Всё как есть - Меркина Ирина (полные книги TXT) 📗
Ладно, пускай он приедет, может сумеет убедить меня, что все не так позорно. Я забыла сказать, что весна и накопленный в шоколадной диете запас нежности неожиданно вылились в компромиссный роман со Славой Черепановым. Компромиссный, потому что отношения с бывшим однокурсником и приятелем — самый щадящий вариант, который может себе позволить человек, когда с такими излишествами, как любовь, уже покончено, а жить все-таки хочется.
В «Теремок» я не поехала, мне страшно было вообще выходить на улицу и показываться людям на глаза. Казалось, что все будут тыкать в меня пальцами и перешептываться. Как суперзвезды выносят это жадное внимание к своей персоне? Или они прячутся за высокими заборами и спинами охранников? Надо что-то завести — или охранника, или забор.
Мой охранник явился лишь к вечеру и первое, что сделал, — вытащил меня в самое что ни на есть людное место — клуб «Мио-мио кард». Прикольное заведение, мы бывали там в студенческие годы, кажется, с подачи того же Славки. Он до сих пор всех там знал, и не просто здоровался направо и налево, но и представлял меня как ведущую своей новой программы — кстати, вы видели «Шар удачи»? Всем смотреть! В ближайший же четверг!
Я краснела, не опасаясь быть в этом уличенной, потому что свет в клубе был проблесковый, фиолетово-оранжевый, как мигалка «скорой». Но народ смотрел на меня вполне доброжелательно, словно здесь и без меня собрались звезды шоу-бизнеса, все равны и никто никому не завидует. Так что я потихоньку расслабилась. Правда, в конце вечера вышло неожиданное расстройство: мне дозвонилась Зинка, сказала, что я была просто лапочка и что непременно нужно пригласить в передачу моего папу. Он-то по-настоящему успешный человек!
Я ответила Зинке, что это решает редактор, но настроение испортилось. С ее пробивными способностями она быстро достанет редактора, который вот он сидит рядом, ни о чем не подозревая, и грызет орешек. Зинка, как Маугли, кого угодно достанет. И получится, что на телевидении постепенно соберется наша семья в полном составе, не хватает только Сашки и черепахи Леонардо. Это просто смешно.
— Тебе позвонит одна баба, — сказала я, решив хотя бы предупредить Славку. В этот момент его мобильник замурлыкал и запрыгал по столу.
— О! Уже позвонила, — невозмутимо констатировал Черепанов. Он прижал трубку к уху, сделал удивленное лицо, потом закивал и протянул мне:
— Это твоя мама. Она говорит, что ты не отвечаешь на телефон. У тебя, наверное, громкость низкая стоит, а здесь музыка…
То была не музыка, а извержение вулкана. Поэтому я заткнула второе ухо, прежде чем прокричать в микрофон:
— Да, мамочка! Я слушаю тебя. Что-то случилось?
Нет, ничего не случилось. Мы уже говорили с ней сегодня и до, и после передачи, и она не будет меня отвлекать. Просто она хотела сообщить мне, что звонили ее знакомые, очень хвалили меня. Звонила Зина (вот сука!), говорила про папу, что я обязательно должна его пригласить, и она права. А вообще-то ей очень грустно и сердце покалывает… Не могли бы мы со Славой приехать и посидеть с ней полчасика?
За что я ценю Черепанова — он покладист и легок на подъем. Надеюсь, он не видит в моей маме будущую тещу, с которой надо жить в мире.
Братец Сашка не придумал ничего лучше, как разместить объявление в LiveJournal: «Пропала черепаха, кличка Леонардо, деревянная, рыжая. Владеет приемами ниндзя. Если вы заметили у своих знакомых новую или не принадлежащую им черепаху, просьба срочно сообщить юзеру ART».
Я понимаю, прикалываться так прикалываться, но он всерьез уверен, что этот бред поможет ему найти Леонардо. Он сидел и рассуждал об этом у меня на подоконнике, пока я раскладывала в холодильнике только что купленную еду — молоко в голубом пакете, йогурты с голубикой и сыр дор-блю. Была, как вы сами понимаете, пятница, а по-настоящему голубые продукты в это время года можно купить только на рынке или в «Стокманне», и то за бешеные деньги. Но главное — не скрупулезное следование установкам, а переключение, как объясняли авторы этой веселой диеты. И я с удовольствием переключалась.
