Должница (СИ) - Гуляева Евдокия (полная версия книги txt) 📗
Смотрю на него, не отводя взгляд, проглатывая свое вранье, комом застревающее в горле. Повисшая между нами неправда, вязкой стеной отдаляет нас друг от друга и я вижу это по его глазам, предательски отводя затравленные свои, но молчу, не желая признавать ложь.
— Поехали?
Решительно встает с места, протягивая мне пустую кружку и я благодарно, с явным облегчением выдыхаю, не желая продолжать неприятный мне разговор.
Отпирая обшарпанную дверь комнаты, заходя внутрь, только сейчас ясно увидела все недостатки своей жизни…
Холодная, сырая комната встретила неприветливо, с безразличием, но теперь я замечала это, видя бедность, изъян, каждую окружающую меня прореху. Подойдя к старому шкафу, достала оттуда мамины шерстяные носки, натянув которые, залезла с ногами на кровать, садясь спиной к стене, подтянув к себе ноги.
Жалость… Я никогда не жалела себя, стараясь не болеть сердцем, а принимать свою жизнь, как данность, и научилась с этим жить. Но сегодня, когда увидела толику сочувствия в его глазах, расклеилась, растревожив шкатулку воспоминаний, которую запрятала глубоко внутри себя. Я не хотела всплеска этих чувств и сейчас давилась от них, задыхаясь от потока эмоций, мучаясь от ноющей внутри меня печали…
Я старалась все изменить! Как могла, учитывая свой возраст и крайне ограниченные возможности, стремилась к лучшей жизни, силилась помочь братишке, но, оказывается, все время, тщетно, беспомощно топталась на месте, лишь выживая, не двигаясь вперед. Сейчас, впервые все это осознавая, дрожала от жалости к себе, натягивая на себя старое шерстяное одеяло, укрываясь им с головой, как будто отгораживаясь от нещадно бьющих меня эмоций…
Глупая… Наивная дура! Возомнившая, что сможет выбраться из ямы крайней бедности без чьей либо помощи…
Душа выворачивалась наизнанку, скручиваемая от страданий, а я глумливо продолжала бичевать себя, стегая сердце кнутом горькой правды, нанося раны, которые теперь долго не зарубцуются, еженедельно продолжая медленно кровоточить, подпитываемые ядом внутренних терзаний.
Часы летели, а я продолжала сидеть, не замечая времени…
Не хотела обидеть Сергея очевидной ложью, но не умея принимать от людей заботу, стеснялась признаться в своей беспомощности, открывая окружающим уязвимые места в придуманной и накинутой мной броне самостоятельности. Заметила мелькнувшую в его взгляде искорку разочарования, которая, сигнальной ракетой, вспышкой, осветила хмурый, стальной цвет его глаз, а потом, медленно падая вниз, гасла, затухая, оставляя только уничтожающее меня безразличие.
Потянувшись к подоконнику, рукой отбросила в сторону лежащие там рекламные газеты, обнажив потертую фотографию. Аккуратно взяв ее, пальцем погладила все еще глянцевую поверхность, вспоминая момент и причину нашего, вынужденного, случайного знакомства с Сергеем…
Имела ли я право просить его об очередной услуге?! Не воспримет ли просьбу о помощи с документами, как шантаж, найдя в ней несуществующую неконтролируемую жадность?!
Встав, доставая из шкафа спортивную сумку, первым делом, положила туда фото, бережно завернув его в чистый тетрадный лист бумаги. Отдам. Без всяких условий. Приняв это решение, выдохнула, сбросив с плеч гнетущий, ломающий меня промах. То, что ставила ему условия, сейчас считала огромной ошибкой, которая, совершенно очевидно, и погасила его огонь желания, вылив на него ушат остужающей, ледяной воды, разочарованием потушив пожар интереса. Моя оплошность, признаю неправильность своих действий, но изменить ничего нельзя, можно только исправить…
Просмотрев скудное содержимое шкафа, достала пару старых, потертых, но любимых джинсов, две симпатичные футболки, застиранные, но в приличном состоянии, сразу исключив толстовку с капюшоном и спортивные штаны, закинула в сумку единственное приличное платье и туфли. Подумав, сняла и положила в боковой карман мамины носки…
Приняв душ, натянув рваные джинсы, и черную обтягивающую водолазку, накинув на плечи единственную старую курточку, выключив свет в комнате, вскинула сумку на плечо. Закрывая двери, еще раз оглянулась назад, и измученное, истерзанное переживаниями сердце, прошила щемящая тоска. В глубине души я все для себя решила и отчетливо понимала, что никогда больше не вернусь сюда…
Зайдя к соседке Светлане, отдала ей ключ на сохранение, пообещав внести деньги за аренду до конца месяца. Попросив телефон, отошла в сторону, набрав заученный наизусть номер, в ожидании отсчитывала гудки.
