Мгновения жизни - Коббольд Марика (бесплатные полные книги .txt) 📗
Я не знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь, какой мебелью обставил свой дом, но это я обнимала и утешала тебя, когда ты плакал. Я помню, что от устриц тебя тошнит, а однажды, когда нам было страшно, мы с тобой залезли в одну постель». Вслух же она сказала:
— Ты вырос.
Он искоса взглянул на нее и улыбнулся.
— Проходите в кухню.
— Мне очень жаль твоего дедушку. Прими мои соболезнования.
— Спасибо. — Возникла неловкая пауза, как бывает, когда двое людей думали, что у них найдется много общих тем для разговора, но, оказалось, что им нечего сказать друг другу. Потом Ной решил, что нашел выход из положения: — Я слышал, Финн живет в Австралии?
— Да-да, действительно. Женат, двое детей. Печально, но мы почти не видимся.
— Правда, дело вовсе не в том, что Австралия на краю света, — вмешалась в разговор миссис Шилд. Солнце светило прямо в окно, солнечные лучи согревали ее лицо. Она умиротворенно вздохнула и закрыла глаза.
— Я читал о тебе в газете: отличная работа.
— Что ты имеешь в виду, говоря «отличная работа»? — нахмурилась Грейс. — Или публичное унижение и то, что тебя считают неудачницей, теперь называется отличной работой?
Он окинул ее каким-то странным оценивающим взглядом, как если бы искал скрытые недостатки.
— Нет, — ответил он, — мне и в голову это не приходило. Я всего лишь поздравил тебя с премией Юнибанка. Она очень престижная. Я и представить себе не мог, что ты ее получишь.
Как оказалось, Ной был журналистом, точнее, политическим обозревателем, и работал главным образом на телевидении.
— Наверное, ты пользуешься большим успехом у женской части зрителей, — заметила Грейс.
— От этих слов отдает женоненавистничеством, тебе не кажется?
— Я уверена, что Грейс хотела сделать тебе комплимент, и по обыкновению у нее получилось несколько неуклюже, — вновь вмешалась миссис Шилд. — Она не слишком изменилась, с тех пор как вы были детьми.
Ной внимательно посмотрел на Грейс.
— О нет, она очень изменилась.
Грейс вспомнила, что пришла сюда затем, чтобы попросить об услуге.
— Знаешь, а ведь кое-кто из моих друзей тоже журналисты.
— Собственно, — протянул Ной, — можно сказать, что и ты из их сообщества. Просто ты занималась фотожурналистикой.
— Я бросила это занятие, — заявила Грейс.
— Она все время ищет повод для ссоры и ведет себя крайне вызывающе, — пожаловалась миссис Шилд. — Не могу понять, в чем тут дело. Ведь в семье ее все любили.
Грейс натянуто улыбнулась.
— Надеюсь, ты ничего не имеешь против, Ной, что я привела с собой собственный хор из древнегреческой трагедии.
— Знаете, миссис Шилд, — любезно заметил Ной, включая электрический чайник, — вы правы: Грейс совершенно не изменилась. Она все так же груба. Кофе, миссис Шилд? Грейс?
— Большое спасибо, я предпочла бы чай, если можно, — отозвалась Грейс.
Для такого крупного мужчины Ной двигался на удивление легко: сновал по кухне, наливая в чайник воды, откупоривая бутылку с молоком и выставляя на стол чашки с блюдцами.
— Меня вполне устроит и кружка, — заметила Грейс.
— К сожалению, кружек не держим.
— Ну, а ты как поживаешь, Ной? — поинтересовалась миссис Шилд. — Женился?
— Нет.
— Возможно, для мужчины это нормально. Время на вашей стороне. Грейс, конечно, поступила по-своему и бездарно растратила себя на единственного мужчину, который даже не пожелал жениться на ней, и я не имею в виду ее мужа. Нет, я говорю об этом американце Паттерсоне. И вот, пожалуйста, ей уже сорок, а семьи как не было, так и нет.
— Большое тебе спасибо, Эви, — язвительно проговорила Грейс. Она повернулась к Ною: — Когда речь заходит об информации, Эви превращается в коммунистку, она полностью отвергает право на частную жизнь.
Миссис Шилд великолепным образом проигнорировала ее.
— Шесть лет, для женщины это долгий срок, если она хочет обзавестись семьей.
