По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (прочитать книгу .TXT) 📗
Мой автобус отбыл в Техас минут десять назад, и я снова застряла в Вайоминге.
– А я думал, ты едешь в Айдахо, – бормочет Эндрю.
Я сама не заметила, как проговорилась про свой уехавший в Техас автобус.
Закусываю губу, перекидываю ногу на ногу. Мы сидим на автостанции прямо перед входом, смотрим, как входят и выходят пассажиры.
– Передумала, еду в Техас, – говорю я – а что еще остается, – хотя понимаю, что он меня поймал и что скоро придется кое в чем признаваться. – А я думала, ты уехал на такси, – парирую я, чтобы оттянуть время.
– Я и уехал. Но ты мне зубы не заговаривай. Признавайся, почему не едешь в Айдахо?
Я вздыхаю. Догадываюсь, что он не отстанет, пока не вытянет из меня правду, поэтому выбрасываю белый флаг.
– Нет у меня никакой сестры в Айдахо, – признаюсь я. – Я просто путешествую, вот и все.
Слышу, вздыхает, но как-то нервно, даже раздраженно.
– Нет, не все, – возражает он. – Всегда есть что-нибудь еще. Ты что, в бегах?
Поднимаю наконец глаза, гляжу ему прямо в лицо:
– Ни в каких не в бегах… В общем, это не то, что ты имеешь в виду. С законом у меня все в порядке.
– А с чем тогда не в порядке?
Пожимаю плечами:
– Просто решила на время уехать из дома.
– Так ты сбежала из дома?
Нетерпеливо вздыхаю, гляжу ему в глаза, ох какие зеленущие, как огни светофора.
– Нет, не сбежала. Просто надо было уехать, и все.
– И ты отправилась на вокзал и одна запрыгнула в автобус?
– Да.
Этот допрос начинает меня уже раздражать.
– Тебе придется рассказать мне все, – говорит он безжалостным тоном.
– Послушай, я тебе, конечно, очень признательна, ты спас меня от этого подонка. Честное слово, спасибо тебе большое. Но это не дает тебе права совать нос в мои дела.
По лицу его бежит легкая тень. Кажется, обиделся.
У меня сразу сжимается сердце. Но с другой стороны, ведь правда: я не обязана выворачивать перед ним душу.
Он, кажется, сдается, смотрит прямо перед собой, положив ногу на ногу.
– Я еще в Канзасе заметил, что этот сукин сын наблюдает за тобой, сразу, как только сел в автобус, – сообщает он, и я навостряю уши. – Ты не видела, а я видел и стал следить за ним. – Эндрю говорит, все еще глядя вперед, но я уже не отрываю от него глаз. – Ну вот, я дождался, пока он сядет в такси и уедет, и только когда был уверен, что ты в безопасности, уехал сам. Но странное дело, по дороге в больницу меня вдруг охватило дурное предчувствие. Сказал таксисту, чтобы высадил меня у ресторана, заказал поесть. Сижу, а предчувствие не проходит.
– Постой, – перебила я, – ты что, не поехал в больницу?
Он поворачивает ко мне голову.
– Нет, я почему-то подумал, что если поеду, то… – он снова отводит глаза, – увижу умирающего отца и забуду про дурное предчувствие. – (Я понимаю и молчу.) – Тогда я поехал к отцу домой, взял его машину, стал колесить по городу, потом не выдержал и примчался сюда. Остановился напротив автостанции, сижу жду… и дождался: гляжу, останавливается такси, а оттуда вылезает этот урод.
– А почему сразу меня не нашел, почему остался в машине?
Задумчиво смотрит вниз:
– Просто не хотел тебя беспокоить.
– Интересно, как это могло меня обеспокоить?
Кажется, я начинаю улыбаться.
Эндрю снова смотрит на меня, и я вижу, как на лицо его постепенно возвращается обычное для него игривое и слегка нахальное выражение.
Он разводит руками:
– Ммм… Ну, представь… ты познакомилась в автобусе со странным типом, потом ты с ним прощаешься, а через несколько часов он вдруг заявляется снова и садится рядом. Что бы ты о нем подумала?
На лбу его образуются складки.
– Да-а, это почти так же дико, как и предложение отсосать за пятьсот баксов, тебе не кажется? – Я смеюсь.
– Нет, совсем не кажется. Ничего похожего. – Он пытается скрыть улыбку, но у него не выходит. – Ну и что ты теперь собираешься делать, а, Кэмрин?
Лицо его снова серьезно, и моя улыбка тоже гаснет.
– Сама не знаю, – качаю я головой. – Подожду следующего автобуса в Техас.
– Почему в Техас?
– А почему нет?
– Ты что, серьезно?
Хлопаю ладонями по коленкам:
– Почему-почему… Не хочу домой возвращаться, вот почему! Пока не хочу.
