Умру и буду жить (СИ) - "Старки" (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
— Андрей, можно я работать буду?
— У нас ставка дизайнера занята…
— Я скромно в парикмахерской бы…
— Брить кого-то?! Нет.
— Я в дамском работаю, никого не брею! Сейчас вообще мало кто бреется в парикмахерской!
— Я подумаю.
— Ну, Анре-е-е-ей! — лукаво скулю я, так как знаю, что разрешит. — А я буду всю-всю зарплату тебе отдавать…
— На черта мне твоя зарплата?
— Я хочу тебе отдать всё, что должен.
Мазур помрачнел, а я понял, что неосторожно я про «долги».
— Ты мне ничего не должен. Работать будешь не целый день, буду заезжать за тобой, забирать.
Я повернулся и смотрел на него молча влюблёнными глазами, пока Мазуров не сказал:
— Сейчас получишь за свой спектакль!
***
Долго тянуть не стал. На следующий же день позвонил в салон. Общался с самой мамзель Сабуровой. Наша начальница — молодая девчонка, наверное, даже моложе меня. Несколько салонов ей подарил отец, чтобы дочь развлекалась. Хватка у девочки оказалась что надо. Создавая впечатление наманикюренной и отштукатуренной дуры с многокаратными брильянтами в ушах, она умела жёстко разговаривать с поставщиками, разруливать проблемы с санэпидемстанцией, не церемонилась с работниками, но при нередких «разборках» с недовольными клиентами зубами вгрызалась за честь заведения, защищая парикмахеров, маникюрщиц, массажисток или просто администраторов. Сказать, что мы её любили, нельзя, но ценили, сплетничали, обсуждали её новых фрэндов. Сначала Лилиан (а это её настоящее имя) выказала мне своё «фи», типа какого лешего я исчез, подвёл. Но выговорившись, Лилиан велела срочно выходить на работу, уже сегодня они начнут запись «на меня» и позвонят кое-кому из старых клиенток. Я думаю, что Лилейка (или Сабуриха) прежде всего заботилась о себе любимой: она частенько доверяла свои волосы моим рукам и фантазии.
Я весь вечер скакал и прыгал в возбуждении. Оказалось, что я так люблю свою работу! Мазур по этому поводу даже высказался:
— У меня закрадывается подозрение, что в этом салоне тебя ожидает не только работа… Смотри у меня!
А в тот день, когда я выходил на работу, Мазур с утра потребовал экстремального бритья. Оргазм лица его не вполне устроил. Как только я умыл его ледяной водой, балдеющий клиент ловко подхватил меня и усадил на раковину, придурок! Жопой в холодную воду! Я начал сопротивляться и возгудать. Но мои протесты были подавлены его ебучей активностью. И кто его научил? Не я! Я такого с ним не делал! Зараза задрал мои ноги так, что пришлось откинуться назад на зеркало, краник свернулся и льёт воду мне на талию. Холодно! А этот изобретатель захватывает мой скукоженный от холода член ртом и разогревает пламенем языка и щёк. Ох-х-х… Глотать он не стал, просто сделал воду потеплее и смыл с меня то, что выгнал рукой. Напоследок поцеловал в пуп и сказал:
— Моё спасибо.
Пожалуй, такое со мной впервые, когда удовольствие только мне. Но и это не всё, в это утро мне преподнесли в дар новые очки. Дело в том, что старые я в порыве строительного энтузиазма разбабахал вдрызг: они упали с носа, а потом я на них спрыгнул. Крак-крак — и нет стёкол. И вот дар в кожаном футляре! Мазур не хочет, чтобы я был слишком близко к кому-то во время стрижки? Смешно… Но очки прикольные, не затемнённые, формы browline с тоненькой серебряной линией по низу и тяжёлой широкой синей дужкой по бровям. Я недоверчиво посмотрел на Мазура:
— Колись, кто выбирал? Ты не мог…
— Нормального ты обо мне мнения… Выбирала Сонька, кротовская фифа. Она вообще на тебя глаз положила, в смысле хочет тебя приодеть… Но я разрешил только выбрать очки.
Короче, утро обещало новую жизнь. Испортила настроение только красная книга афоризмов. Какого чёрта, вообще, её открыл? Забежал в «свою комнату» на секунду, за сумкой. И вспомнил о своей забаве, даже число загадывать не стал, ткнул пальцем первую попавшуюся фразу: «Настоящий враг никогда тебя не покинет. С. Е. Лец». Этот Лец-удалец, может, слово напутал? Хотел про друга сказать? Хотя про друга было бы скучно и поговорочно. А этот Лец-огурец вроде весь из себя юмористический польский афорист. Ну и хрен с ним!
