Суженый-ряженый - Крылова Елена Эльмаровна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
-- Для этой цели хватило бы и магнитофонной записи, -- меланхолично заметила Таня, поддевая вилкой оливку.
-- А если вдруг пленку заест? -- заволновалась Ирочка, и ее услаждающий слух мелодичный голосок снова дал сбой. -- Или вообще электричество отключат? Или магнитофон сломается?
Таня вынуждена была признать, что технические неполадки такого рода действительно могут произойти. По крайней мере в шпионских комедиях подобные казусы случаются довольно часто. Значит, магнитофон не годится, придется обойтись без "фанеры" и работать вживую.
Таня тут же представила себе, как Захаров, прижимаясь к перегородке между лоджиями, громким "театральным" голосом говорит ей: "Я люблю тебя!" "Я люблю тебя!" -- вторит она ему таким же "театральным" голосом и точно так же прижимается к перегородке. Станиславский им точно не поверил бы, но Миша Булыгин все-таки не Станиславский, может, он и поверит.
Ни малейшего желания устраивать представление для соседа у Тани, разумеется, не было, однако в Ирочкиных глазах отражалась такая беззащитность... не дрогнуло бы разве что каменное сердце. Танино сердце, к ее великому сожалению, каменным не было, поэтому оно, естественно, дрогнуло. Обреченно вздохнув, она отправила в рот очередную оливку, еще раз вздохнула и согласилась.
Ирочка моментально успокоилась, ее голосок вновь обрел услаждающую слух мелодичность, и она, не вдаваясь особо в подробности, объяснила свой план.
-- Только, Танечка, -- сказала Ирочка в заключение, -- ты же понимаешь, что Глеб не сможет уехать сразу. Некоторое время вам придется выждать, но вы ведь с ним найдете, о чем поговорить пока, правда?
-- Конечно, найдем, -- заверила ее Таня. -- Надо же нам чем-то заняться.
Уловив ее сарказм, Ирочка смутилась.
-- Да, вот еще что... -- Она опять замялась, мучительно заливаясь краской. -- Ты извини, Танечка, но... мне пришлось сказать Глебу... в общем... Глеб все знает.
Таня сразу поняла, что именно все знает Глеб. И тут же вспомнила, как чуть ли не с первых минут знакомства заявила ему, что ей не нужен любовник. Черт ее тогда за язык дернул! Наверняка после Ирочкиных откровений Захаров тоже об этом вспомнил, и теперь уж он точно считает ее лесбиянкой. На секунду Таня прикрыла глаза и судорожно сглотнула, совершенно позабыв об оливке, которую, оказывается, продолжала держать во рту. Слава Богу, оливка была без косточки. Мягко скользнув в горло, она беспрепятственно проследовала дальше. Хлопая глазами и ловя ртом воздух, Таня думала о том, что примерно так же должны чувствовать себя гуси, чья печень предназначена для приготовления фуагра. В одном телевизионном репортаже показывали, как их откармливают. Чтобы эти несчастные зажравшиеся птицы не растрясли свой жир, их содержат в полной неподвижности, а кормят, запихивая орех или что-то в этом роде прямо в глотку, затем сжимают рукой клюв до тех пор, пока гусь не проглотит.
-- Понимаешь... -- лепетала между тем Ирочка, -- если бы я ему не объяснила... ведь тогда он мог бы попасть в неловкое положение...
Таня, все еще не в силах отдышаться, мысленно согласилась с ней. Разумеется, мог бы. Если бы она и в самом деле была лесбиянкой. Кстати, коль скоро Захаров считает ее таковой, он-то почему согласился принять участие в этом представлении? Неужто рыцарь без страха и упрека решил до конца выполнить свой долг перед бывшей дамой сердца?
-- И ты могла бы попасть в неловкое положение... -- тянула свое Ирочка.
Спорить с этой сентенцией Таня тоже не стала, поскольку ей как раз пришла в голову весьма забавная мысль: а что, если для самого дьявола-искусителя искушение лесбиянки тоже является искушением? Искушение искусителя... Танино воображение моментально уцепилось за эту новую идею, и от картин, замелькавших перед ее внутренним взором, у нее захватило дух. Она вовсе не собиралась позволять ему соблазнить себя, соблазнять сама... там будет видно. Но вот удовлетворить свое любопытство и узнать наконец, каково это целоваться с дьяволом-искусителем... Нет, противостоять такому искушению невозможно! Даже несмотря на то, что сейчас она чувствует себя персонажем Вудхауза. Впрочем, это неудивительно, поскольку Ирочкин план весьма смахивает на все "гениальные" планы Берти Вустера, с которыми, когда доходило до дела, всегда что-то было не так.
