Чья-то любимая - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Речь Эйба предназначалась для одетых в теплые полушинели людей, заполнивших почти всю комнату. Большинство из этих теплых полушинелей принадлежали мужчинам, внешне напоминавшим пожилых профессоров из колледжей в небольших штатах. Кто-то из присутствующих стоял, кто-то сидел, но все держали в руках маленькие репортерские блокноты. Все без исключения были плохо подстрижены – вне сомнения, из-за постоянной спешки; репортерам просто некогда заниматься своими волосами. У меня было такое впечатление, что многие из них в последний раз причесывались еще в начале недели. А так как сегодня был уже четверг, достигнутые тогда результаты уже начали терять свой эффект. Присутствовавшие в комнате женщины были, по-видимому, благодарны хотя бы за то, что им разрешили сидеть.
Из рядов поднялся высокий мужчина с напряженным потным лицом. Он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что его никто не опередил. Видя, что у него еще не иссяк энтузиазм, несколько человек устало улыбнулись.
– У меня вопрос к мисс Пил, – сказал он. – Мисс Пил, в пресс-бюллетене пишут, что «Так поступают женщины» – ваш режиссерский дебют. А это заставляет меня вспомнить фильм «Приперченный хот-дог». Разве на самом деле не вы проделали основную режиссерскую работу в той картине?
Джилл покраснела. Думаю, она не ожидала, что именно этот вопрос окажется первым. Она была просто очаровательна. «Приперченный хот-дог» был короткометражкой, всего на 25 минут. Этот фильм для домашнего просмотра Джилл делала вместе со своими соседками по комнате в Университетском колледже Лос-Анджелеса. В фильме рассказывалось о киоске Пинка, известном на весь мир своими хот-догами. Этот киоск стоит на углу Мелроуз и Ля Бреа.
– Ну что же, – сказала Джилл. – Я считаю, что «Приперченный хот-дог» на самом-то деле вообще был безо всякой режиссуры. Скорее всего, он был учебным пособием. И я в нем немало поработала с камерой.
У задавшего вопрос настолько вспотело лицо, что он вынужден был его вытереть.
– Мисс Пил, мисс Пил, как вы только можете такое говорить? – произнес он. – У тех, кто хоть как-то связывает себя с документальными фильмами, «Приперченный хот-дог» вызывает просто бла-го-го-вение! Это было так проницательно! Так остро!
Несколько человек в знак согласия кивали головами и внимательно смотрели на Джилл. Было совершенно очевидно, что все они связывают себя с документальным кино – на мой взгляд, это гораздо менее обременительно, чем связать себя с любовницей или с возлюбленной.
Некто в первом ряду саркастически захихикал.
– Харрис опять простодушничает, – произнес некто. – Он полагает, что если в этом фильме люди едят острую еду, а именно приперченные хот-доги, то и сам фильм – острый.
– Прошу прощения, но ведь вопрос задавал я, это был м-о-й вопрос, – разгорячился Харрис.
– Мне показалось, леди на него ответила, Харрис, – вмешался третий – дородный мужчина, совсем как я; рубашка у него на животе расстегнулась, под ней видна была майка.
Тут взвился очень молодой человек из среднего ряда.
– Я полагал, что по программе нашей встречи предусматривалось обсуждение, – сказал он, вставая. – Я желаю слушать члена президиума, а не вас, затраханных обозревателей.
Коренастая женщина из первого ряда взглянула на Джилл и одарила ее доброй улыбкой милой тетушки.
– Мисс Пил, – произнесла она, – правда ли, что вы настаиваете, чтобы в следующей вашей картине съемочная группа была только из женщин?
– Я так не думаю, нет, – сказала Джилл. – У меня нет никаких определенных планов по поводу следующей картины. Было бы преждевременно сейчас подбирать съемочную группу.
– Но разве вы не считаете, что вам надо выполнять свой долг перед своими сестрами по кинопромышленности? – спросила невысокая женщина. – Как долго им еще страдать?
Снова вскочил со своего места разгоряченный молодой человек. Теперь он разгорячился еще больше.
– Ну что за кляча! – закричал он. – Да откуда ей-то знать, сколько им еще страдать?