— Подожди, пока мы вернемся домой, — многозначительно пообещала Грейс, отчего миссис Шилд восхищенно захихикала.
— Он умер, — сообщила Грейс Ною. — Я всегда считала это уважительной причиной.
— Дело было совсем не в этом, тебе прекрасно известно. — Миссис Шилд перенесла все внимание на Ноя. — Ну, так скажи мне, почему ты не женился?
— Боюсь, в этом отношении я похож на Грейс: я теряю людей.
Миссис Шилд насторожилась — как собака, которой вот-вот дадут сахарную косточку, но если Ной и собирался дальше распространяться на эту тему, то Грейс остановила его:
— Я счастлива встретиться с тобой после стольких лет и все такое прочее, но, как тебе, вероятно, уже объяснила Эви, я хотела попросить кое о чем. На днях мне в руки попала одна картина, и я буквально влюбилась в нее. В таких вещах я немного разбираюсь и должна сказать, что это настоящее произведение искусства, тем не менее, мне никогда не доводилось слышать об этом художнике. Я просмотрела все свои справочники, искала в Интернете, но не нашла абсолютно ничего — ах да, если не считать одного чудака из Милуоки, который вырезает из кости фигурки животных. Вообще-то я собиралась отвезти картину в Челси и пройтись с ней по художественным салонам, но тут как раз с Эви случилось несчастье.
Следующие несколько минут разговор шел только о падении миссис Шилд и о бессонной ночи, которую она провела, страдая от боли, но затем Грейс удалось вернуть разговор в прежнее русло, к своей картине.
— Я подумала, что тебе может быть известно что-нибудь, ведь ты проявляешь такой интерес к наследию своего дедушки. Картина датирована 1932 годом и подписана «Нортбурн-хаус». Я узнаю на ней сад и кусочек дома, там, правда, есть море и буковое дерево, но ошибиться невозможно. Странно, что художник пририсовал море, но, собственно, в картине это не главное. Меня очень интересует, почему нет никакой информации о художнике. Не может же быть такого, что он написал только эту единственную картину!
— Может статься, его знала твоя бабушка? — Голос миссис Шилд заставил их обернуться и взглянуть на нее.
Ной взъерошил пятерней волосы, отчего те встопорщились, как иглы у ежа, и сказал:
— Возможно, и знала, но проблема в том, что бабушка ни на что не обращала внимания. Она жила в собственном мире. Разумеется, я ее очень люблю, но если и был человек в нашей семье, полностью посвятивший себя повседневным мелочам, то это моя бабуля. Не могу припомнить, чтобы она проявляла хоть какой-то интерес к работам деда.
Написать биографию деда сподвигла Ноя его тетка Лилиан. Она вела переговоры с сыном Дональда Аргилла, старого агента Артура, об организации ретроспективной выставки. Тогда-то у нее и родилась мысль написать книгу. Следующей блестящей идеей, осенившей Лилиан, было решение обратиться за помощью к племяннику в Канаде. Ной был самой подходящей кандидатурой для такой работы.
— Люди считают, что, раз ты занимаешься журналистикой, чтобы заработать на хлеб, то тебе ничего не стоит накропать что-нибудь в этом духе. Мне пришлось взять двухмесячный отпуск за свой счет, чтобы приступить к исследованиям. А она, естественно, решила, что в миссии без нее не обойтись, и упорхнула обратно в свою Танзанию, бросив всю работу на меня.
— Бедненький, — поддразнила его Грейс.
— Кажется, тебе нужна моя помощь, чтобы узнать хоть что-то об этом художнике?
— Все-все, беру свои слова назад. Как бы то ни было, если тебе решительно не хочется заниматься этим делом, достаточно сказать тетке, чтобы она нашла кого-нибудь другого.
— Все не так просто. Лилиан уже посвятила Артура в свои планы. И он, старый хвастун, естественно, пришел в полный восторг. Он даже отправился в Лондон и заказал новый костюм. — Ной улыбнулся и покачал головой. — Он умер раньше, чем его успели сшить.
— О Боже, — вырвалось у миссис Шилд. — Надеюсь, они не выставили ему счет.
— Вот и получается, что с меня взяли нечто вроде обещания покойному.
— Ну, раз уж я здесь, то я все равно хотела бы поздороваться с твоей бабушкой, — сказала Грейс.
