Несладкая жизнь - Царева Маша (книга бесплатный формат txt) 📗
Мгновенно протрезвев, Давид вскочил на ноги и захлопнул дверь в ванную. Нельзя допустить, чтобы это кто-то увидел. Ни в коем случае нельзя. Надо срочно выгнать всех этих так называемых гостей. Выпить крепкого кофе и спокойно подумать, что с этим делать. Позвонить в папину службу безопасности, наконец. Они что-нибудь придумают. Они уже дважды его отмазывали. Правда, оба раза речь шла всего лишь о наркотиках.
Сосредоточиться.
Успокоиться и сосредоточиться.
– Эй, ты что здесь делаешь? Тебе плохо? – прямо перед ним стоял успевший одеться Артем. – На тебе же лица нет!
– Все нормально, – выдавил Давид. – Немного перебрал.
– Мне надо в ванную.
– Сходи наверх. Меня сейчас стошнит.
– Да уж, ты словно вышел из клипа Майкла Джексона «Triller». Не надо было текилу с шампусиком мешать. Хочешь, провожу тебя на балкон?
– Не надо… Слушай, а ты видел здесь такую девушку… Высокая, блондинка, в джинсах и белой рубашке? – осмелился спросить он.
– Рубашка с драконом на спине? – уточнил Артем.
– Да, вроде бы. Кто она?
– Ты что, разыгрываешь меня?
– О чем ты? – похолодел Давид. С детства у него была великолепная интуиция.
– Ты правда ее не помнишь? Это же Лиза! Еще два часа назад ты называл ее своей girlfriend, – рассмеялся Артем. – А что ты так напрягаешься?
– Называл своей girlfreind? Но я правда вообще ничего не помню… У меня с ней что-то было?
– Она модель. Кажется, из «Point». Не помню, кто ее привел. Но ты сразу положил на нее глаз, – терпеливо объяснил Артем. – Ты весь вечер с ней провел. Кажется, пригласил ее с собой в Ниццу. Но сначала позвал в ванную… Нет, ты все-таки бледный какой-то. А что эта Лиза натворила-то? Сперла что-то? Как та филлипинская домработница, которая прихватила твои часы? За этими модельками – глаз да глаз!
Давид посмотрел на него, прикидывая. Ненадежный. Раздолбай. Эгоцентрист. Завистлив, у него хватает ума это скрывать, но не хватает таланта скрывать правдоподобно. С другой стороны – лучший друг. Они знакомы с восьми лет. Вместе учились в Швейцарии. Вместе попробовали курить, когда им было по одиннадцать. Вместе впервые в жизни купили гашиш, в Лондоне, у темнокожего уличного дилера на Picadilly Circus. Им было по тринадцать, когда они впервые изведали сладость секса. Купили проститутку, одну на двоих.
– Почему ты так странно на меня смотришь? – напрягся Артем. – Хочешь, я выгоню всех гостей? Сварю тебе кофе, и ты спокойно расскажешь, что случилось.
И тогда Давид решился.
– Гостей надо выгонять по-любому. Случилось вот что, – и приоткрыл дверь в ванную.
Артем решительно подался вперед, потом отшатнулся, издав странный звук – нечто среднее между шумным вдохом и утробным воплем. Чуть не сбил Давида с ног. Краски схлынули с его лица, скулы заострились, как у покойника. Даже губы побелели, а в уголках глаз собрались две невольные слезинки.
– Господи… – прошептал он. – Что же это?.. Как же это так?
Давид захлопнул дверь.
– Не знаю. Я ничего не помню. Вообще не помню эту Лизу. Наверное, я был совсем хорош, когда она пришла… Ты так и будешь тут стоять или поможешь мне?
Артем судорожно хватал воздух широко распахнутым ртом, как выброшенная на берег беспомощная пучеглазая рыба.
– Я… Да, конечно… А что надо сделать…
– Выгнать всех к чертовой матери! – закричал Давид.
Вот странно, но животный ужас Артема вдруг придал ему сил. Давид сам отправился в гостиную, не без труда разыскал под грудой чьей-то мятой одежды пульт, выключил музыку. Заорал:
– Внимание! Сейчас сюда приедет Госнаркоконтроль! У вас есть десять минут, чтобы спасти свои никчемные жопы!
Гости засуетились. У него было такое выражение лица, что все сразу ему поверили. Дом ожил. Хаотичное движение хмельных физиономий. Все носились по комнате, собирая свою одежду, сумки, зажигалки. Дебелая стриптизерка надела платье наоборот, в глубочайшем вырезе, предназначенном спине, просверкивали ее соски. Интересно, куда она в таком виде направится, подумал Давид. Кто-то торопливо с ним прощался, кто-то подскакивал, чтобы поцеловать его в щеку, кто-то вежливо спрашивал, не нужна ли помощь, однозначно рассчитывая на отрицательный ответ. Краем глаза он заметил, как его бывшая любовница – телеведущая с сакурой на животе – смахнула в сумку остатки кокаина. Наконец за последним гостем захлопнулась входная дверь, и Артем с Давидом остались одни.