– Я только пыталась прояснить для себя ее взгляды на феминизм, – сказала дама в некотором замешательстве.
– Ну ладно. У меня есть вопрос к мисс Лайл, – сказал разгоряченный молодой человек.
Он с минуту поколебался, как будто заподозрив, что его прервут до того, как он успеет задать свой вопрос. Но для его страхов не было абсолютно ни малейших оснований. Никто не обратил на него никакого внимания. Всем было не до него – одни читали пресс-бюллетень, другие не сводили глаз с президиума.
– Мисс Лайл, какая сцена в этом фильме у вас самая любимая? – тихо спросил молодой человек.
Анна обвела зал мечтательным взглядом.
– О, та сценка, когда я надела парик и разговаривала с продавцом, – сказала она. – Прямо перед тем, как я задавила Пита.
И Джилл и Пит почувствовали себя неуютно. Анна долго была в отъезде, снималась на телевидении в Торонто. И она не знала, что ту сценку, о которой она только что говорила, безжалостно сократили, главным образом из-за того, что Анна очень сильно переиграла.
Не успел разгоряченный молодой человек сесть на место, как поднялся худой невысокий мужчина. Пальто на нем было помято сильнее, чем у всех остальных; по его лицу тоже катился пот. У меня не оставалось никаких сомнений, что всю эту компанию мы могли бы с успехом использовать для съемок нашего «Индейского чума» – им бы понравился мороз.
– Мисс Пил, один короткий вопрос, – произнес он. – Вы считаете справедливым, избрать в качестве некоего символа постиндустриального человека именно такого продавца автомашин? Разве Вам не кажется, что можно было бы выудить рыбку покрупнее? В конечном счете, он сам автомобилей не делает. Эти автомобили прибывают из Детройта, всем известно. Я хочу спросить – ну, чтобы все было ясно, – что Вы думаете о настоящих вузах? Я хочу сказать, что воспринял этого бедолагу как жертву, именно так. И при этом такое давление, боже мой!
Саркастически настроенный мужчина, все еще погруженный в чтение, вдруг изрек:
– Сидней, ты, вероятно, считаешь, что гунн Аттила пал жертвой монгольской чесотки.
Помятый человечек пришел в ярость.
– Прошу прощения, Виктор, тебе очень хорошо тут сидеть и читать! – закричал он. – Если хочешь знать правду, ты сам – симптом. Да, симптом!
Высказавшись, и очевидно совсем позабыв о том, что он задал Джилл вопрос, помятый человечек сел. А разгоряченный юноша уже снова поднялся с места. Он весь кипел от гнева, но его поразило то, что вопрос, заданный помятым человечком, содержал в себе ответ, потому что теперь человечек поспешно его записывал. В полном замешательстве, юноша сел.
Мужчина, читавший книгу, бросил на сцену беглый взгляд. Он держался несколько смущенно, как английский нетитулованный дворянин, что никак не вязалось с его эксцентричной прической.
– Мисс Пил, – произнес он. – Вам знакомы теории Кракауера, Базина и Белы Балаша? – Последнее имя он произнес на безупречном чешском языке, насколько я мог судить.
– Нет, не знакомы, – ответила Джилл.
– Ну тогда что же, тогда так дело не пойдет, никак не пойдет, – сказал он и снова погрузился в чтение.
Эйб решил придать всему побольше веса.
– Дамы и господа, вы не уделяете должного внимания нашим звездам, – сказал он. – Здесь присутствуют наши 3-в-е-з-д-ы.
В зале наступила тишина. Она длилась около минуты. Лицо Пита Свита начало наливаться краской – думаю, от смущения.
– Я знакома с теориями Кракауера, Базина и Белы Балаша, – сказала Анна.
Она тоже произнесла последнее имя на безупречном чешском языке, если только оно на нем произносится именно так.
– Продуйте их все через задницу, – невозмутимо проговорил читатель. – Вас я не спрашиваю.
– Хорошо, хорошо! Это к делу не относится, совсем не относится, – сказал Эйб, поднимаясь.
Снова поднялся и горячий юноша.
– Бог ты мой! Что за издевательство! – рассердился он. – И это все, что здесь дадут услышать? Я добирался сюда от самой «Вилладж». Я даже ехал на м-е-т-р-о!
