Содержанка (СИ) - Вечная Ольга (библиотека книг .TXT, .FB2) 📗
Стою поодаль, не знаю, что и делать. Не ломиться же?
Алекс замечает меня далеко не сразу. Врач просит оставить пациента отдыхать, народ отходит, а я так и стою, опершись на стену. Рафа сначала рассеянно мажет по мне взглядом, затем резко поворачивается, и наши глаза встречаются.
Его — чуть расширяются в изумлении. Я же, кажется, впервые за день делаю вдох полной грудью. Гулко колотящееся сердце сжимается-сжимается, а потом несется вскачь. Краска ударяет в лицо. Кожа горит. Он такой бледный! На лбу полосы пластыря, которым заклеены раны. Щека в ссадинах. Глаз один покраснел.
Слезы вновь жгут глаза. Ну как же так-то?! Вот же был здоровенький.
Неловко улыбаюсь, не найдя причины, зачем нахожусь здесь. Кроме одной — я капец как за тебя переживала, дурень! Алекс чуть склоняет голову набок и прищуривается.
Пожимаю плечами.
Мы смотрим друг на друга неотрывно несколько бесконечных секунд, с каждой из которых я волнуюсь все больше. Врач торопит. Надо идти уже.
Алекс вдруг поднимает руку, подзывает жестом. И окликает:
— Ива!
Взгляды присутствующих устремляются на меня. А я... Что тут сделаешь? Краснею еще сильнее и подхожу к нему ближе.
Глава 17
Олеся битый час прыгает вокруг нас с телефоном.
— Посмотрите друг на друга, может?.. Нет, Ива на меня, а Раф на нее. Опять не то. Вы какие-то кислые! Где страсть, эмоции, пожар?!
— Я задолбался. — Равский закрывает глаза и откидывается на подушку.
Я сажусь ровнее. Олеся хмурится, проверяя, что получилось.
— Покажи-ка, — прошу.
— Раф, нам нужно отвлечь внимание от аварии. Ты можешь как-то Иву... я не знаю, приобнять, — сетует Слава. — Ну же, хотя бы пара кадров.
— Ты на рожу мою посмотри, у меня болит каждая клетка. Я уже не могу притворяться. Батарейка села.
Когда я приехала, Алекс как раз заканчивал говорить с партнерами, которым навешивал на уши, что отлично себя чувствует и поводов для паники нет. Улыбался, что-то лечил на английском. Я отчетливо видела, как по его вискам катятся капельки пота.
Слава делает круг почета по палате:
— Просто к сведению: не я взял на работу неблагополучного брата! Алекс, мы все вложились и все зависим от этого контракта. Косяк за тобой.
— Блядь, кто ж спорит!
Я поглядываю в телефон, пока Олеся, насупившись, листает кадры.
— Чет не то, да? — советуется.
— Видно, что постановочные. Похоже на фейк.
— Ну тогда я не знаю! — всплеснув руками, восклицает она так громко, что Алекс морщится. — Я честно стараюсь, но вы тоже как замороженные! — Подходит к окну, выглядывает. — Может, профи позвать? У меня есть пара знакомых фотографов. Они свет поставят, помогут правильные позы занять.
— Пиздец. — Равский демонстративно закрывает лицо руками.
— Давайте только не сейчас, — быстро говорю я. — Завтра. С Алекса пока хватит, да и я устала. — Показываю на все еще немного припухшую ногу.
Наконец с нее сняли гипс, и мы с реабилитологом усердно занимались. Я сменила костыль на трость — чувствую себя ну просто королевой красоты и ловкости.
— Поздно будет! Сенсация нужна сейчас. Давайте на вечер, я как раз подыщу кого-нибудь.
— Езжайте уже, я вырубаюсь. Слава, докинешь Олесю?
— Конечно. Ива, ты с нами?
Не успеваю рот открыть, как Алекс отвечает за меня:
— Она еще побудет.
— А как же поспать? — язвительно роняет риторический вопрос Слава, направляясь к двери.
— Скинь фотки, я посмотрю еще раз, — прошу у Олеси, когда та тоже подходит к выходу.
Правда хочу помочь. У всех нервы на грани, воздух буквально дребезжит.
Когда мы оказываемся наедине, Алекс меняет положение, укладываясь пониже. Я рядом с ним, полусижу на узкой кровати. Мы изо всех сил бились над трогательными романтическими кадрами, но ничего не вышло. Трогательного между нами, видимо, не очень-то и много. Я робею в роли его девушки, он особой инициативы не проявляет.
