Мои палачи (СИ - Блэк Дана (книги txt) 📗

Он не оставляет мне времени привыкнуть к тугому сгустку вен, гладкой коже, волокну желания, он выходит и врезается снова, ещё глубже, большой и толстый ответ на мой вопрос:

Ничего мне тогда не примерещилось. Тело требовательно впитывает каждое его движение и готовится показать нам обоим небо в алмазах.

— Тебе хорошо, Юль? — его шепот срывается, он скользит наружу, так поспешно, чтобы вернуться, и внутри всё сжимается вокруг него, когда он со шлепком вбивается до основания, с ожесточением, сродни звериному, за бедра натягивает меня на себя сильнее. — Пизд*ц щас рехнусь.

Глухо хриплю, носом уткнувшись в лимонную лужицу, глохну от стука сердца в ушах, не понимаю уже, где я и с кем, кажется, жизнь — один длинный половой орган с крупной разбухшей головкой.

Нет.

Не один.

Волос касается второй кот. Заставляет поднять голову, что-то надевает мне на шею, вроде цепочку. Пальцами в варежках хватаюсь за его рубашку. С каждым толчком бьюсь в его грудь, и он гладит мои волосы, ласково, словно успокаивает маленькую девочку, но он в курсе, он знает, что меня так мотает потому, что сзади меня отчаянно трахают.

И то, что мне хорошо, им обоим известно.

Это просто ужасно. Как бессовестно, как не стыдно. Со стоном отталкиваю его, руками качусь по роялю, ищу опору, цепочка качается и позвякивает. В мозгах все перепутано, только член внутри, простой и недвусмысленный, с оттяжкой, уверенно меня пробивает, взламывает пароли к самому потаенному, к запретному наслаждению, и я тактильно, на языке тела выбалтываю все важные точки, куда жать, чтобы был бум.

— Там на цепочке колокольчик, — второй кот настойчиво тянет меня на себя. — Золотой. Слышишь, звенит? Я слышу. Как тебя сладко еб*т тоже слышу.

Отшатываюсь от его шёпота, он ловит меня за шею и приближает к себе.

В губы мне тычется головка. Пахнет резиной и опять банановой смазкой. Запах возвращает в ту ночь, где они имели меня вдвоем, и меня трясет от жгучего предвкушения, от мысли ещё раз отдаться им обоим.

— Давай, кис, впусти меня, — торопит он.

Машинально приоткрываю губы. Член, скользнув в рот, мягко стукается о зубы.

Я боюсь.

— Юля-я, — он нетерпеливо нажимает на щеки и толкается вперёд.

Невольно впускаю его дальше, пробую его снова, их двоих, он шумно дышит, заполняет мой рот, надавливая на затылок, насаживает мою голову на себя.

С последним, кратким рывком, бьюсь ему в пах и мычу.

Он длинно охает.

Они оба двигаются.

И как же слаженно они двигаются, ритмично и упруго, раз за разом в меня, как мне это вытерпеть, это уже слишком, они меня развращают, что же я вообще творю, как мне томительно-приятно, черт, черт возьми, схожу с ума.

Живот сворачивает в тугой узел, задыхаюсь и ноги больше не держат, кровь закипает и, кажется, вены лопаются, и я как река, багровая, горячая, в моем потоке казнят грешников, я с земли в ад несусь.

Трясу головой и освобождаю рот, трясу волосами, прогоняя морок, не помогает, внутри всё взрывается, пытаюсь вытолкнуть из себя второго, но его сжимают мои же судороги, кончаю и мне страшно, это чёрное, грязное удовольствие меня убивает.

— Оху*ть. Тише, Юль, тише, — пальцы на моих бедрах будто скрючивает, он медленно выходит из меня, со свистом шепчет, — щас кончу в тебя, дай мне выйти, я без защиты.

Тело неохотно с трудом выпускает его, он ещё не успевает отойти, как сбоку, загребущие руки второго кота тащат меня ближе к нему, прочно фиксируют меня в тисках, его эрекция пристраивается у входа.

— Подожди, она устала, дай ей…

Конец фразы не слышу, горячая плоть плавно заполняет меня, мягкими, пока неглубокими толчками, пробирается мне внутрь и расслабленные было мышцы сразу напрягаются, ещё неутихшие спазмы нарастают повторно, болезненно раздирают меня, выгибаюсь и падаю назад, к нему в объятия.

