Синекура (СИ) - Лимова Александра (книги txt) 📗
— По накладной тринадцать единиц, каждая по одному миллиону двести семьдесят восемь тысяч. Итого шестнадцать шестьсот четырнадцать. Здесь, — пальцем резко двинул только что распечатанный лист по столу по направлению к местному администратору, — по приему девять единиц по одному миллиону восемьсот сорок шесть тысяч. В расчетах с контрагентом шестнадцать шестьсот четырнадцать — сходится, а по факту три единицы ушли на сторону, для этого и сокращенно было и воровство совершено под конец месяца. Украденная сумма, — не отрывая взгляда от документов, повел головой в сторону побледневшего администратора, но тот затупил, а тупить нельзя сейчас, поэтому я очень тихо произнесла:
— Три восемьсот тридцать четыре.
— Объясни. — Адриан медленно повернул лицо к типу застывшему рядом с его креслом, все так же глядящего на листы. И переставшего дышать. Адриан удивительно воздействует на людей, когда смотрит на них со своим равнодушием. Полным. Абсолютным. И понимаешь, что не стоишь ни гроша. Как и твоя жизнь.
Администратор сцепил челюсть и, подняв взгляд на дальний конец стола, слегка прищурился.
— Руководители номинальные? — Адриан откинулся на кресле и слегка отодвинулся от стола, разворачиваясь к мужику. Положил руки на подлокотники, спокойно глядя на админа. — Я с кем разговариваю?
— Нет. — Торопливо проговорил он, удерживая взглядом похолодевших людей за дальним концом стола. Озверевшим взглядом. Полным ярости. Он их разъебет за такую подставу перед начальством, в этом не было никаких сомнений, — у этих фирм руководители реальные.
Адриан смотрел ему в глаза. Так, как умел только он. Совершенно безразлично, полностью ровно, однако кровь в жилах стыла. Мужик прикрыл глаза и кивнул. Так и не поднимая головы. В поклоне. В признании собственного проеба. Адриан похуистически глядел на него пару мгновений, потом негромко проговорил:
— Ставишь их на восемнадцать процентов счетчика, выплачивают по обходным счетам в течение недели. Потом обоих в общей банковской системе в черный список, затем экономы ведут их по сто пятьдесят девятой на четыре с половиной, с арестом недвижки, нам отстегивая пятнадцать процентов, одновременно с этим в налоговой засветить с выводом штрафа по максималке, затем прокуратура двигает требование о ликвидации.
Так вот как царь-батюшки наказывают оплошавших холопов. Я похолодела. Здесь, правда, контекст иной был, заключающийся явно в смертниках, опрометчиво считающих, что они чрезвычайно хитрожопы и могут без последствий увести в личные закрома часть того, что должно остаться собственностью начальства. Приговор в черный список банковской системы, значит, автоматом попадают и ближайшие родственники. Уход по сто пятьдесят девятой с четырьмя с половиной годами отсидки, сверху плюсом черный список налоговиков, чтобы на территории страны никогда не подняться в бизнесе и на госпредприятие с таким анамнезом не устроиться. За укус кормящей руки выбиты зубы и переломаны конечности. А они попытались увести чуть с довеском всего три ляма. Артем проебал почти ярд. И его зарезали, чтобы он не сказал Адриану, кто заставил Туму проебаться. Те, кто резал, знали о последствиях за воровство и все же решились. Снова чувство онемения в солнечном сплетении от понимания взаимосвязи масштаба его деятельности и стиля его работы.
Синекура.
Первый из многих мне известных, которому положение обеспечено его интеллектом. Его запредельной скоростью просчета и нечеловеческой способностью контролировать видеть, слышать и мгновенно анализировать сразу все.
— Сделаю. — Кивнул мужик, нахмурив брови и сжав челюсть, снова метнув злой взгляд на дальний конец стола.
— У тебя восемнадцать суток. — Адриан придвинулся обратно к столу и передал бумаги оперативно подхватившему мужчине. — Не справляешься — идешь вместо них по описанному этапу. Если сейчас обнаружу еще одну халтуру — уволен, и вылетаешь из системы с прямыми для этого последствиями. — И дальше по совершенному алгоритму.
Бешеный ритм, моментальный расчет за маской отрешенности. Его дополнительные руки и глаза снова обратили свои взоры на свою часть работы.