Надо же, кричу на него, а он и бровью не ведет.
– А почему ты «пока» не хочешь возвращаться домой? – спрашивает Эндрю спокойно, но настойчиво. – Выкладывай как на духу, потому что я от тебя не отстану, особенно после того, что с тобой тут произошло.
Складываю руки на груди, на него не смотрю.
– Ну, тогда сиди тут и жди, когда придет мой автобус, а он придет еще не скоро.
– Ну уж нет, дорогая. Ни на какой автобус ты больше одна не сядешь. Техас… Шманхас. Айдахо… Шмандахо. Да какая разница… Никуда ты не поедешь – и точка. Это опасно, а ты, я вижу, девочка умненькая-благоразумненькая. Поэтому мы с тобой сделаем так…
Я даже моргаю от изумления: да что он о себе возомнил, откуда такая самонадеянность?
– Буду сидеть тут с тобой до утра. Времени хватит, чтобы решить, что делать: либо я покупаю тебе билет на самолет домой, либо ты звонишь кому-нибудь, чтобы за тобой прилетели и отвезли опять же домой. Выбирай.
Гляжу на него как на сумасшедшего.
Но по глазам вижу, что настроен он решительно.
– В Северную Каролину я не вернусь.
Эндрю вскакивает со стула и становится напротив:
– Хорошо, тогда я еду с тобой.
Гляжу на него, сощурившись: глаза горят, скулы выступают еще больше, и взгляд от этого кажется еще ярче. По спине у меня бежит холодок.
– У тебя что, не все дома? – Я пытаюсь отделаться шуткой, но он остается серьезным, и тогда я меняю тон. – А как же твой отец?
Он стискивает зубы, огонь в глазах гаснет.
Отворачивается, но, похоже, новая мысль приходит ему в голову, и он снова смотрит на меня:
– Тогда поехали со мной.
«Что-о? Ну уж это совсем дико…»
Но теперь в глазах его читается не прежняя решительность, а надежда. Он снова садится рядом.
– Подождем до утра, – продолжает он, – ведь ты не согласишься на ночь глядя бросить эту станцию и ехать неизвестно куда, да еще с таким странным типом. Я прав? – Смотрит на меня искоса, в глазах вопрос.
– Конечно, – отвечаю я, хотя уже почти уверена, да что там «почти», уверена на сто процентов, что ему можно доверять… Ради бога, ведь он спас меня, если б не он, тот тип меня изнасиловал бы!
Да-да, в нем нет ничего такого, чего можно было бы бояться, с ним я не чувствую никакого страха, как чувствовала, например, с Деймоном, когда тот прибежал меня спасать. Нет, у Деймона в глазах горел совсем другой огонь, когда он смотрел на меня в ту ночь на крыше. А в глазах Эндрю я вижу только участие и заботу.
Но как я вдруг возьму вот так прямо и поеду с ним? Нет, так нельзя.
– Хороший ответ, – говорит он, явно довольный, что я оказалась, как он и надеялся, действительно «умненькой» девочкой. – Итак, ждем до утра, – продолжает он, – а чтобы ты совсем уж была спокойна, поедем в больницу не на моей машине, а на такси.
Я радостно киваю: надо же, продумал и это. Но не признаюсь, что сама еще не успела подумать на эту тему. Я хочу сказать, что и так уже верю ему, но он, словно хочет убедиться, что еще не совсем верю, окольным путем дает мне урок осторожности.
Мне становится стыдно, что ему приходится «учить меня» таким вещам.
– А потом из больницы едем сюда, и я провожаю тебя, куда ты захочешь. – Протягивает руку. – Договорились?
Я еще секунду смущенно размышляю, но одновременно восхищаюсь, как ловко и разумно он все это устроил. Киваю, сначала как бы неохотно, потом еще раз, уже с большей уверенностью.
– Договорились, – бормочу я, пожимая ему руку.
Если честно, с его планом я не совсем согласна. Зачем он все это делает? Ведь у него своя жизнь и нормальная семья, в отличие от моей.
«Безумие какое-то! Да кто он мне, этот парень?»
Мы сидим на станции уже несколько часов, болтаем о всяких пустяках, но мне ужасно нравится с ним разговаривать. Каждую секунду я наслаждаюсь общением с ним. Рассказываю, как не выдержала и попробовала содовой, потому и оказалась в туалете, а там эта сволочь, а он смеется, говорит, что у меня просто слабый мочевой пузырь. Втихаря обмываем косточки проходящим мимо пассажирам: этот какой-то чудик на вид, тот похож на мертвеца, словно неделю ехал в автобусе и глаз не сомкнул. Снова съезжаем на классический рок, начинаем спорить, но спор быстро заходит в тупик, и каждый остается при своем мнении.
