На зависть Идолам (ЛП) - Станич К.М. (читаемые книги читать txt, fb2) 📗

— Потому что ты выбрала меня, и я облажался. Ты могла бы быть моей, но теперь у меня нет ни единого шанса. — Зейд кладёт правую руку мне на талию и слегка сжимает, прежде чем со вздохом отстраниться. Я собираюсь что-то сказать, на самом деле, я даже не уверена, что именно, потому что мои губы двигаются быстрее, чем мой мозг, когда Зейд оборачивается и внезапно хватает меня.

Левой рукой он обхватывает моё лицо, проводя большим пальцем по нижней губе. Сбоку на шее у него новая татуировка с надписью: «Никогда больше», которая выглядит свежей. Я только сейчас заметила её, потому что мы так близко.

— Я захотел тебя раньше, чем они, — внезапно говорит он совершенно серьёзно. Он смотрит прямо мне в глаза своими ярко-зелёными глазами, и в этом взгляде столько эмоций, что мне невыносимо принять всё это. — Они ненавидели тебя, а мне ты нравилась. С первого момента, когда ты сказала мне отъебаться, ты мне понравилась.

— Я не говорила тебе отъебаться, — шепчу я, — я сказала тебе идти к чёрту.

Зейд улыбается, мило и резко, на секунду дразня языком кольца на губах.

— Ты действительно это сделала, да? Ты знаешь, как часто это со мной случается?

— Поскольку ты немного мудак, я полагаю, слишком часто?

Зейд фыркает и качает головой, наклоняясь и прижимаясь своим лбом к моему. Мои глаза закрываются сами по себе, и я вздыхаю. Даже после всего, что он сделал, мне приятно вот так прикасаться к нему. Почему? Я не мазохистка и не падка до наказаний. Может быть, это потому, что я чувствую, что он действительно учится на своих ошибках?

Не стоит недооценивать, насколько это сексуально — человек, который действительно может признаться в своих проступках и попытаться всё исправить.

— Девушки никогда мне не отказывают, — шепчет он, проводя большим пальцем по моей губе. По какой-то причине я решаю укусить его, и его глаза расширяются.

— Иногда такое бывает, — шепчу я в ответ, протягивая руку, чтобы взять его за руку и оттолкнуть её.

Мы отстраняемся друг от друга, но я знаю, что не у меня одной учащённо бьётся пульс, потому что я вижу, как у Зейда учащённо бьётся пульс прямо под его новой татуировкой. Он внимательно наблюдает за мной с лёгкой улыбкой на губах.

Выражение его лица не становится кислым, пока между нами не появляется Винд, размахивая чайными чашками.

— Извините, что прерываю — это выглядело ужасно чувственно — но вот. — Он жестом показывает на тарелки, и они весело звякают. Я беру свою чашку с блюдцем, наблюдая, как Зейд неохотно берёт свою. Минуту спустя раздаётся стук в дверь, и Виндзор открывает её, чтобы остальные могли войти.

Зак сразу замечает, что между мной и Зейдом что-то происходит, и вздыхает, устраиваясь поудобнее у моего изголовья. В то время как Идолы (и Лиззи) выглядят так, будто ходят на цыпочках и присаживаются на краешки мебели, остальные же чувствуют себя совершенно комфортно, напоминая мне, кто был моими друзья в прошлом году, когда я действительно нуждалась в них.

А потом… Майрон Тэлбот. Он входит вместе с Тристаном и затем прислоняется к стене возле двери. Я совсем не уверена в нём, но, с другой стороны, в последнее время я мало в чём уверена. Единственное, что я знаю точно, так это то, что я не собираюсь позволять этой неловкости между нами всеми продолжаться и дальше. И я определённо не собираюсь и дальше позволять Виндзору вершить самосуд.

— Я поставлю чайник, — бормочет Винд, хлопоча на кухне. Я думаю, что ему трудно оставаться неподвижным, если быть совсем уж честной.

Миранда уютно устроилась в углу моей кровати, но она всё ещё ведёт себя чертовски странно. Неосознанно я подношу пальцы к губам, и она замечает это, краснея как сумасшедшая и глядя куда угодно, только не на моё лицо. Крид хмурится и тоже отворачивается, скрещивая руки на груди и присаживаясь на край кровати.

Тристан напряжённо стоит по другую сторону двери от Майрона, в то время как Лиззи садится на табурет рядом с Эндрю.

