Всё как есть - Меркина Ирина (полные книги TXT) 📗
— Стволовые, Рик.
— Точно, стволовые. Но это все ерунда. Все равно рано или поздно умрешь. Вот если бы совсем не умирать.
— Совсем, наверное, невозможно, — возразила я. — Хотя пожить подольше, конечно, хочется.
— Не, я хочу жить вечно. А подольше — это пожалуйста, уже сейчас. Один мужик говорит, что можно дожить до ста восьмидесяти, если пить какую-то там воду… ине-зиро…
— Ионизированную?
— Ага. И есть продукты одного цвета.
— Вот это здорово! — воскликнула я. — А какого?
— Чего — какого?
— Какого цвета?
— А я откуда знаю. Так по телевизору сказали.
Рик терпеть не может детские мультики и смотрит только научно-популярные передачи и рекламу. Поэтому он, как и все его ровесники, с пеленок разбирается в названиях прокладок и симптомах климакса.
Художественные фильмы Рик тоже не любит. Ирка как-то предприняла попытку учить его английскому через кинематограф и давала смотреть голливудские блокбастеры исключительно на языке оригинала. С Ричардом этот номер не прошел. На вопрос, что означает финальная фраза Шварценеггера в «Терминаторе» — «Iʼll be back», ребенок, покопавшись в словаре, уверенно ответил: «Я буду задним».
— А, хочешь анекдот расскажу? — спохватился Рик. — Сидят Василий Иванович с Петькой в окопе…
— С ума сойти, — сказала я, дослушав анекдот, который когда-то слышала в детстве от своих родителей. — А ты знаешь, что такое окоп и кто такие Петька с Василием Ивановичем?
Рик посмотрел на меня, как на размороженного питекантропа.
— Кто не знает! Окоп — это яма, в которой прячутся от обстрела. А Василий Иванович и Петька — негритянские бойцы.
— Как это негритянские? Почему негритянские? — опешила я.
— Потому что они с белыми воюют, — объяснил Рик уже несколько раздраженно.
Я хохотала, как ненормальная, но решила не восполнять пробелы в Риковом историческом образовании. Пусть этим занимается мама Ирка или престижная частная школа. Я сказала ребенку, что его анекдот ужасно смешной, давно я таких не слышала. И спросила, не пора ли ему спать.
Рик помотал головой.
— Пойдем искать в интернете про цветную еду? — предложил он, явно подлизываясь.
Я согласилась. Хрустеть корнфлексом мне уже надело. Детская еда, слишком шумная, даже голова от нее трещит и челюсти сводит.
В поисковике мы нашли несколько рекомендаций по одноцветному питанию. Оказывается, продукты влияют на наш организм не только вкусом, калорийностью и витаминами, но и цветом. Правда, источники расходились в определении этого влияния. Например, одни писали, что зеленые продукты — это «законсервированная» жизненная энергия и целительная сила, а другие — что они вносят «в наши системы» покой, равновесие и гармонию. Но вообще информации по одноцветному питанию было немного. А про долголетие — вообще ни слова.
— Ух ты! — сказал Рик, тыкая курсором в рекламное объявление, которое невесть как попало в наш список. — Смотри, что пишут: доставка продуктов питания, цветов, топлива, пьяного водителя. А я и не знал, что продукты и цветы можно получать домой. Давай закажем! Только зачем нам пьяный водитель? Его обязательно привезут?
— Нам и топливо ни к чему, — сказала я, копируя в текстовой файл забавную диету, согласно которой надо каждый день есть пищу одного цвета радуги. Понедельник — красный, вторник — оранжевый, среда — желтый и так далее. Причем, если в понедельник очень захочется сыра, то можно найти сыр в красной пленке — а пленку при этом есть необязательно. А для «синего» дня вполне подойдет кефир из синей чашки. Главное — получать от еды эстетическое удовольствие.
— Рик! — сказала я. — Вот это просто суперовская диета. Как раз для нас с тобой.
— Ну, привет! — сказал он. — А как же корнфлекс — только по средам? Он же желтый. Я не согласен.
— Купим разноцветные мисочки, — я все больше вдохновлялась.
— Лучше очки с разноцветными стеклами, — подхватил новорусский ребенок. — Синие, зеленые, оранжевые… Слушай, а в школе?
