Темное искушение (ЛП) - Лори Даниэль (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT, .FB2) 📗

Хотя он, должно быть, не учел, что Мила практически умоляла меня воспользоваться ею.

С того момента, как она накинулась на меня, схватив за рубашку с невинным отчаянием, как будто я был единственный, кто мог дать ей то, чего она хотела, она возбуждала глубокий нервирующий огонь у меня в паху. Я бы солгал, если бы сказал, что это не повлияло на мои решения.

Я презирал себя за то, как сильно мне хотелось трахнуть дочь Алексея, но когда меня макали в мое же дерьмо, мне не нравилось это еще сильнее.

– Убирайся с моих глаз. – Я отпихнул от себя Костю. – Ты мне отвратителен.

Он поднялся на ноги, вытер кровь тыльной стороной ладони и исчез за дверью. Засовывая «Макаров» обратно за пояс, я стряхнул с плеч злость и вернулся в комнату.

– Альберт. – Я щелкнул пальцами. – Идем.

Он поднялся с корточек и бросил окровавленную тряпку на пол. Выйдя на улицу, я скользнул на заднее сиденье рядом с Милой, и, когда я приспособился к пространству, ее голова оказалась у меня на коленях. У нее были шикарные волосы цвета лета и пшеницы. Я потянулся запустить пальцы в ее конский хвост, но остановил этот порыв, когда понял, что за нелепость пришла мне на ум. После того как мне перевалило за тридцать, я стал отвратительно сентиментальным. Длинные светлые ресницы лежали на щеках, не тронутых макияжем. Полные приоткрытые губы. Она выглядела невинной и уязвимой… но так же выглядела и ее мать, настоящий ядовитый плющ, знаменитый своим голосом, хотя и скандально известный садомазохистскими наклонностями.

Какой бы наивной ни была Мила, она была достаточно проницательна, чтобы видеть меня насквозь и процитировать «Ворона».

Жаль, что ее мягкое сердце стало причиной ее падения.

Ее дыхание стало немного поверхностным, и моя грудь сжалась от мысли, что я ввел ей слишком много эторфина. Я похлопал ее по лицу. Она вздрогнула, как будто ее сон был нарушен, и неприятное чувство исчезло.

Мне было наплевать на эту девушку.

Просто не нравилось убивать женщин.

Хотя после того, как мы с братом наблюдали, как наша мать захлебывается собственной рвотой, это было не так уж странно. Некоторые женщины заслуживают смерти. Особенно моя мать. И Мила, раз уж на то пошло.

Альберт отвез нас в дом за городом. Это было как минимум в часе езды, и я задавался вопросом, что будет делать моя подопечная, если проснется до того, как мы приедем. Будет ли она плакать, умолять? Или покажет себя Михайловой во всей красе?

Досадуя, что не могу выяснить это прямо сейчас, я почти жалел, что накачал ее наркотиками. Но мне не хватило бы выдержки терпеть в машине истеричную женщину. Выбор был или усыпить ее, или придушить, пока она не потеряет сознание. Последнее было менее надежным, и что-то во мне протестовало против того, чтобы слушать, как она задыхается, хотя любой отпрыск Алексея заслуживал этого и даже большего.

Я вышвырнул его из Москвы в прошлом году. В этом городе мог быть лишь один хозяин, и я не хотел делиться. Я предполагал, что он отправится зализывать раны в другое место, но этот ублюдок был отъявленным неудачником. Изуродованное тело Паши появилось у меня на пороге три месяца назад. Моя кровь все еще горела при одной мысли об этом. Это был пожар, который нельзя было потушить, пока я не получу голову Алексея.

Я не думал, что он был способен на какую-либо любовь, но, должно быть, он заботился о дочери, раз тайно растил ее в Америке. Как только он уступит, она будет свободна и поползет домой. А до тех пор…

– Мой котенок. – Я пробежал большим пальцем по ее приоткрытым губам. – Я говорил тебе, что этот город съест тебя живьем.

Я просто не сказал ей, что Москва и все, что в ней есть, принадлежит мне.

Глава тринадцатая

Рот казался набитым ватой. Прядь волос щекотала щеку. Я потянулась было почесаться, но замешательство затуманило разум, когда руки отказались двигаться.

