дней, когда уголки ее губ опускались вниз, а не вверх, как будто она никогда не позволяла себе улыбаться. Коул знал, что нужно глубоко заглянуть в ее глаза, чтобы увидеть настоящую улыбку. Джессика Ворд всегда была сосредоточенной и невозмутимой. Ему было интересно, на кого она станет похожа, если позволит себе расслабиться. А, может, не в ее характере – отказываться от своей холодности.
Коул заснул и снова оказался в своем странном сне.
Ночь была холодной и спокойной, но Коула не могла обмануть мирная обстановка. Он ожидал атаки каждую минуту со стороны сарацинов, расположившихся на другом берегу реки. Коул мерил шагами защищенную дорожку вдоль реки, его шаги эхом отдавались в темноте. В течение дня христианское войско имело успех вблизи земляной дамбы ниже защищенной тропинки. Но теперь, ранним вечером площадка была тихой. Слишком тихой на взгляд Коула.
Он повернул у дальней башни и зашагал назад. Дюжина его рыцарей была на часах в башне, вблизи войска. Кто-то играл в кости в мерцающем свете факела, но большинство выглядело озабоченными происходящим на другом берегу реки.
Ходили слухи, что сарацины собираются применить смертельный греческий огонь. Коул сжал губы. Каждый знал, что греческий огонь превращает человека в пепел, и не было большой разницы – имеешь ты лишь пару ног, или быстрого жеребца.
День был невыносимо жарким, но ветер из пустыни был прохладным и приятным. Коул вздохнул и оставил руку на рукояти меча. Он поморщился. Рука еще болела от раны, полученной два дня назад.
Он думал о доме у подножия Альп, где ночи были холодные, а вода сладкой. Он думал о своем замке, возвышающемся над деревней, о полях и виноградниках, расположенных по склонам гор. Он всегда любил вид виноградников, взбирающихся по крутым скалистым склонам.
Воздвижение креста казалось благородной идеей, но после нескольких месяцев в Святой земле он с трудом выносил скрип песчинок на зубах и кровь на руках. Он чтил Господа и знал, как важно отобрать Иерусалим у арабов, чтобы христианские паломники могли беспрепятственно путешествовать и эти края. Однако он никогда не стремился к убийствам и резне, но, к его досаде, скоро сделался известным своей доблестью в боях. И теперь должен был защищать своей жизнью пространство из песка, воды и кучи досок – идиотское занятие, если подумать. Он мрачно улыбнулся.
– Милорд, они приготовили машины! Коул повернулся туда, куда указывал рыцарь.
Сарацины толпились вокруг восьми устройств на другом берегу, – Мы в смертельной опасности! – воскликнул рыцарь. – Если они бросят греческий огонь в нас, мы сгорим заживо. Спасайся!
– Держись! – повернулся к нему Коул.
– Но милорд, что мы можем поделать?
– Мы будем молиться. – Коул взглянул на машины, неясно вырисовывающиеся в темноте, на том берегу. – Каждый раз, когда они будут швыряться огнем, мы будем становиться на колени и молиться нашему Спасителю, чтобы тот защитил нас. – Коул обернулся к солдатам:
– Заряжайте ваши арбалеты, и мы увидим, как много неверных вознесутся к Аллаху.
Арбалеты мало помогли против сарацинов. От башни до врагов было слишком далеко, и стрелы христиан не причиняли им вреда.
В полночь сарацины бросили первые греческие огни. Коул никогда не видел такого, в минуту он забыл свой совет молиться. Огонь с громом приближался – огненный шар, величиной с бочку и с длинным хвостом. Казалось, к ним летит дракон, освещая небо так ярко, как будто был день.
Вместе с огнем летели камни и дротики, не давая возможности пошевелиться. Коул позвал лучников, которые поспешили на башню. Позади Коула часть моста была охвачена пламенем. Рыцари тушили огонь плащами и корзинами с водой. Солдаты бежали к реке, увертываясь от ракет, пытаясь потушить огонь у основания башни. После нескольких залпов рухнет пролет моста, и он будет потерян.