— Спасибо, что пришли, — говорю я, выдыхая и стараясь, чтобы это прозвучало не слишком официально. Это то, к чему я прибегаю, когда нервничаю: формальности и исторические факты. Прямо сейчас мои инстинкты настаивают на том, чтобы я объяснила группе, почему полы в башне номер один сделаны из каштана, но покрыты заплатками из красного дерева (это потому, что в начале 1900-х годов началась гниль каштана, которая фактически уничтожила дерево, поэтому его было трудно достать).

— Нам нужно хорошенько поразвлечься на этой вечеринке, — начинает Тристан, естественно беря инициативу в свои руки. Он даже не задумывается об этом; это просто то, что он делает. Закрыв глаза, я прихлёбываю чай, который приготовил для меня Виндзор, и пытаюсь обуздать свои эмоции. Я никогда не была лидером. На самом деле, если вдуматься, я росла одна, без друзей, меня мучали в средней школе, на меня нападали в старших классах.

Но сейчас я чувствую себя немного… властной.

— Дело не только в вечеринке, — говорю я, отставляя чашку с блюдцем в сторону. Моя спина прижата к ноге Зака, и у меня возникает сильнейшее желание откинуться назад и обнять его, как я сделала в тот день, после того как на меня напали в бассейне. Я вздрагиваю, просто думая об этом инциденте, но прижиматься к Заку после этого было приятно… — Мы все здесь как бы влились в эту группу по необходимости. Но почти у каждого здесь есть нерешённые проблемы с кем-то другим.

— Марни, — начинает Зак, но я отмахиваюсь от него рукой и не даю ему договорить, лезу в ящик своего прикроватного столика и достаю свой настоящий дневник, — выражение лица Крида становится напряжённым, — внутри которого есть список, как старый, так и новый.

Для начала я передаю его Заку.

— Во-первых, — начинаю я, окидывая взглядом комнату. — Больше не будет никакой неловкости. Нет ничего плохого в том, чтобы выражать кому-то свои чувства, если вы ничего не ожидаете и не требуете взамен. Мы все здесь по-прежнему друзья. — Раздаётся несколько фырканий от Зака и Виндзора, но я игнорирую их. — И я… пока не собираюсь никого выбирать. — Я с трудом сглатываю и вздёргиваю подбородок, мельком оглядываясь на Зака, Миранду и Крида позади меня. — Так что давайте просто продолжим. Харпер и её дружки — хулиганы, и мы должны забрать у них академию обратно.

— Они не единственные хулиганы, — бормочет Миранда, но я продолжаю. По сути, каждый в этой комнате в какой-то момент был хулиганом. Что ж, этого больше не случится, по крайней мере, при мне.

Зак уже знает о моих планах мести и моих правилах, поэтому он быстро передаёт блокнот Миранде, которая бегло просматривает его, а затем передаёт Криду. Его ленивый взгляд быстро заостряется, когда он просматривает страницы.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает Тристан, слегка нахмурив брови, когда Виндзор раздаёт чайные пары Лиззи, Эндрю, а затем и ему, наполняя каждую из них чаем. Затем он предлагает сливки и сахар, прежде чем перейти к Майрону и Заку.

— Если мы собираемся сделать это, мы заключим мир друг с другом. Мы должны, по крайней мере, попытаться стать друзьями, и следовать моим правилам. — Я выхватываю блокнот из рук Крида и начинаю с правила номер один, ещё раз обводя взглядом группу, прежде чем решаю добавить: — И больше никакой лжи. Никакой. Ложь — это яд, и даже если вы думаете, что защищаете кого-то с её помощью, это не так. В конце концов, всегда становится ещё больнее, когда правда выходит наружу.

Никто не произносит ни единого чёртова слова, но всё хорошо, я готова.

— Итак, в прошлом году, когда я решила отомстить вам, я составила список…

Вечеринка Харпер проходит на яхте, очень похожая на вечеринку Тристана в первый год обучения, когда они сожгли ту чудесную-пречудесную книгу. Я стараюсь не слишком задумываться об том инциденте, потому что, да ладно, сжечь написанный от руки шедевр Джоан Роулинг в значительной степени непростительно.

— Я не могу поверить, что ты настолько организована, что даже организуешь свою месть, — бормочет Зейд, когда мы вместе идём по пляжу. Тристан впереди, но я иду прямо за ним. Я думаю, если бы он хоть немного расслабился и пропустил меня вперёд, он смог бы немного расслабиться. Почти уверена, что ему тоже понравилось бы сбросить эту тяжёлую мантию, которую он носит, пусть даже ненадолго.