Я с трудом открыла глаза, моргая из-за света, исходящего от телевизора в погруженной во тьму незнакомой спальне. Мое сердце забилось чаще, когда я увидела, что запястьями привязана к подлокотникам деревянного стула. Я дернула веревки, но тихий стон заставил меня перевести взгляд на стоявший на комоде телевизор. Я уставилась на сцену, разыгрывавшуюся у меня перед глазами, и к горлу подкатило отвращение.

Стон на экране исходил от меня, пока я сидела обнаженная на коленях Ронана и терлась о его руку.

Он записывал нас.

Видео было снято в моем гостиничном номере на камеру, которая могла находиться там все мое пребывание. Унижение скрутило живот, сжало сердце, словно выжатую тряпку, пока я наблюдала, как кончаю, содрогаясь, у него на коленях.

Затем видео начало проигрываться заново. Мне нравился Ронан.

Он был мне небезразличен.

А он всего лишь использовал меня.

Слезы затуманили взгляд, когда я отчаянно задергалась, пытаясь избавиться от веревок на запястьях. И замерла, когда тяжелое ощущение чужого присутствия подсказало, что я больше не одна.

Ронан стоял перед дверью, полоска света веером падала из коридора. Его глаза, ширина плеч, черное на черном дорогой одежды поглощали тени комнаты.

«Тьма – и больше ничего».

Я процитировала это в самом начале. Что-то внутри меня всегда знало.

– Ты лишь навредишь себе еще сильнее. Я научился вязать узлы в тюрьме.

Безразличие в его голосе просочилось в мои вены, заставив кровь застыть. Я напряглась, когда он шагнул ближе. Его взгляд метнулся к экрану, чтобы увидеть, как я извиваюсь у него на коленях.

– Видео, как ты скачешь на моем члене, было бы лучше, но, несмотря ни на что, ты устроила замечательное представление, котенок.

Это был не тот человек, с которым я познакомилась на прошлой неделе. Теперь я поняла, что тот «щедрый» мужчина был всего лишь маской. Только больной мог касаться, ласкать меня, зная, что я – всего лишь пешка в какой-то извращенной игре. Как я была слепа. Глупая, наивная девочка, попавшая в объятия монстра.

Я вздрогнула, когда мои мышцы напряглись, все еще чувствуя острую боль от укола в шею.

– Что ты мне вколол? – выдохнула я, мой голос дрогнул.

Он прислонился к комоду и скрестил руки на груди, его плечи почти заслонили весь свет от телевизора. Только вчера его сила и габариты казались мне привлекательными. Теперь они приводили меня в ужас.

– Эторфин.

Звучало знакомо, и я вспомнила, где о нем слышала – в сериале «Декстер». Главный герой использовал эторфин, чтобы вырубать своих жертв, прежде чем пытать их. Образы пил и оторванных конечностей заставили все волоски на теле встать дыбом, особенно после воспоминаний о том, как Ронан, не моргнув глазом, отрезал человеку палец.

Если у него было безумное желание искалечить меня, то зачем он нас снимал? А если он работал на торговцев секс-рабами, то зачем так долго поил меня вином и кормил? У него была масса возможностей похитить меня, включая первую ночь, когда я спала в его кабинете.

Все это казалось бессмысленным, и неизвестность леденила меня.

– Что тебе от меня нужно? – спросила я.

– Такой сложный вопрос, – сказал он, глядя на что-то маленькое, что он крутил между пальцев. Я знала, что это – моя серьга в форме сердца. – Как ты думаешь, чего я от тебя хочу?

Я уставилась на него, мой пульс участился от неуверенности.

– Ты и правда понятия не имеешь, – протянул он, взгляд его светился весельем. – Очевидно, сейчас американки не так умны, как раньше.

Я была глупа. Я знала это и принимала. Но услышав это от него, почувствовала вспыхнувший во мне огонь.

– Просто скажи, что тебе надо, ты, психопат, – рявкнула я, дернув веревки на запястьях.

Блеск его глаз пронзил темноту, когда он оттолкнулся от комода, и я не смогла не вздрогнуть, когда он схватил мое лицо. Голос у него был низкий и тихий, и это напугало меня больше, чем если бы он закричал.