На Артеме по-прежнему не было лица. Бледный как простыня, губы трясутся. Давид засыпал в кофемашину кенийскую арабику.
– Хватит, – строго сказал он. – Сосредоточься. Ты обещал мне помочь. Рассказать, что помнишь.
Артем схватил со стола бутылку минералки, залпом выпил.
– А что рассказывать… Господи, кто же ее так? Неужели ты?
– С ума сошел? Зачем она мне сдалась? Наверняка сама поскользнулась… Она была пьяна?
– Теперь уж разве разберешь?.. Я даже не помню, с кем она пришла. Вообще в первый раз ее вижу. Она была… очень красивая.
– Черт, и зачем я все тебе рассказал? – Давид поставил перед ним большую чашку с ароматным крепким кофе. – Пей вот.
– Ты сразу на нее запал… Принес откуда-то фотоальбомы, показывал ей папину яхту… Вы договорились вместе съездить в Ниццу в апреле и, может быть, покататься на лыжах в январе. Она сказала, что будет на новогодней обложке французского «Vogue», все девки тут же зашептались, что наверняка врет… Вы целовались. Вон там, – он кивнул в сторону двухместного кожаного диванчика. – А потом… Потом ты повел ее в ванную.
– Откуда ты знаешь, что именно в ванную? Где был ты сам?
– Здесь, в гостиной, – нахмурился Артем. – Не знаю точно куда, но в ту сторону – это факт… Больше я ничего не знаю… Что же нам теперь делать? Что делать-то?!
– Заткнись и не паникуй. Я звоню отцу.
А у Насти новый цвет волос и модная стрижка. Теперь она блондинка с градуированным каре – совсем как Джессика Симпсон, но не такая литая и белозубая.
Очередной свой выходной день она потратила на салон красоты – записалась на восемь утра, просидела до девяти вечера, устала больше, чем на работе. И ведь вроде бы с ее внешностью не сделали ничего особенного – никаких кардинальных изменений. Но в то же время она стала выглядеть совершенно по-другому – появилось в ней какое-то благородство, изюминка, особенная стать. Был бы повод продемонстрировать все это широкой общественности.
И повод нашелся.
– В субботу будут гости, – как бы между прочим сказала Ольга Константиновна. – Ничего особенного, домашняя вечеринка на десять человек. Приготовь что-нибудь… изысканное.
Просьба хозяйки была вполне обычной, за исключением того, что диалог этот состоялся поздним пятничным вечером, где-то около десяти. Настя заметалась по кухне. Почему Ольга так поступает? Неужели нельзя было сказать об этом хотя бы четыре часа назад – она бы уже успела испечь коржи для торта, сварить мандариновое желе для утки по рецепту из старинной кулинарной книги Молоховец. Она ведь знала, она ведь полдня провела в томных телефонных переговорах, обсуждая, что ей надеть, – Настя думала, хозяйку саму в гости позвали, а тут такое…
В чем Насте не откажешь – так это в умении концентрироваться. Запретив себе нервничать и паниковать, она почти всю ночь провела на кухне – кромсала салатики, замешивала тесто для пирожков, раскладывала по пиалам паннакоту. Рассвет встретила в сомнамбулическом состоянии – с болезненным румянцем и синевой вокруг покрасневших глаз.
С самого утра домработница Анюта тоже была лихорадочно румяна и непривычно нервна. Она носилась по дому, сшибая углы, ее торопливая небрежная уборка не имела никакого смысла. На ее голове смешно топорщились старомодные бигуди, и, вытирая пыль, она едва не расколотила антикварную китайскую вазу, купленную Ольгой на аукционе в Париже. А уж сколько нарядов она переменила – то чинно выплывет из своей комнатушки в длинном платье крупной вязки, под которым блестит-переливается нечто стриптизно-микроскопическое. Выигрышное сочетание интеллигентности и порока, возбуждающее большинство мужчин. То обтянет крепкие свои бедра смешной плюшевой юбочкой душераздирающе розового цвета. То, вспомнив о своей роли в доме, наденет форменный халатик, только верхние пуговицы словно невзначай забудет застегнуть. А под невинным пастельным хлопком – кадр из порнофильма, бесстыжие синтетические кружева дешевого нижнего белья. Да – дешевого, да – раздражающего кожу, зато алого, как приветливо подмигивающий фонарь над дверью борделя.