Коул и лучники, пригнувшись, пробирались через мост. Арбалеты не могли помочь. Слишком много времени отнимало натягивание мощной тетивы. Гораздо удобнее были английские луки. Хороший лучник успевал взять новую стрелу, сразу после того, как выпустил предыдущую. Эффект целого облака стрел, устрашающий и разрушительный, возможно, будет достаточен, чтобы сарацины бросили машины.
Коул растолковал лучникам, чего хочет, и они заняли своп места в башне, ближайшей к сарацинам. Лучники были мастерами своего дела а имели стойкие сердца. Они не страшились камней и огня, летевших в них. Когда упал один из лучников, пораженный камнем, попавшим в шлем, Коул занял его место. Он был прекрасным стрелком.
Христиан оставалось все меньше н меньше, в то время как сарацинские солдаты продвигались вперед, избегая стрел. Коул достал стрелу из колчана. Он слышал надвигающийся грохот и видел краем глаза взрыв, но не спрятал головы. Он намеревался сражаться до конца.
Греческий огонь попал ему на край шлема, удар повалил на спину. Обжигающая боль разлилась в голове и плечах, боль была такой сильной, что его стон был беззвучным и бездыханным. Коул шел вдоль перил, страшно страдая. Затем он покачнулся и упал в воду, сознавая, что уже мертв.
Телефон разбудил Джессику около одиннадцати утра. Она нащупала трубку. Это была Мария, расстроенная и вещающая об Изабелле. Может ли Джессика быстро прийти? Миссис Каванетти хочет говорить с ней.
Джессика согласилась и выпрыгнула из постели. Она ополоснулась в душе, оделась и поспешила к дому Каванетти, думая о том, что могло встревожить миссис Каванетти. Мария впустила ее через боковую дверь и провела в комнату Изабеллы, где та лежала в шезлонге около камина.
– Джессика! – Изабелла села и отбросила своего афганца, который лежал на ее ногах. – Ты видела газеты?
– Какие газеты? – спросила Джессика.
– «Пост дипатч»! – Она взяла пачку газет и бросила их Джессике. – Взгляни на это!
Джессика подошла и взяла газеты. Изабелла откинулась на кресле и закрыла руками глаза.
– Мария, подай мои таблетки. У меня опять начинается мигрень, а я не могу себе позволить провести еще один день в постели.
Мария прошаркала в ванную, пока Джессика просматривала газеты:
– О! – Она задохнулась, увидев заголовок «Коул Николе избегает прошлого». Она бегло прочитала статью, почувствовав боль в желудке. Репортеры перекопали прошлое Коула, его неприятности на поле и проблему с женщиной из Филадельфии, особенно много было написано о его ссоре с Френком на Фолз Вайнери. История была преподнесена так, как будто Коул был расточительным сыном со склонностью к насилию и глубоко затаенной ненавистью к сводному брату.
Джессика прочитала заново описанную историю, пораженная извращением фактов со стороны репортера.
Изабелла сжала губы:
– Вот так, – проскрипела она, когда Мария вошла со стаканом воды и баночкой с пилюлями. Руки Изабеллы дрожали, когда она отвинчивала крышку и вытряхивала на ладонь три пилюли. Она бросила их в рот и запила водой. – Хуже не может быть. Я говорила тебе, что Николо – негодяй. Теперь он вовлек моего Френка в ссору! – Она закрыла глаза. – Я содрогаюсь, когда думаю, что скажут люди, когда прочитают это.
Джессика почувствовала новую волну боли. Изабелла не видела ничего нечестного в этой статье. Джессика с недоверием уставилась в газету:
– Но Френк...
– Репутация Френка будет разрушена с помощью такого брата! – Какой подонок! – Изабелла помассировала свои виски. – Если Блейки узнают о связи Ника с нашей семьей, они будут шокированы?
– Кто такие Блейки?
– Блейки? – Изабелла посмотрела на Джессику с насмешкой. – Как насчет Блейка из Давенпорта? – Изабелла вздохнула на безразличие Джессики. – Тед Блейк владеет самой престижной адвокатской фирмой на северо-западе. Френк должен вступить в эту фирму после Рождества. Я приложила все возможные усилия, чтобы он получил это место.
– Блейки не знали, что Коул брат Френка?