Никаких врагов не было. Салон встретил меня восторженно. Васька Бечкин — крот-массажист — и то выполз из своей норы и потрогал меня за лицо.
— Разжирел, слепошарый! — это он меня так называет после того случая, когда я слепым притворялся.
— Торпеду тебе в зад! Ты за реберья-то его потрожь! Измотало его на ебическом фронте! Пойдём жрать! — это только Гала так могла высказаться, она «пила чай» после каждого клиента. Причём чай всегда зелёный — для похудения, но заедалось всё печеньками, вафельками и «низкокалорийными» тортиками. В первый день на записи было всего два человека, но потом принимал и без записи. Чувствую себя человеком. С работы меня забрал Мазур: заехали ровно в семь (хотя парикмахерская работает до восьми). Пришлось ехать, Ленка-маникюрщица и Любка из солярия выбежали меня провожать, вернее позырить на Мазура и на его машину. Они в прошлый раз отсутствовали. Теперь восполняли пробелы.
В этот же день дома я отыграл роль уставшего раба на плантации, поклевал Анину еду, поклевал носом стол, засыпая на ходу, был уволочён Мазуром в спальню, раздет, укрыт одеялом и оставлен в покое. Что и требовалось для моего полного кайфа. Налаживается…
Чувствовал себя счастливым. На следующий день звонил маме. Гала стояла рядом и «правила» мои реплики, изображая лицом эмоции, что я должен был проявлять в разговоре с мамой. Мама спросила, как моё здоровье, сказала, что в нашей с Олесем комнате всё по-прежнему, велела приезжать на «сорок дней». А ещё поинтересовалась, знаю ли я Руслана Стоцкого. Я не ответил напрямую, а мама сообщила, что «Руслан сразу сказал, что помочь сможешь только ты, Стась. Он настаивал, чтобы мы тебе позвонили. Он был прав…» Я бы и дольше проговорил с мамой, но она начала спрашивать про Мазура, кто он мне? Пришлось свернуть беседу.
На третий день работы, уже вечером — за полчаса до окончания трудовых будней — дежавю.
— Но он работает в дамском зале! И у него клиентка! — завопила Юленька в приёмном холле (мы его называли предбанником).
— Пусть его кто-нибудь заменит! — и этот голос не Мазура. Чёрт! И клиентка как на зло уже сидит довольная причёской, уже лаком брызгаю на её бравый кок… Юленька вновь отодвинута, Стоцкий входит в зал, за ним какая-то быкообразая шестёрка.
— Заканчивай! — приказывает он мне. Конечно, при посторонних людях я возгудать не буду. Медленно снимаю с клиентки пеньюар, ещё раз брызгаю лаком, угодливо интересуюсь, не нужно ли украсить декоративными шпильками? Блин, не нужно. Как-то бы дотянуть до Андрея? Но это не удаётся. Стоцкий хватает меня за запястья, с грохотом бросив баллон с лаком в пластиковую кювету, волочёт меня вон.
— Никуда не пойду с тобой! — начал орать я. — Юля! У меня в сумке телефон, найди там номер Мазура, он подписан «мой эм», звони ему, скажи, что меня похищают!
— Никто тебя не похищает! — обрывает меня Стоцкий. — Мне надо с тобой поговорить, это десять минут! И вам, девушка, лучше никуда не звонить, а то действительно придётся похитить…
Юля стоит, выпучив глаза. Моя клиентка — развесив уши. Дамочка, пришедшая на маникюр, — раскрыв рот. Индийско-китайско-японская композиция «три обезьяны наоборот»: ух ты, что я вижу, ни фига себе, что я слышу, пойду-ка всем расскажу!
Стоцкий волочёт меня вон из салона. На углу стоит его машина, знакомое вольво. Меня толкают в неё.
— Оставьте нас! — распоряжается ублюдок, и из машины выскакивают двое. Сам он садится рядом со мной на заднее сидение, нагибается к рулевому управлению, блокирует двери. Я забиваюсь в угол, смотрю исподлобья.
— У тебя будут проблемы, — угрожаю ему я.
— У меня давно проблемы. А ты о своём покровителе? Я всё узнал про него. Не настолько он крут, чтобы выкручивать мне руки. Талант, московская прописка и три года зоны — не гарантия его превосходства. Он тебя купил? Сколько он заплатил?