— Уже? — шепчет он с удивлением. Двигается во мне, порывисто и жадно, подгоняет вторую волну оргазма, заводит мои руки себе на шею, и меня захлёстывает, как кнутом между ног стегает, бешено сокращаюсь, хочу орать и кусаю губы, дергаюсь вниз и висну на нём, резинка на варежках врезается в его шею, он удерживает меня за талию и хрипит. — Киса, ты меня душишь. Бл*ть, не могу, Юля. Держись, — он нагибает меня и, захваченный моими спазмами, мучительно долго выходит, с секундной заминкой врезается снова, и больше не останавливается, исступлённо в меня долбится, дрожу и кричу, и прощаюсь со своим взбесившимся телом, не владею ни частью, оно его, оно все для них, а я разливаюсь черным водопадом, с чернотой вокруг сольюсь.

— Харэ! — оглушает рык, покалеченный, злой голос. Мужчину от меня отталкивают, за плечи меня выдёргивает первый кот, — отпусти ее. Всё. Тихо. Иди ко мне, Юль.

Я шевелиться не в силах, глиной в их руках гнусь, ощущаю, что меня поднимают над полом, и вяло, как-то лениво прикидываю, что он меня забирает и это нечестно по отношению к другому, он только начал.

Второй кот тоже заметил несправедливость, подтягивает меня к себе:

— Я ещё хочу.

Меня держат за лодыжки, за плечи, и разговаривают так, будто меня с ними нет, и я безучастно слушаю перепалку, словно речь не обо мне.

— Ей хватит.

— Ей не хватит.

— Мы спорить будем?

— А ты опять все за всех решаешь?

— Да.

— Нихера.

— Я сказал: всё.

— Нет.

— Отвали.

— Сам отвали.

— Ты долб*ёб.

— Пошел нах*й.

Они замолкают.

Тяжелые выдохи наполняют спертый, пропахший сексом воздух, запуталась, кто из них где находится, но это уже неважно, у меня уже вообще всё вокруг кружится, и они, и рояль, и я сама, кажется, верчусь юлой, я стою на полу или ещё в воздухе, не разобрать, а ещё, наверное, смешно, что они так рвались на второй раз потому, что хотели оргазм, но закончила лишь я, и аж два раза, а они ругаются, а, может, это и не смешно вовсе, я и не смеюсь, сознание меня покидает, я отключаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 29

Перед глазами белый потолок, розовые стены, в руку воткнута капельница.

Боже мой.

Что за кошмар.

Проморгавшись, пытаюсь встать, на мое шевеление поворачивается девушка в зелёной врачебной пижамке, она отбрасывает на стол пульт от телевизора и торопится ко мне:

— Проснулись? Отлично. Скоро приедет врач, вы пока полежите.

— Это больница? — недоверчиво уточняю, хотя и так вижу, что не ресторан. Светлая одноместная палата с телевизором, столом, кожаным диваном и полкой с книгами.

В висках стучит, тянусь, девушка в воздухе перехватывает мою руку. Качает головой:

— Осторожнее. Вы же видите. Игла выскочит.

В висках стучит настойчивее, будто в череп долбит клювом дятел. Последнее, что помню — свадьба, малый зал, рояль и…И да.

Смотрю в окно, розовые шторы просвечивают, значит, сейчас день.

— Воскресенье? — на всякий случай спрашиваю.

— Понедельник, — отвечает медсестра.

— Я почему здесь? — делаю ещё одну попытку встать.

— Ждите врача, — она за плечи укладывает меня обратно на подушки. Помолчав, понижает голос. — А вы не помните, как вас привезли?

Не отвечаю. Почему-то злюсь на девушку. Чего она такая непонятливая. Если бы я знала. Я бы у нее не спрашивала.

Она оглядывается на дверь. Убедившись, что в палате никого, кроме нас нет, ещё тише тараторит:

— Ночью, в воскресенье. Я дежурила. Два мужчины вас привезли. А потом муж ваш приехал. Что там было. Эти трое весь пост разнесли. Думала, пациентами к нам лягут. В травматологию. Такая драка была, вы бы видели.

Она замолкает. Смотрит на меня. На лице написано жгучее женское любопытство.

Сглатываю.

Значит, они сказали Артуру. Я так добивалась от него, чтобы он мне поверил, и теперь он наверняка верит, а мне вдруг становится настолько плохо, что темнеет в глазах.

— Аккуратнее, — напоминает медсестра, удерживая мое запястье. — Игла выскочит.