— Ну… Школа вообще не считается. Разве в школе можно делать что-то серьезное? Например, соблюдать диету.
Темнеет в мае поздно, и пока мы с Риком болтали, небо было совсем светлое и прозрачное. И вдруг оказалось, что уже десятый час. А завтра-то понедельник — кстати о школе.
— Живо спать! — сказала я.
— Но мы еще не все обсудили! — возмутился Рик. — Я самого главного не понял: если есть каждый день другой цвет, как там написано, то проживешь сто восемьдесят лет?
— Обязательно, — убежденно соврала я.
— Ну ладно, — умиротворенно кивнул Рик. — За это время я точно скоплю двадцать пять тысяч долларов. А они научатся размораживать людей.
— Почитай мне, — попросил он, уже лежа в кровати.
— Разве ты не читаешь сам? — удивилась я.
— He-а. Мама мне не разрешает читать в постели, от этого зрение портится. Кать, пожалуйста!
Ну, ладно. Ведь для бедного ребенка такой редкий праздник, когда рядом не вечно занятая мама, а покладистая Катя.
Я подошла к книжной полке над его столом.
— Что тебе почитать? «Огненный бог марранов»?
— Да нет, — с досадой сказал полусонный Рик, — «Фотошоп 7», если можно.
Мне казалось, что разноцветная диета должна нравиться абсолютно всем. Но, кроме Рика, меня никто не поддержал. Мама до сих пор переживала скверный анекдот со своим писателем, который, расставшись с ней, выпустил новую книгу. В ней рассказывалась фантастическая история женщины, обманувшей свой возраст, но не сумевшей обмануть коварного убийцу. Роман имел большой успех, и критики замечали, что он отличается глубоким проникновением в женскую душу, как, впрочем, и другие книги знаменитого автора. Слова «глубокое проникновение» ассоциировались у меня с хирургическим инструментом, но маме было не смешно. Бегать каждый день по магазинам в поисках цветных продуктов она отказалась.
Я думала, что диетой заинтересуется Нюша — она была равнодушна к здоровому образу жизни, но ценила юмор. Но моя продавщица была озабочена совсем другим.
— Катя, — сказала она, — посмотри на Алену. Она мне уже совсем не нравится.
В последнее время мне было некогда смотреть на Алену. Почти неделю я пасла Рика и по вечерам срывалась как ненормальная, чтобы успеть забрать его из школы. А потом поехала на ярмарку в Ригу, где заказала много новых глиняных гномов, колокольчиков и деревянных фигурок. Кстати, на днях они должны прибыть, и никто вместе со мной не будет беспокоиться о том, чтобы встретить и принять груз. У меня достаточно забот, чтобы мне еще нравились или не нравились мои работники.
Все эти оправдания показались жалкими, когда я дождалась Алену (в этом месяце мы редко пересекались) и посмотрела на нее.
То, что я увидела, было мне так отвратительно знакомо, что захотелось тут же бежать на край света, туда, где слово «трава» означает лишь растительность под ногами. О, как хорошо я знала этот блуждающий взгляд, это утомленное лицо и худобу, которой не добьешься никакой диетой. Но где были раньше мои глаза!
А голова где была? Мне сразу стало понятно, что за греним регулярно принимала Алена и, кстати, пыталась подсадить на него и меня. Интересно, она соображала тогда, что делала? Какой-то клуб «Высший мир», в который она меня приглашала… Судя по всему, обычный наркопритон, маскирующийся под поклонников индийской философии. Настоящий греним, вероятно, существует в природе, но не имеет ничего общего с теми таблетками, которые подсовывала мне Алена. Передо мной вдруг отчетливо возникла картина: моя продавщица ожесточенно ныряет в мусорную корзинку и дрожащими руками извлекает оттуда пакетик с парой таблеток.
Все эти мысли и воспоминания толклись у меня в голове, пока Алена беспокойно перебирала деревянные бусы на прилавке, ежась под моим начальственным взглядом. К тому времени, когда она боязливо и вопросительно подняла на меня глаза, я уже знала, что делать.
— Таблетки, — сказала я.
— Что? — шевельнула пересохшими губами Алена.