— Выглядишь паршиво, — говорю тихо. — Николай правда был пьян?
— С похмелья. Плюс обдолбан. Я не заметил в этот раз.
— Ужас. Надеюсь, ты не будешь его покрывать?
Очень хочется поделиться услышанным в зале ожидания, но как сказать человеку, что родственники были бы не против его смерти? Язык каменеет от одной мысли. Начинаю издалека:
— Я понимаю, тебя облепили вчера родные, и все такое, но...
— Не буду, — произносит Алекс резко, как никогда со мной прежде. — В машине могла быть и ты. Со вчерашнего дня эта мысль не дает покоя.
Ох.
Он открывает глаза, и мы оба замолкаем. Вчера не вышло поговорить, мы только посмотрели друг на друга. При всех. Я потом думала о нем весь вечер, ночью просыпалась.
Алекс чуть меняет положение.
— Твои ноги лучше? — переводит тему.
— Да, спасибо. Клиника — чудо. Мне уже столько всего сделали... и питание поменяли, витамины включили. Очень внимательный персонал. Я сегодня немного позанималась даже, под надзором спеца.
Он слегка улыбается в ответ, кивает. Я же рассматриваю его ссадины, глаза наполняются слезами.
— Так фигово выгляжу?
Быстро качаю головой.
— Рафа, ты должен кое-что узнать обо мне. Я огромная плакса. Практически никогда не могу сдержаться. Слезы не значат, что у меня горе. Я могу плакать от радости, печали, от усталости. Я плачу на «Шреке» и «Короле Льве».
— На «Короле Льве» и я плачу, — подмечает он.
Смеюсь!
— Да, согласна, так себе пример. Я хотела сказать, что эта особенность у меня с детства. Сейчас всё хорошо. Слезы от эмоций, я правда сильно испугалась.
Он приподнимается, нависает. Потом касается моих губ в легком поцелуе. Пульс ускоряется, как и всегда при близости Алекса.
— Ладно. Вечером надо будет сделать эти чертовы фотографии. Люди обожают красивые истории любви. Об одиноком изобретателе никто печалиться не станет. Если же он любим, ситуация другая.
— Я поняла, сделаем. Надо спасать твою мечту. Можем пока отдохнуть, я сама дурно спала, всю ночь подскакивала. Думала, как ты там. Знаешь, сколько историй, когда человек после аварии был жив, а потом во сне умер?
Равский приоткрывает рот, затем глухо смеется, и я прикусываю язык. Не слишком ободряюще вышло.
Он обнимает и укладывается поудобнее. Вес на боку, поэтому совсем не тяжело. Раф пахнет потом и лекарствами, но не раздражающе. Я закрываю глаза, и несколько минут мы просто лежим.
Уснуть не выходит. У него тоже — чувствую по дыханию. Он то и дело меняет положение руки или ноги. Явно нервничает. Помню себя, когда осознала, что Игры под вопросом. Аж в пот бросило — такое жуткое это было чувство.
Достаю сотовый, включаю фронтальную камеру.
Алекс так мило уткнулся мне в шею... Делаю пару фото. Потом нажимаю на кнопку записи видео.
— Всем привет! Я Ива Ершова, и сегодня лучший день в моей жизни. А вчера был — худший. Я думала, что потеряла этого человека.
Алекс напрягается. Чуть приподнимается на локтях и смотрит на меня, прищурившись. Затем поворачивается к камере телефона, который я держу на вытянутой руке. Опять на меня, да так, что в груди тепло взрывается.
— Да-да, о тебе речь, Равский, — говорю с нервным смешком. Одинокая слеза скатывается по щеке. С этим у меня проблем нет, как все уже поняли. — Больше никогда так не делай! Что ты смотришь? Я чуть не поседела!
Он улыбается. Стреляет глазами в камеру.
— У меня что-то с сетчаткой после удара. Вокруг тебя сейчас летают разноцветные светлячки, как в диснеевской сказке про принцессу. Странно, но... блядь, красиво.
Прыскаю.
— И как, мне идет быть принцессой?
— Ага.
Мы чмокаемся, отчего градус волнения заметно повышается. Понимаю, что Алекс шутит на камеру, но все равно приятно.
— Скажи тогда вот что. Только вокруг меня они летают или вокруг всех? — интересуюсь я, нахмурившись.
— Она ревнует мою надорванную сетчатку, — объявляет Алекс. Вновь устраивается поудобнее, утыкается в шею. — Только вокруг тебя, Ив. Конечно же.