Сашка считает, что весь мир, как и он, живет в интернете: читает новостные сайты, пишет электронные письма, тусуется на форумах и принимает гостей в LiveJournal. Последнее — исключительное по своей абсурдности изобретение для абсолютных бездельников. По-русски его называют «Живой Журнал», или, сокращенно, ЖЖ.
В XIX веке была повальная мода на личные дневники, которые писали все, от членов императорской фамилии до гимназисток-первоклашек. Сейчас такие дневники называются журналами и пишутся в интернете. Разница, собственно, не в виртуальности, а в том, что у вашего журнала есть читатели (все, кто хочет), которые могут давать комменты на все ваши посты. Например, вы сообщаете: «Снова промочила ноги. Ну что за дурацкая погода!». И тут же получаете связку комментариев: «В Москве вообще ужасный климат» — «Это что, вот в Мельбурне просто кошмар, полгода дожди, полгода дикая жара и влажность» — «А правда ли, что на экваторе всегда 25 градусов?» — «Да нет, тебе кто-то наврал» — «Крис, а что ты делал в Мельбурне?» и так далее. Никому уже дела нет до твоих мокрых ног, зато народ получил повод пообщаться.
В общем-то, я понимаю, почему люди копаются в сети — там, как на любой помойке, можно найти кучу любопытного, вплоть до зарытого клада. Но получается, что собственные мысли и события своей жизни «живые журналисты» тоже считают мусором, раз выбрасывают их на помойку.
Об этом мы спорили с юзером ART’om, пока он болтал ногами на моем подоконнике и доедал бананы, оставшиеся от желтой среды. Он по-прежнему был убежден, что интернет — его лучший друг и поможет в чем угодно, например разыскать Леонардо. А разыскать его надо непременно, потому что черепахи — хранители нашей семьи. Странно, что ты, Катя, специалист по талисманам, этого не понимаешь.
Тут я и задала ему вопрос, интересующий меня больше всего. В конце концов, он уже взрослый.
— Сашка, а как ты думаешь, почему бабушка ушла от нас?
— Потому что ей хотелось пожить в свое удовольствие, — уверенно ответил он.
— Ты имеешь в виду — пожить в свое удовольствие оставшиеся годы?
— Ну-у… Что значит — оставшиеся? Оставшиеся годы — так можно сказать про каждого, хоть про нас с тобой. Как это папа говорил, помнишь: сегодня первый из оставшихся нам дней жизни.
— Да, он так говорил. Просто, знаешь, мама считает, что бабушка была неизлечимо больна…
— С какой стати? Да она поздоровее нас всех, вместе взятых.
И тут до меня дошло, что он хочет сказать.
— Так что же, по-твоему… она жива?
— А почему нет? Ей сейчас сколько? Семьдесят пять, правильно? Самый расцвет! Она моложе обоих Римских Пап — нового и покойного, — Арафата и академика Гинзбурга.
— Арафат тоже умер, — напомнила я.
— Но до последнего дня он управлял своей Палестиной, и все перед ним дрожали. Папа руководит католической церковью. Гинзбург получил Нобеля и продолжает заниматься наукой. А ведь они мужчины и по статистике живут меньше женщин.
— Сашка, но этого же не может быть!
— Чего не может быть? Ты про Гинзбурга или про Арафата?
— Да иди ты со своим Арафатом! Как может быть, чтобы бабушка все эти годы жила где-то и не дала нам о себе знать! И о нас ничего не знает.
— А почему ты думаешь, что не знает? Не зря же она нам оставила черепах.
— Со встроенными камерами и микрофонами. Ты совсем крышей поехал.
— С моей крышей все о’кей. Просто, подруга Горацио, есть многое на свете, что и не снилось нашей мудрости. Когда мы доживем до ее лет, нам, возможно, станет яснее, почему она это сделала. Хотя, мне кажется, я и так понимаю. А Леонардо надо вернуть, обязательно. Слушай, может, это твой Черепанов его взял?
С Черепановым они пересеклись сегодня чисто случайно — я забирала у метро Сашку и подвозила Славку, у которого хронически сломана машина. Хотя, по-моему, он свистит и водить не умеет вообще. При этом я могу поверить, что какая-нибудь полусгнившая внутри, но отполированная снаружи иномарка гордо красуется под его окном.