— Ирина Павловна, здравствуйте, — как только услышала первое «алло», — это Слава. Как там мой?
— Славочка! Все хорошо, не переживай. С деньгами можем подождать…
— Нет, все в порядке. Сегодня получу аванс и вам вышлю. Должно хватить и на учебники и на пуховик для братишки. А в конце месяца, вышлю еще, — быстро успокоила ее я. — Этот как? Лютует?
Никогда, после того, как сбежала, больше не называла ненавистного отчима по имени, глупо считая, что безликий он мной наказан…
— Как всегда. Немного достается Ванечке, но он все больше у меня отсиживается, когда отец не в себе. Слава, может его лучше в интернат? — нерешительно начала она.
— Я заберу его, Ирина Павловна, обещаю. Не надо в приют.
Слышу шорох в трубке и детский радостный голосок:
— Славка! Я так соскучился!
— Ну привет, непоседа! — радостно начала я, проглатывая фантомные слезы, обжигающие мои щеки. — Как дела?
Зайдя в клуб, первым делом посетила кухню, поздоровавшись с персоналом, поболтав с болтушкой-Надей. Затем, двинулась в сторону кабинета «очередной», где получила свой первый, честно заработанный аванс, расписавшись в ведомости. Администратор-Светлана смотрела на меня исподлобья, нетерпеливо стуча наманекюренным пальчиком по бумаге, указывая, где еще подписать.
— Значит ты теперь у Сергея Викторовича? — не сдержалась она, ядом выплеснув на меня свой вопрос.
— Да, все так. Работаю. — уточнила я.
— Ну-ну, у коллекционера-то… Не смеши меня!
Пожав плечами, положив деньги в карман, молча вышла из кабинета, оставляя вещи в раздевалке, поздоровавшись с охранником Мишей, прошла в зал. Указаний на этот счет мне не давали, поэтому я тихонько прошла к бару, улыбнувшись бармену. К которому времени мне приехать и сколько ждать — оговорено не было, поэтому я, взяв бутылку минеральной воды, разглядывала постепенно наполняющих зал клиентов.
Vip зона была занята. Нехотя бросив туда взгляд, мгновенно выхватила им Сергея, но не остановилась на его фигуре, быстро пробежав по всем присутствующим. Четверо мужчин и, конечно, девушки, помогающие скрасить, лишь набирающий обороты, вечер. Ухоженные, лощеные, блестяще-притягательные, на любой вкус… Наблюдала за их непринужденным общением, нечаянными касаниями, коря себя за любопытство, пытаясь отвести взгляд, но не могла, словно прикованная мазохистка, не желающая признавать свою зависимость.
Гул музыки заглушал смех, но я видела их приподнятое настроение, замечала улыбки, томные, обещающие взгляды, раздариваемые девушками, и глаза мужчин, горящие неприкрытым желанием, благодарно их принимающие. Сергей был в эпицентре этого урагана соблазна, магнитом притягивая к себе новую «очередную», чтобы добавить ее в свою коллекцию.
Горящий в его глазах азарт был виден мне отчетливо, ясно, ярко… больно…
Глава 17
Сразу же, взглядом, выхватил мед волос единственной «не моей», как только она вошла в зал.
Мазнула по мне фантомным шлейфом, оставив липкий, сладкий след, вновь растревожив чувства и я уже не смог отвести от нее глаз. Медовый аромат въелся в ноздри, прилипая к языку, еще глубже проникая в сознание, густой, насыщенный, с пряной ноткой разочарования, пленительно напоминающий о ней…
Она снова смогла поразить меня! Словно хамелеон, с легкостью подстраиваясь под обстоятельства, просто меняет окраску тела, обнажая безупречность своей фигуры, сражая идеальной картинкой, ярким, вызывающим примером совершенства. Я не забыл какая она, просто не ожидал, что вновь поменяется сегодня, сейчас, войдя в этот чертовый зал, полный пропитанных тестостероном мужчин, притягивая голодные взгляды.