«— А он кто?
— Хозяин фермы.»
Хозяин.
Вспышкой в сознании, что он пришел на трон не по наместничеству. Ему не подарили его. Он сел на него по праву. По праву интеллекта. Управленец. В чистом виде. Руководит руководителями филиалов его империи. Их провис — с них спрос. С ним рядом не может быть слабых, не может быть глупых. Недопустимы ленивые, халтурщики, твари. Империя должна быть крепка. Доверили тебе часть и ты допустил в ней паноптикум — голова с плеч. С твоих плеч, раз со зверьем не управился, а судя по звериному взгляду админа на дальний конец стола, паноптикум выхватит и выхватит очень серьезно, потому что подорвали авторитет своего босса уже перед его начальством. Да и из системы ему вылетать явно не хотелось, потому и злость в глазах. Он заинтересован, они все заинтересованы, без этого никак. А ведет их интересы Адриан.
Я смотрела на него, не могла отвести взгляда. Неумолимо втягивало в его ритм. Чувствовала, как напитываясь эффектом этого безупречного механизма работы, в сознании тоже рождается интерес, как смотрю на происходящее уже через очень знакомую призму сильнейшего желания вникнуть и понять, с желанием отследить все до мелких деталей, с предвкушением глубокого погружения и последующего полного ориентирования. Я следила за ним неотрывно, за тем, что он делал, как он это делал. С нарастающей жадностью следила. Пару раз все-таки успела посчитать, почти одновременно с ним, но когда точно заключила, что сделала верный расчет, он уже на три эпизода ушел вперед. Упрямо пыталась догнать. Разрыв стабильно в три, чаще больше. Ощущение, будто плывешь по быстрому течению, тебя несет и тебе мало, хочется еще быстрее, но не догнать того, кто в режиме человека-амфибии и он абсолютно в своей стихии. Да, понимаю, что невозможно, но непреодолима жажда хотя бы подплыть ближе, просто непреодолима.
И внезапно он поднял на меня взгляд.
Кратко, на долю секунды, но глаза в глаза и ощущение, что меня только что жестко трахнули, а я об этом так давно просила и, наконец, получила. Сход тот же. Даже тело отреагировало. Мандражем и чувством немеющего покалывания под кожей. А он едва заметно повел уголком губ. И свинец начал тяжелить вены. Отвела взгляд, понимая, что дыхание учащено, что пульс ускорен, а низ живота налился тяжестью.
Внезапно все подошло к завершению — Адриан перекинул остатки камрадам и поднялся. Я молча за ним. Лифт. Возле которого пасся скучающий Гена, протянувший Адриану папку. Тот отрицательно повел головой — уже не надо и зашел в лифт. Мы за ним.
Долгий взгляд мне в глаза, пока мы стояли у противоположных стен лицом друг к другу. Его лицо непроницаемо, но я чувствовала, что он сейчас меня имеет. Продолжает. Мысленно. И скорее всего тоже жестко. Но это хорошо, потому что отдача ему идет соразмерная, ибо я тоже ценитель ментальной активности. И тоже люблю ее иметь. Во всех смыслах.
— Сколько времени тебе потребовалось, чтобы посчитать? — едва ощутимая тень алчности в бархате.
— Не знаю. — Сквозь зубы. Потому что внутри все отзывается на то, что жадно ловит слух.
— Две целых семь десятых секунды. — Тоже сквозь зубы. Потому что у тьмы нерушимый закон не выдавать свои эмоции. И она бездонна. Затягивающая отсутствием пределов своих возможностей.
Он не зря задал вопрос о сумме, уведенной у него. Он для этого взял меня с собой. Он знал, что деньги спиздят. И взял меня на тест. Чтобы потестить в сексе. В его жестком сексе. Где он был богом и имел всех. До момента пока не дал мне право голоса и получил отдачу.
Едва заметно повел подбородком, удерживая взглядом. Едва не отзеркалила.
Посмотрел на Гену, психолога-физиогномиста, прекрасно понимающего, что он сейчас здесь был лишний, но съебаться ему было некуда, поэтому он с искренним интересом рассматривал потолок, чтобы не заметить большее. Какая тактичность, божечки! Милота! Можно мне его подарить?