-- И сама я тоже оказалась бы в неловком положении...
"В идиотском положении", -- мысленно поправила Таня соседку. Уж это от Ирочки никуда не уйдет.
19
Хотя понедельник, канув в Лету, уступил место вторнику, а тот, в свою очередь, успел смениться средой, день сегодня опять выдался тяжелый. И пока что в идиотском положении оказалась сама Таня. То есть она чувствовала себя совершенно по-идиотски и всего за двадцать минут уже двадцать раз успела пожалеть о том, что согласилась принять участие в этом балагане.
Без пятнадцати шесть Ирочка позвонила Тане на работу и сообщила, что Миша обещал быть дома около восьми. Исходя из накопленной за последние недели статистики соседка сделала поправку на нынешнюю непредсказуемость своего супруга и назначила начало спектакля на семь. Постичь Ирочкиы логические построения Таня была не в состоянии, но ей почему-то вспомнилась прочитанная в детстве книжка о капитане Врунгеле и его теория о сломанных часах, которые дважды в сутки показывают правильное время, нужно просто не упустить момент. А Ирочка между тем предавалась мечтам, что ее муж увидит своими собственными глазами, как женщине, которую его друг Никита провозгласил лесбиянкой, мужчина преподносит обалденный букет цветов, и она бросается ему на шею...
Бросаться на шею Захарову Таня вовсе не собиралась и в этом самом месте остановила полет Ирочкиной фантазии провокационным вопросом: "А что, если Миша все-таки приедет около восьми, как и обещал, и они попросту разминутся?"
Но оказалось, что соседка продумала и такой вариант. По ее мнению, как раз в семь часов можно было надеяться на максимальное число зрителей, способных опознать ярко-красный квакающий автомобиль, а возможно, и самого владельца "тойоты". И конечно, все заметят шикарный букет цветов у него в руках. Для чего это надо? Да просто на всякий случай. А если что-то пойдет не так? Вдруг Миша приедет настолько поздно, что его уже никакими силами не удастся вытащить в лоджию? Или, к примеру, будет плохо слышно?
Перед мысленным Таниным взором моментально возникла картинка: они с Захаровым поют дуэтом, взявшись за руки, как в оперетте. Оба старательно открывают рты, однако ничего не слышно. Будто звук в телевизоре выключили. В следующее мгновение Танино воображение предложило ей другой вариант: мизансцена та же самая, но теперь она поет: "Люблю тебя", -- а Захаров только нечленораздельно хрипит в ответ. Горло его замотано теплым шарфом, глаза красные и слезятся, из носа течет...
Досмотреть эту душераздирающую сцену Тане помешала Ирочка, объяснявшая, что чем больше будет зрителей, тем больше шансов, что раньше или позже, волей или неволей ее малообщительный супруг услышит какие-то разговоры, способные пусть не рассеять его ревность, но хотя бы заставить чуть-чуть призадуматься. Конечно, это будет когда-то потом, но лучше уж поздно, чем никогда.
Признав, что предусмотрительность соседки не лишена смысла, Таня подумала, что букет цветов, да еще обалденный, является излишеством и что логичнее все же было бы назначить начало спектакля на восемь. Она даже собиралась сказать об этом Ирочке, но взглянула на часы и едва не застонала. О Господи! Всего через час на ее пороге возникнет Захаров, а ей еще столько надо успеть! Оставалось надеяться на отсутствие дорожных пробок. И быстрое преодоление Дворцового моста. Это, конечно, вряд ли, но надеяться-то можно.
Быстро не получилось. Переползая через мост, Таня, чтобы чем-то занять себя и поменьше раздражаться, обдумывала очередность своих дальнейших действий. Во-первых, убрать с глаз долой семейные фотографии. Нет, это во-вторых, сначала душ. На прическу, слава Богу, времени тратить не надо, достаточно провести разок щеткой по мокрым волосам, косметики самый минимум. И минимум звенящих аксессуаров, а на одежде побольше пуговиц, чем мельче, тем лучше. Все это -- во-первых. А во-вторых, фотографии. В-третьих... собственно говоря, надо просто навести в квартире хоть какой-то порядок.
